Мир жизни и смерти 8 (СИ) - Пуничев Павел

— Тфа!

Трехметровый гарпун сорвался со своего места, впиваясь в стену над уступом, заставив стену треснуть и покрыться коркой льда, примораживая торчащий из него гарпун насмерть.

Я качнулся ещё раз и прошепелявив:

— Фри, дафай! — Оттолкнул Занозу ногами.

Та, слава богу, вопреки своим словам, расцепила свои птичьи лапки и раскинула руки в стороны, на миг зависнув над пустотой, а затем рухнула вниз, приземлившись спиной прямо на конец древка гарпуна, и как по крутой ледяной горке съехала по нему вниз, врезавшись головой в каменную стену. Полуоглушённая, с невнятным проклятием сползла вниз, рухнув на карниз.

— Офлифно, фафа с фозу, фобыле лефче.

Кобыла согласно выдохнула, явно соглашаясь с моим высказыванием, правда тут же заскрипев зубами, когда очередным толчком нас чуть не сбросило вниз.

— Ты говорил, у тебя верёвка есть, — спросил я Дорина, перебираясь с его пояса на спину, а затем и на плечи, хватаясь за кирку, снимая с него и свой вес, — сможешь её мне передать так, чтобы она в пропасть не улетела?

— Теперь да.

Наш рудокоп подтянулся повыше, споро перебирая руками по рукояти, оторвал одну руку, в которой тут же появилась бухта каната и нацепил мне её на голову.

— Отлично, теперь держи меня.

Я снова встал ему на плечи, устроившись поудобнее и начал привязывать верёвку к кирке, крест-накрест обвязав и рукоять, и саму рабочую часть, закрепив все это тройным узлом.

— Эликсир левитации, — поведал я Дорину, — у меня, конечно, есть, только судя по времени, которое падал Снегирь, здесь глубина не меньше, чем пять сотен метров. Это, конечно, невозможно, так как от верхушки горы до земли всего метров шестьсот-семьсот, а так как защитная оболочка вокруг кумкварта толщиной не превышает метров двухсот — это или какая-то аномалия или тоннель проходит насквозь хозяина острова прямо до самой земли. В таком случае эликсир левитации нам ничем не поможет, его действие это что-то типа невидимого матраса метровый толщины, тебя приподнимает на него и ты на нём топчешься минут пять-десять в зависимости от силы эликсира, но если ты грохнешься на него с полукилометровой высоты, ты пробьёшь его насквозь, размазавшись о пол, а уж потом твои остатки вознесутся вверх слегка неравномерным блином и повиснут в метре от пола, пока заклинание не сдохнет. Так что спускаться придётся ручками-ножками, слава богу верёвка здесь есть.

— Да мне бы до того карниза того добраться да свои вещички разложить, у меня там и крючья есть и остальная снаряга, я же всё-таки профессиональный спелеолог.

— Доберемся, — не очень уверенно пообещал я, — спускаемся.

Мы сползли вниз по веревке, начав раскачиваться на ней, стараясь не обращать внимания на начавшую крошиться трещину, куда было вогнано жало кирки и не смотреть под ноги, на раскинувшуюся под нами пустоту.

Дорин забормотал какую-то шахтерскую мантру, я просто начал молиться своей богине, когда вместо песка на нас начали сыпаться мелкие камушки.

— Ну, давай!

Мы долетели до противоположной стены, оттолкнулись от нее ногами и понеслись к уступу.

Громкий хруст, веревка резко ослабла, носки сапог зацепились за край уступа, безнадежный рывок вперед и падение.

Падение, прерванное худощавой ручонкой, схватившей нас за грудки. Еще один рывок и мы катимся по уступу, а мимо нас проносится вывернувшаяся из трещины кирка.

— Хотела уронить тебя, — потирая шишку на макушке, призналась мне Заноза, — но побоялась, что Дорин тоже свалится, а без него отсюда тяжеловато будет выбраться.

— Ну, — несколько опешил я, тогда спасибо… вам обоим. Дорин, ну что, сможешь нас теперь вниз спустить?

— Да легко. Мы в любом случае внизу окажемся, просто надо сделать так, чтобы это не случилось излишне быстро.

