Музыка Имматериума (СИ) - "Cyberdawn"

И началась соответствующая суета. Через пяток минут территорию темницы покинули Эльдинг и преторианцы и начали сновать санитары, с пленными различной степени помятости.

Но, естественно, так просто быть не могло, благо мы реально “нашумели”, во всех смыслах этого слова.

Слова Кристины, отслеживающей перемещение еретиков, “Правый коридор!” наложилось на вокс-сообщение от Роберта о начале огневого контакта.

Окинув окружающую нас расчленёнку в подтёках крови (отнюдь не наши скромные подвиги по расчленению несунов — они сами до этого весьма постарались, тел различной степени целостности в пыточной было не менее пары сотен), я резонно злопыхнул, направляясь к месту боестолкновения.

И за минуту, пока добирался, штурмовики потеряли с десяток человек. И мерзкая демонятина копошится, гневно отметил я, рвя мелкого демона, успевшего прикончить гвардейца. И тут поток свячёности как прорвало, он полился на меня широким потоком, затапливая сознание в самом прямом смысле слова. Сознание же выкинуло в сопроцессор, но от частично навязанных, частично моих собственных желаний меня это не освободило, разве что я стал обдумывать, как бы их порациональнее воплотить.

И были эти желания — прикончить всех несунов, до последнего, желательно своими руками. И точно без потерь среди своих — последнее, подозреваю, было чисто моим желанием, поскольку навязанным программам на человеков (как, впрочем, и на меня) было глубоко похер. Пафос и превозмогание во имя толп верующих баранов, не более и не менее.

Впрочем, обдумал я это уже впоследствии, а в момент, когда меня накрыла “свячёная волна”, подобные “глупости” за в голову не приходили.

А пока, воздев когти к потолку и наливаясь свечением, я проревел: “СМЕРТЬ ПРЕДАТЕЛЯМ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА!!!” Этот клич подхватили гвардейцы, преторианцы(!), Кристина и все, кто под руку подвернулся. Ну а я всё так же, с ревом, возглавил острие атаки на многотысячелетних астартес.

Собственно, если не от немедленного и безоговорочного конца меня спас щит и Кристина, невзирая ни на что, прикрывающая мою охреневающую персону.

По памяти у меня восстановить картину первых минут битвы не выходило — взмельки сияющей золотом петли, окутанный золотистыми же(!) разрядами Эльдинг, прожаривающий астартес в их же доспехах. Кристинин бич, практически не отличающийся от моей петли хаоса по цвету, чудесатым образом начавший, пусть с трудом, но прорубать антидемонические доспехи предателей.

По сервочерпу же картина выходила такой: охреневший Инквизитор Терентий окутался нестерпимым светом, отсветы которого подсвечивали его спутников, явно давая неплохое усиление характеристикам оружия. При этом, окончательно не сорвались с нарезки только преторианцы, использующие поехавшего меня как таран, прикрывая и оберегая, что вывело безумный бросок в худо-бедно удобоваримую атаку. На изумление — удачную, поскольку свечение явно не только придавало колдунские свойства, но и явно не нравилось несунам. Демонов и варп-проявления этим потоком света просто смыло в варп.

В итоге, озверевшая толпа просто порвала недоумевающих предателей и двинулась в недра конуса, искать кого бы ещё порвать. Ну и моя свихнувшаяся персона во главе этого театра абсурда, периодически ревущая высоким готиком всяческую пафосную чушь.

И несущие умирали. Причём итоговые потери были с нашей стороны столь смешны, что можно было подумать, что затеяли мы резню в доме престарелых. Около пятисот астартес-предателей были просто уничтожены. Как выяснилось, остальные оказались “просто” еретиками и сметались не менее “просто”.

Где то через семь минут после этого безумия какой-то особо меткий и удачливый еретик сбил мой сервочереп, и в картине боя для меня появилась лакуна. Впрочем, удача еретика на этом закончилась: момент распадающегося на две половины после удара бичом астартес запечатлелся в памяти.

И вот, на определённый момент свячёная трава начала меня “отпускать”, а истерично вопящая разумная часть меня с резонным вопросом “ты что творишь, болван?!” достучалась до сознания. Или я в варп растратил свячёность, тоже вариант, поскольку на момент более или менее вменяемого осознания себя вместо волны ко мне шёл поток. Весьма обширный, но кошкины слёзки по сравнению с тем, “с чего всё началось”.

