Погружение (СИ) - Селютин Алексей Викторович

- Что такое гинофобия? - удивлённо посмотрел на неё я.

- Боязнь женщин, ненависть к ним. Не слышал никогда?

- Не слышал. Неправда это. Тебя же я не ненавижу. Хотя... - я подозрительно смотрел на неё некоторое время, а затем улыбнулся. - Ты же не женщина. Ты - сестра.

- Ну-у-у, спасибо тебе большое, - ненатурально надула губки она. - Очень приятно.

- Не за что.

- Ладно, давай без шуток. Я серьёзно. Тебе надо как-то выбираться. Твоё самобичевание затянулось. Оставь прошлое в прошлом. Ты не делал ничего плохого, тебе просто не повезло. Забудь и живи дальше. Если сможешь измениться и перестанешь быть глупцом, сможешь наладить жизнь.

- Ещё один психиатр хренов. Ты о чём вообще?

- Давай начистоту. Ты мой младший брат и я тебя люблю, но не одна я вижу тебя насквозь. Вспомни свою жену. Она вертела тобой, как хотела. Вила из тебя верёвки, манипулировала, настраивала против меня и родителей и чуть не оттяпала полквартиры. А ты весь восторженный такой ходил, думал она тебя любит. Если бы не я, она бы ободрала тебя как липку.

Я поморщился и пожал плечами.

- Молодой был, глупый. Бабкина квартира всё равно потом тебе и досталась.

- Главное, что не досталась ей. Она всегда плевала на тебя с высокой колокольни, а ты, слепец, ничего не замечал. Хотя для нас с матерью это было очевидно... А эта, как там её? Виолетта, прости Господи. Чтоб ей тварюке такой воздалось по заслугам! Она легко взяла тебя в оборот. Сразу поняла, что ты из себя представляешь и села на шею. Бабушка в беде. Помоги-помоги, мой герой...

В памяти опять всплыл тот день и заплаканное лицо той, благодаря которой я потерял огромную сумму денег. Я закашлялся: сладкий шоколад на вкус показался ужасно горьким.

- Ну и что ты хочешь этим сказать? Я просто был невнимательным. Такое могло произойти с каждым, кто ещё не потерял способность сопереживать другим.

- Так перестань сопереживать другим! - повысив голос, произнесла сестра. - Подумай о себе. Ты в беде! Тебя спасать надо! Ты полностью потерял уверенность в себе. Потерял уверенность в своих силах. Я никогда не видела тебя таким апатичным и безвольным. И тебе пора меняться. Прекрати быть доверчивым и мягким. Прекрати отводить глаза в сторону, когда общаешься с другими. Будь жёстким и настойчивым.

- Что?

- Ты похож на нашу маму: такой же покладистый, тихий и некоторой степени смиренный. В тебе не чувствуется агрессии. А для мужчины агрессивность и умение жёстко отстаивать свои интересы - очень важная черта. Тебе пора перестать быть таким пассивным. Возьми себя, наконец, в руки и начни что-то предпринимать. Мир несправедлив и не даст тебе ничего просто так. Тебе надо взять у него это.

Мне стало совсем неуютно и я начал раздумывать над тем, как бы её побыстрее спровадить.

- Ну а причём тут... э-э-э... гинофобия?

- Любая баба видит тебя насквозь. Тобою легко манипулировать и управлять. А ты этого не понимаешь. Открываешься, а потом обижаешься, что тебя обманули. У тебя нет стрежня, извини. Ты должен стать более решительным и категоричным. Развивай характер, занимайся спортом, больше гуляй. Бог с ней, с работой. Никуда она не убежит. Для начала тебе надо взять себя в руки и перестать бояться всего. Перестать бояться женщин, перестать бояться всех вокруг. И любому, кто захочет от тебя что-то получить, научись говорить "нет"... И, пожалуйста, никогда больше не ведись на милое хлопанье ресницами и приём "помоги мне, мой герой". Иначе ты очень рискуешь наступить на те же грабли. Изменись, Лёшка. Почитай книги, сходи на тренинги. Попробуй что-то изменить в своей жизни. Иначе тебе грозит одиночество.

Аппетит у меня пропал, едва она начала свою пламенную речь. Щёки пылали и чувствовал я себя будто оплёванным. Моя любимая сестра говорила прямо в лицо, что я похож на чмошника. И это видела не только она, но и другие. Не жалея напоминала о неприятных моментах, о которых я не хотел бы вспоминать, и настаивала, что проблемы внутри меня, а не вокруг меня. Это со мной что-то не то, а не со всем миром.