Дорин оказался почти прав: противников так и не появилось, и рудокоп начал быстро прокладывать нам дорогу от одного уступа к другому, но задержаться нам все же пришлось.

Мы уже спустились метров на двести, когда снизу разнесся удивленный, радостный возглас, а затем начало работать долото, выбивая на камне затейливую азбуку Морзе.

Я, находясь в подвешенном состоянии полусотней метров выше, запустил вниз волшебный огонек, высвечивая висящую на стене темную фигурку и блестящую жилу, пронзившую темный камень стены.

— Что там?

— Не поверишь, золото, довольно богатая жила, я сейчас, полчасика не больше.

Я начал раскачиваться от очередного землетрясения, прикрывая голову от посыпавшейся каменной крошки:

— Дорин, у нас нет времени на это, каждая минута на счету!

— Ты что, с ума сошел, как можно такую жилу упустить? Это же мечта любого работяги.

— Черт… Ладно, спусти меня, я тебе помогу.

Дорин скептически хмыкнул, но помог мне спуститься.

Я оглядел стену и согласно кивнул, пройти мимо такого обычному игроку трудновато, невозможно, я бы сказал. Но долбить он эту жилу будет слишком долго.

— Котелок есть? — Спросил я его.

— Котелок?

— Ну да, походный котелок, чаю там заварить, плову узбекского замутить. Котелок.

— Есть, конечно, куда без него?

— Подставляй тогда.

Я влез в настройки заклинаний, сменив озерцо лавы, на давно неиспользуемую лужу лавы, скастовав ее на стену и струящуюся по ней золотую жилу. Легко плавящееся золото закипело первым, полившись в подставленный котелок. Дорин судорожно заскреб по жиле киркой, стараясь соскрести как можно больше, пока вниз не потек более тугоплавкий камень. Треть золота мы таким способом потеряли, но управились всего за пару минут, успев услышать от раскорячившейся на стене Занозы не больше трех-четырех проклятий и угроз принудительной кастрации.

Стараясь убедить себя, что она просто шутит, мы останавливались еще два раза, заполнив десятилитровый котелок до верха. Я остудил жидкое золото порывом ледяного ветра и махнул рукой:

— Всё, жадность — это хорошо, но и честь надо знать. Больше не останавливаемся, спускаемся уже до самого конца.

Моему несложному плану не суждено было сбыться, и в этот раз в этом был виноват я сам. Дорин спускал меня вниз на веревке, будто в люльке, когда летящий подо мной светляк высветил на стене нечто, чего я до этого никогда не видел. Сначала я заметил блеск и подумал, что это очередной выход золотой жилы на поверхность, однако блеск был не мягкий золотой, а колючий, холодный и резкий. Я спустился еще ниже и крикнул Дорину, что надо остановиться. Опыт в добыче различных руд у меня был не большой, но увиденное буквально наводило на мысль, что мы нашли что-то очень нетривиальное. Темный камень прорезал неизвестный мне минерал посверкивающий густыми голубыми бликами и имеющий форму восьмилучевой звезды, четыре длинных луча в метр длиной и четыре коротких, своим видом напоминающих изображения сторон света на старинных картах.

Спустившийся рудокоп от вида этой звезды будто онемел и только ошарашено водил по ней кончиками подрагивающих пальцев.

— Дорин?

Рудокоп вздрогнул, поднимая на меня взгляд, в котором явно поблескивали искры золотой лихорадки.

— Что это?

Дорин пожевал губу и ответил вопросом на вопрос:

— Ты знаешь, что подавляющая масса мифрила, как и золота в этом мире находится в виде песка и совсем крошечных самородков? Его намывают в ручьях и реках. Только в отличие от золота, мифрила гораздо меньше и он очень легкий, так что во время промывки он не задерживается в лотках, а вымывается одним из первых, так что его добывается в сто раз меньше золота. И те мифриловые стрелы, которыми пуляет ваш Снегирь… в них мифрила, дай бог, одна сотая процента, и этого достаточно, чтобы придать им необычайную жесткость и пробивную силу. Звезды самородного мифрила встречаются гораздо реже, чем яйца мифической птицы Рух. Я слышал о дюжине таких находок. По размеру они разные, и чем больше звезда, тем прочнее составляющий ее мифрил, тем он дороже и тем прочнее получаются из него вещи.