Пробуждение Хаоса. Том 1 (СИ) - Янтарный Дмитрий

После этих слов Дарт, окончательно измученный своим состоянием, испарился, вернувшись в разум Баэруна. Мгновение спустя из коридора показался Месс. Куртки на нём уже не было, только несколько клочков осталось на плечах и около живота. Впрочем, его стальные руки на фоне мощного мускулистого торса выглядели впечатляюще.

— Ушёл, скотина! — выругался Месс, — а ведь почти поймал! Обвал устроил, тварь проклятая, не предусмотрел!

После этих слов он подошёл к лысому бандиту, подбитому столом, и в несколько присестов крепко его связал и заткнул рот.

Ещё минуту спустя сверху спустился Красс, хвостом поддерживая тело в маске.

— Второй, к сожалению, ушёл, — прокомментировал Красс, приняв человеческий облик, — но ничего. Я его укусил особым экзотическим ядом. И теперь он либо будет приходить в себя своими силами — и этой у него займёт, минимум, месяц… либо он начнёт искать противоядия — и тогда я его быстро вычислю.

Наконец, и второй пленник был надёжно связан.

— А вот это уже рыбка жирная, — довольно сказал Красс, — смотрите.

Когда Месс и Сареф подошли, Красс отвернул своему пленнику шиворот куртки. И они увидели на предплечье мерцающую зелёную татуировку. Она представляла собой семь полос, что по спирали расходились из центральной точки.

— Целый Эмиссар, — довольно сказал Красс, — такой человек может рассказать многое. Ну, а этот…

Он брезгливо уставился на Баэруна. И, судя по всему, он прекрасно знал, кто это такой.

— Тоже хороший улов, — он одобрительно хлопнул по плечу Сарефа, — молодец, парень, сработал, как надо. До этого ублюдка я очень давно хотел добраться… посмотрим, как он теперь попляшет.

С этими словами Красс извлёк из Системного Инвентаря коробку, в которой оказались два браслета и ошейник. Сареф моментально узнал, что это такое. Наручи и Ошейник Экзорциста. Да и как было не узнать, если ему на своей шкуре пришлось испытать воздействие этой вещи?

— Многие дрессировщики и призыватели, когда их берут в плен, пытаются выкинуть какой-нибудь фокус, — снисходительно пояснил Красс, — так что такое снаряжение часто пригождается. Ну а против тварей из Зинтерра сама Система велела это использовать.

С этими словами он нацепил на связанного Баэруна оба браслета и ошейник. И, несмотря на то, что зинтерровец оказался подлым предателем, Сареф всё же поёжился от того, какие мучения это должно было доставить бедняге. Особенно с учётом того, что и он, и его хранитель были измучены как самим боем, так и поражением…

— Ты молодец, сын, — Месс подошёл и похлопал Сарефа по плечу. И, несмотря на то, что его руки всё ещё оставались стальными, он умудрился сделать это так, что похлопывание вышло мягким и одобряющим, — ты сражаешься как истинный Чемпион всей Системы. Мне бы уметь такое в твоём возрасте… но я рад, что ты сумел превзойти меня, сын. Я горжусь тобой.

Сареф, сглотнув комок в горле, кивнул. Не передать словами, как ему сейчас важно было это услышать. Нет, всё, всё, что ему пришлось пережить на Островах Теневых Символов… насмешки, ложь, поход на Оракула, эти Срывы, бесконечные унижения на Острове Хрипунца… всё это десятикратно себя стоило…

— Я уже вызвал своих людей, — сказал Красс, — скоро мы все отправимся в поместье. А утром будем разбираться… как с кем поступать…

Два часа спустя Сареф лежал в своей постели. Но ему не спалось. Несмотря на то, что случилось… он не мог отделаться от мысли, что что-то не так. Совесть не давала ему покоя. Ведь кто знает, почему и зачем Баэрун там оказался. Он не верил, что зинтерровец, действительно, мог так искренне его встретить, поприветствовать… только затем, чтобы потом действовать во вред его семье? Не могут же они быть такими лицемерами! Или… он сейчас идеализирует клан Зинтерра так же, как когда-то идеализировал Виктора Уайтхолла? Возможно. И всё же — сейчас ему нужно было успокоить свою совесть.

И потому несколько минут спустя он шёл по подземельям. Сейчас большинство камер были пусты… но вот, наконец, он нашёл нужную. Но едва Сареф взялся за засов, как кто-то опустил ему ладонь на плечо.