И, несколько придя в себя, принялся я охреневать не в атаке, а от показаний вокса. Мы нахрен перебили менее чем за десять минут две тысячи еретиков. Оставались несколько псайкеров, но…

В этот момент ревущие гвардейцы снесли ворота и… вылились обратно, в прямом смысле этого слова. А я окончательно пришёл в себя и грохотнул:

— Отступить! Я сам, — тише, но вполне различимо дополнил я, тяжело и размеренно шагая к залитому кровью проёму.

И картина в зале меня весьма не порадовала. В зале торчал ЕЩЁ один апостол, причём судя по почти четырёхметровому росту, поганой перекорёженности и объятой пламенем имматериума раскрытой книге в воздетой лапе — гораздо гаже, еретичнее и толще предыдущего. Сколько же вас тут, мимоходом посетовал я.

— Мы несём Слово! — басил этот тип, наливаясь дурным светом и ветром. — И галактика захлебнётся в крови и запылает огнём! — продолжил он, а меня аж перекосило от осознания, что недавно я ревел подобную же пафосную дичь.

— Лоргар — неудачник и дурак, — относительно негромко буркнул я свою “пафосную речь”.

На что прям почувствовалось, как несун надувается, измысливая очередную фигню. Время на что я ему давать не желал, надо было заканчивать.

— Хорошая книжка, — тыкнул я всё так же воздетый еретический артефакт. — Спорим, что у меня лучше? — риторически вопросил я. — Поглоти, — произнёс я готиком, указывая бьющемуся от энергии на поясе артефакту на еретическую книгу.

Которая содержала весьма неслабого демона, явившего свой противный лик и тут же пробитого двумя вытянувшимися цепями, сияющими золотом. Ловушка для тварей имматериума явно “обожралась” моей энергии, рвалась в бой и изорвала талмуд в клочья мене чем за минуту. Откинувший свой разрушаемый талмуд несун молча взирал на обрывки, эманируя жутким удивлением и непониманием.

— Вот как-то так, говорил же, что у меня лучше, — констатировал я. — Слушай, насчёт галактики в огне, это вроде у других мутантов-переростков? — уточнил я. — Впрочем, всё равно — в сортах дерьма не разбираюсь, — веско констатировал я.

Подобный плевок в душу не только оскорбил, но и вывел несуна из ступора. А мне, признаться, только и оставалось, что тянуть время — на петлю хаоса не хватало свячёности, а не проверенные заряды рельсотрона демонстрировали гордый ноль. Гравизлучатель горел красным, явно повреждённый, а стрелять волкитным излучателем в эту тушу смысла особого не было. И увернется, да и варп-щитом прикроется и прочее. И рванёт ко мне, а с этой четырёхметровой грудой ереси кулаками махать — слуга покорный.

Лучше я ему в душу поплюю, ноги об него повытираю, заставляя мозги еретика скрипеть, измысливая всё более ужасающие муки моей несимпатичной персоне. А сам, тем временем, подзакушу свячёностью и оттяпаю ему ноги. По самую голову, отметил я, с внутренней улыбкой отметив, что свячёная “чудо-трава” меня точно отпустила.

— Слуга… — начал было вражина, убедившись что его варп-пыженья в мой адрес безуспешны.

— Человечества? Которое ты, мутант, выродок и генетический мусор предал? — куртуазно полюбопытствовал я.

И в каком-то из пунктов констатации фактов несколько перегнул палку: туша рванула ко мне, обрушив свою палочку мутировавшей-девочки волшебницы (ну а что, восьмиконечная звёздочка на палочке, вполне аутентично, только тяжёлая, за-р-раза) на мои скрещённые громовые когти. И вогнал меня на несколько сантиметров В ПАЛУБУ, паразит такой.

Правда, в ответ сзади шибануло потоком веры, пусть не столь обильной, но весьма концентрированной, а зрители затянули “гимн Человечеству”. Ну, пригодится, с облегчением понял я, просто подавая “намоленное” в начинающие сиять когти. Волшебная палочка взяла, да и сломалась. А её владелец напоролся на вскинутые когти, своей тушей. Хорошо, что джокаэро доспех “прокачал”, мимоходом порадовался я, удерживая тушу на весу левой и работая когтями правой руки. Вообще, было у меня пусть дурацкое, но желание посмотреть в глаза этой твари. Понять, осознает она, что творит, что предала всё, ради чего появилось на свет, себя, “отца”, вообще всё.