- Откуда ты всего этого набралась? - спросил я, как только обрёл дар речи. - Раньше только могла попечалиться и посочувствовать. Что изменилось?

- Я сегодня встречалась с Ниной. И Илья ещё подъехал. Мы втроём пообщались и она сказала, что прогресса не будет, пока ты не поймёшь в чём проблема. Пока сам не решишь, что пришла пора меняться. Мы всё обсудили и меня отправили как парламентёра.

- Я совсем не рад, что тебя послали парламентёром, - сказал я и встал из-за стола. Впервые с далёкого детства, у меня появилось то самое чувство, когда очень хотелось от неё избавиться. Как в те времена, когда мне казалось, что вся любовь и внимание родителей достаётся именно ей. Я помню эти моменты и сейчас чувствовал себя так же. Но хоть давно перестал быть ребёнком и прекрасно понимал, что сестра просто хочет помочь, видеть её я больше не желал. - Что ещё Нина сказала? - я принялся убирать чашки со стола, намекая, что чайная церемония завершена.

- Сказала, что тебе нет нужны приходить к ней больше. Она не сможет тебе помочь, пока ты не решишь помочь себе сам. Перестань хандрить и попробуй найти себе хобби. Скажи - "хватит!" и перестань быть тюфяком.

Сестра поняла меня очень хорошо, встала из-за стола и вышла в коридор. Обула туфли, пока я с кислой рожей стоял на кухне, чувствуя себя говном.

- Не обижайся, братишка, - сказала она и улыбнулась. - Мне сказали, что тебе нужна встряска... Не провожай, я сама найду дорогу, - затем открыла замок, дёрнула за ручку и, подмигнув на прощанье, вышла за порог.

А я словно прирос к полу. Никак не получалось отодрать ноги. Они были словно из чугуна и не желали подчиняться. Тот ушат помоев, который на мою голову вылила собственная сестра, продолжал стекать по телу, вызывая чувство отвращения. Чувство отвращения к самому себе. Я был противен сам себе.

По телу прошли мурашки и я подёрнул плечами. Тюфяк... Помню, меня так же назвал паренёк, которого я повстречал в игровой таверне. Он видел меня впервые, но оценил очень быстро. Оценил не только по внешнему виду, а и по короткому общению с колоритной дамой с "низкой социальной ответственностью". Наверное, он заметил, какой у меня был растерянный вид и верно решил, что я вялый и безвольный... Вот и моя сестра так же. Она тоже считает меня тюфяком. Считает вялым и безвольным. И, наверное, она права. Я совершенно расклеился. А были времена, когда я брал первые места на турнирах по шашкам; поднимал на головой кубок за победу в финале футбольного матча; мог поговорить с незнакомой женщиной и не испытывал никакого дискомфорта. Всё это было как будто в другой жизни.

Я допил чай и даже не почувствовал его вкуса. Прошёл в коридор и закрыл за сестрой дверь. Обернулся и замер: на столике в прихожей лежала серо-зелёная банкнота. На мгновение я удивился, ведь "баксы" я всегда держал в загашнике. Но затем удивился ещё сильнее, когда понял, что "баксы" не мои. Сестра уходя украдкой положила купюру, прекрасно зная моё материальное положение.

- Однако, - я осторожно взял банкноту в 100 долларов и посмотрел через неё на свет. Заметил знакомую полосу и сетчатку переплетающихся волокон. Деньги были настоящие и я обрадованно выдохнул. Испытал облегчение и мысленно поблагодарил сестру за помощь. А затем понял, что этого недостаточно.

Я зашёл в зал, увидел на столе кнопочный "самсунг" и впервые за долгое время включил его. Постоял ещё несколько секунд в нерешительности, но всё же набрал номер, который знал наизусть.

- Спасибо, - тихо сказал я, когда на той стороне ответили. Дождался короткого: "Не за что", и отключился.

Я вновь растянул "сотку" перед глазами и мечтательно прошептал:

- 12 дней в "Артении".

Именно на игру, а не на что-либо другое, я планировал потратить эти деньги. Они пришли ко мне нежданно-негаданно, взялись ниоткуда, если можно так выразиться. И раз они так легко пришли, я дам им уйти так же легко... Но не сейчас. Пока у меня другие планы. Их я потрачу, когда придёт пора отплывать на континент.