Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 83
Земля, Брюссель
В кабинете шефа «КосмоШпигеля», на сорок первом этаже небоскреба Скайшип, было людно. Все собравшиеся, десятка полтора глав отделов и ведущих сотрудников, окружали Пьера Анжелотти, точно спутники планету-гигант, неизмеримо превосходившую их массой, тяготением и объемом. Сам Анжелотти покинул кресло и переместился к окну, загородив его на треть своей огромной тушей. Сид Чепмен, главный редактор, поддерживал его справа, Клод Парийо, руководитель рекламного отдела, – слева, а сзади, вспотев от усилий, шефа подпирали Питер Рурк и Эшли Ковач, два матерых журналиста-международника. Секретарша Мишель разносила кофе и мартини со льдом, а в промежутках тоже посматривала в окно. При этом ее хорошенькое личико морщилось от страха.
– Хеллстром! – рявкнул Анжелотти. – Где Хеллстром и Дьюк? Я хочу, чтобы это отсняли! Немедленно!
Хеллстром был лучшим фотографом «КосмоШпигеля», мастером острых сюжетов, а Дьюк – оператором, готовившим выпуски журнала для ти-ви и Ультранета. Оба подчинялись Чепмену, и тот с полным сознанием своей ответственности заверил шефа:
– Видеоматериал уже готов. Бригада Дьюка снимала с крыши, а Хеллстром – с вертолета. Кадры отличные. Мы сделали их в первые двадцать минут.
– А эта штуковина висит над нами уже два часа, – заметил Парийо.
– Два с четвертью, – уточнил Лагранж, глава отдела новостей.
Штуковина была огромным аппаратом непривычной формы, парившим метрах в трехстах над деловой частью Брюсселя. Откуда он появился и кому принадлежал, не относилось к тайнам века – прошло уже девять часов с тех пор, как звездолет инопланетян совершил посадку в Антарктиде. Судя по сообщениям информационных агентств, более сотни таких аппаратов зависли над крупнейшими городами мира.
– Кто у нас в Париже? – спросил Анжелотти.
– Монтези, – ответил Чепмен.
– А в Москве? В Пекине? В Нью-Йорке?
– В Москве – Дворжецкий, в Пекине – Хоуп Госсет, в Нью-Йорке – Дик Страйзер. Еще тридцать шесть человек в других городах, даже в этой исландской дыре… как ее?.. да, в Рейкьявике.
– Снимают бинюков?
– Разумеется. Повсюду наши лучшие диггеры и фотокорреспонденты.
Анжелотти довольно хрюкнул.
– Мишель! Мартини с водкой, моя прелесть. Смешать, но не взбалтывать. И кто-нибудь там… Передвиньте наконец мое кресло к окну! Я устал стоять.
Кресло передвинули и усадили шефа. Рурк и Ковач вздохнули с облегчением.
– Этот бинюк похож на здоровую обувную коробку, – сказал Лагранж.
– Скорее на канистру, – возразил Парийо.
– А что такое канистра?
– Емкость для бензина, Морис. До сих пор на нем езжу. У меня «Кадиллак» двадцать второго года.
– О!..
– Хватит болтать о глупостях! Где Гюнтер Фосс? Где этот чертов Гюнтер Фосс? – снова раздался рев Анжелотти.
Чепмен смущенно переступил с ноги на ногу.
– Кто знает, шеф? Последние сутки он не появлялся и не отвечал на вызовы.
– «Кто знает!» – передразнил Анжелотти. – За что я плачу тебе, Чепмен? Ты все обязан знать!
– Фосс отчитывается только перед вами, – пробормотал главный редактор. – По крайней мере, он так считает.
Анжелотти сделал глубокий вдох, собираясь что-то рявкнуть, но тут к его уху склонился Морис Лагранж – человек уравновешенный и политичный.
– Не беспокойтесь о Фоссе, шеф. Вы ведь знаете его манеру: исчезнет на несколько дней, зато откопает новую сенсацию – и тиражи подпрыгнут до небес.
При мысли о таком прыжке шеф «Шпигеля» мечтательно прищурился и протянул:
– Ну, прямо-таки до небес… Хотя бы до этой бинючьей канистры!
Он ткнул в окно огромным пальцем, и аппарат пришельцев дрогнул, заколыхавшись в воздухе.
– Поосторожнее, шеф, – с улыбкой молвил Ковач. – Не ровен час…
– Падает! – вдруг взвизгнула Мишель, роняя поднос с бокалами. – Он падает!
– Черт! В самом деле падает! – воскликнул Парийо, отпрянув в глубь кабинета. Он споткнулся о ковер и еле удержался на ногах. – Падает прямо на нас!
Лагранж схватил его за руку:
– Не будьте таким пугливым, Клод, вы же не юная девица. Это, должно быть, какой-то маневр.
Сотрудники «Шпигеля» загомонили, Мишель в ужасе скорчилась за креслом шефа. Анжелотти, вывернув толстую шею и приоткрыв рот, уставился в окно – глядел, как огромная машина низвергается с небес.
– Мадонна миа! Клянусь христовыми ранами! Это не похоже на маневр… – начал он, и в тот же миг аппарат, задев крышу Скайшипа, стал разваливаться в воздухе. Здание затряслось, со звоном вылетели стекла, трещины побежали по стенам, бетонные обломки посыпались с потолка, дома на противоположной стороне улицы начали оседать.
Испуганный вопль Мишель, панические крики и гудки автомобилей были последним, что различил Пьер Анжелотти. Но грохота взрыва, превратившего в руины деловой центр Брюсселя, он уже не услышал.