— Что-то забыл? — деликатно поинтересовался Красс, который, как оказалось, неизвестно сколько времени тенью скользил за Сарефом.

— Мне надо с ним поговорить.

— Понимаю. Не могу сказать, что я этого не ожидал, — неожиданно с понимающей усмешкой сказал Красс, — что ж, учитывая, что без тебя его бы здесь не было… полагаю, я не вправе тебе отказать. Но будь благоразумен.

Он отпустил плечо Сарефа — и в следующий момент дверь в камеру сама отворилась. Баэрун сидел у стены, и его руки висели в оковах на цепях над головой. Судя по тому, что его оставили и без куртки, и без сапог, там у зинтерровца были припрятаны сюрпризы на разные случаи жизни. При этом Сареф, даже сейчас, в темноте, отлично видел, как по его лицу каждые несколько секунд пробегает судорога боли.

Внезапно он поднял голову и уставился на Сарефа.

— Что? Награяться надо мной пришёл? — хрипло спросил он.

— На… чего? — опешил Сареф?

— Ну… поиздеваться, насладиться своим положением, — с трудом пояснил Баэрун, — гордишься собой, небось. Впрочем, заслуженно гордишься. Не ожидал я от тебя такого отпора, мальчишка, не ожидал.

— Как ты мог? — Сареф пытался найти другие слова, но этот детский беспомощный вопрос всё равно сорвался с его губ, — ты встретил меня там, сказал, что могу на вас рассчитывать… ты лгал мне в лицо! Я ожидал такого от членов клана Айон, но вы!..

— Я буду говорить только в присутствии своего магистра, — потухшим голосом сказал Баэрун, — если вас это не устраивает, можете запытать меня до смерти.

Нехотя Сареф понял, что это было правдой. Баэрун не бравирует и не притворяется. Клан Зинтерра, действительно, вложил в него самые ценные ресурсы, самые лучшие знания, можно сказать, свою кровь — и теперь Баэрун умрёт за свой клан без тени сомнений. Но это вызвало у Сарефа лишь вспышку бешенства. Несмотря на все его силы, все достижения, невероятные даже по меркам абсолютного большинства Жителей Системы, у него не было чувства причастности к чему-то настолько значимому. И потому он, схватив Баэруна за ошейник, рванул его, вынуждая зинтерровца смотреть на себя. Ошейник обжёг ладонь его калёным холодом, но Сареф не обратил на это внимания.

— И ты хочешь сказать, что ты не ждал меня там, на площади⁈ Не ждал, что со мной туда придёт Нина⁈ Не хотел отбить её у меня⁈ Я, по-вашему, совсем дурак⁈

Баэрун посмотрел на Сарефа… и из последних сил прошептал:

— Я клянусь тебе всем, чем угодно — никто из нас и пальцем не тронет Нину Гайранос. Мы просто хотели с ней поговорить.

— А вот она не хочет! — прорычал Сареф.

— Мы будем ждать столько, сколько нужно. Пока она не станет готова, — ответил Баэрун, после чего снова без сил уронил голову. Сареф отпустил его и отступил на пару шагов. Он не понимал, что с ним происходит. У него был иммунитет к Очарованию, он знал, как порой приходится работать Зинтерровцам, и всё же… ему было жаль его. Он абсолютно не понимал, почему, но ему было жаль. И потому Сарефу, повернувшись к Крассу, сказал:

— Дай мне ключи от браслетов и ошейника.

— Зачем? — отрывисто спросил Красс.

— Я на себе испытывал действие таких артефактов, — ответил Сареф, — это очень больно для таких… как он… и я, — Красс был настолько зол, что Сареф не без оснований полагал, что сейчас не стоило говорить «Мы» применительно к себе и Баэруну, — здесь поместье, здесь хранитель. Он не посмеет ничего выкинуть.

— А вот пусть эта тварь помучается! — неожиданно со злобой отчеканил Красс, — потому что если Адральвез его отсюда вытащит — а он, конечно, его отсюда вытащит — то пусть эта тварь хотя бы хорошенько запомнит, что со мной шутки плохи!

— Это всё равно лишнее, — сказал Сареф, — поверь, Гидеон выиграет намного больше, если завтра ему не надо будет забирать отсюда необратимо покалеченного члена своего клана.

С минуту Красс бесстрастно рассматривал Сарефа, после чего равнодушно сказал: