Острова Теневых Символов. Том 3 (СИ) - Янтарный Дмитрий

Такое отношение к собственным братьям он никогда не поймёт и не примет. И самым омерзительным было даже не то, что в процессе этого ритуала стревлоги до такой степени теряли разум и память, что начинали обнимать Хрипунцу ноги и лизать его пятки. В конце концов, крови Хрипунец в эту Купель Вод Молодости отдал прилично и исцеляющий эффект наступал мгновенно… Нет, самым омерзительным было то, что Хрипунец, отлично зная, что так и будет, не сделал ничего, чтобы остановить это. Ему ведь ничего не стоило приказать Сарефу просто не подпускать гостей ближе определённой черты, чтобы они ограничивались поклонами. Или он мог на короткое время спуститься со своего трона и обнимать своих братьев и сестёр, которые, как ему точно было известно, в какой-то момент не выдержат избытка нахлынувших на них чувств.

Но нет. Всё произошло так, как произошло. И такому поведению Сареф уже не находил оправдания. Хрипунец — лжец и лицемер. И относится он к прочим стревлогам, в лучшем случае, как к неразумным домашним животным. Да, оберегая их, да, заботясь… но при этом он совершенно не против получить от них подобное проявление любви. И дополнительную омерзительную пикантность ситуации добавляло то, что участие в ритуале — это огромная честь, ради которой стревлоги долгое время работают, усердно трудятся и соперничают друг с другом. И если усердно трудиться и соперничать здесь нужно за ЭТО… После такого Хрипунец был не только лжец и лицемер, но и просто больной ублюдок. Длительный контакт с силами Хаоса явно не самым благотворным способом сказался на его мозгах.

Но вместе с тем — не передать словами, с какой благодарностью Сареф сейчас смотрел на Ансильяша, который отчаянно продолжал драить свою шкуру. Потому что он сейчас прекрасно понимал, на какую жертву Ансильяш сейчас пошёл ради него. Тот самый Ансильяш, который так невзлюбил Сарефа при первой встрече, который больше всего рычал на него во время Всесистемных Состязаний, который постоянно провоцировал его и не верил ему до конца… и который сейчас, после всего, что они пережили, совершил ради него ТАКУЮ жертву… нет, Сареф сделает всё, чтобы вернуть стревлогу его доброе имя в глазах сородичей. После такого Ансильяш уже вполне стоит на одном уровне с Эргенашем и Бьярташем по тому, сколько пользы они принесли Сарефу.

Но при этом Сареф, конечно же, понимал, что Ансильяш всех этих нежностей не оценит, и потому от ненужных слов лучше воздержаться. Ведь, что уж там говорить, даже Хим, который прекрасно знает, как устроен его хозяин, и как мыслит его мозг — и тот предпочитает давать Сарефу по рукам и удерживает его от излишних нежностей в свой адрес. Ансильяш же, который не один десяток раз прошёл через огонь и воду ради того, чтобы Всесистемные Анейраша, наконец, состоялись, такого тем более не поймёт и не примет. Лучше отблагодарить его делом, это будет лучше всяких слов.

К большому облегчению Сарефа, на всем дальнейшем пути по острову Хрипунца им никто не чинил никаких преград. Они так же быстро и споро двигались от одного населённого пункта к другому, и там местные жители, узнавая, что главный в их компании стревлог, а остальные — слуги и друзья, принимали их более, чем радушно, досыта кормили и отправляли дальше в путь с наилучшими пожеланиями.

На четвёртый день, когда они уже были неподалёку от переправы, встал вопрос, как им убеждать местных паромщиков-стревлогов доставить их к Острову Красного Папочки. Сареф и Ансильяш не исключали, что после того, как с Острова Хрипунца свалило порядка четверти всего населения Острова, наверняка местные паромщики должны были отчитываться обо всех прибывающих на Острова, а так же убывающих с него. И если Хрипунец получит отчёт, что шестеро Жителей Системы, по описанию точь-в-точь подходящие под Ансильяша и его компанию, покинули Остров — с него станется лично подорваться и перепрыгнуть на Остров Красного Папочки, чтобы достать их там.

Потому что, можно было не сомневаться: раз Хрипунец позволил Сарефу и Ванде увидеть во всех подробностях этот омерзительный ритуал, значит, он считал, что они уже со всеми потрохами принадлежат его Острову. И если он получит сообщение о том, что Ансильяш и его товарищи покидают Остров… кто знает, на что он будет способен.

В итоге решение было подобрано довольно изящное. Конечно, оно не давало стопроцетный результат, но с учётом постоянной текучке дел на Острове с высоким шансом могло и прокатить. Они разбились на 3 группы, каждая из которых должна была подойти к паромной переправе с разницей в 3 часа. Сначала должен был пройти Амидал, который при этом спрячет в карман своей куртки Орика, превратившегося в деревянную куклу. У гнома, судя по всему, были свои мелкие договорённости на границах по всем Островам. Во всяком случае, он даже от дополнительных денег отказался, заверив, что спокойно договорится.

Вторыми пошли Красс и Ансильяш. Они должны были разыгрывать парочку сварливых и слегка сумасшедших друзей, которые постоянно поносят друг друга последними словами, но которые друг без друга уже просто не могут. И этот общий настрой должен был надавить на паромщиков, которые, увидев такого сварливого стревлога, будут думать, что такой брат им тут не особо и нужен, и будет даже лучше, если он покинет их замечательный Остров. Ну а Ансильяшу сварливость даже отыгрывать было не надо: после ритуала Хрипунца он был наполнен ею под завязку, и мог за несколько секунд испортить настроение даже группе потомственных весельчаков.

Ну и третьими пошли Сареф и Ванда, которые должны были изображать молодых беглецов, что ищут хоть какого-то счастья на Островах. И вот на них следовало позволить паромщикам отыграться по полной, потому что если все три пары пройдут уговорами и давлением — это так же будет подозрительно. Поэтому они были готовы заплатить столько, сколько потребуется.

И так оно и случилось. Паромщики, увидев под вечер Сарефа и Ванду, были изрядно раздосадованы тем, что им придётся в третий раз за день гонять плот с одного Острова на другой — и с них они, конечно же, содрали три шкуры. Прежде всего — они затребовали за переправу 30 золотых. Сареф, отыгрывая человека, у которого не очень много денег, несколько минут собирал по карманам нужную сумму, после чего жалобно попросил паромщиков скинуть хотя бы 5 золотых, иначе на Остров они приедут совсем без денег. Паромщики, разумеется, наслаждаясь своей властью и своим положением, отказали им.

А когда в их жадные руки всё-таки легла требуемая сумма денег, один из них потребовал от Ванды, чтобы та показала ему свою грудь. И когда Ванда, так же отыгрывая роль слабой и напуганной девушки (что, стоило отдать должное, получалось у неё очень даже хорошо), медленно и со стыдом выполнила эту просьбу, стревлог, озвучивший это требование, безо всякого стеснения стал лапать девушку.

Сареф был просто поражён выдержке Ванды. Не было никакого сомнения, что как она сама, так и Красс внутри неё желают стереть в порошок этого борзого ублюдка, который столь нагло пользуется своим положением и их беспомощностью. Хотя, разумеется, делать этого было ни в коем случае нельзя, потому что уж смерть своих братьев Хрипунец засечёт моментально — и появится здесь спустя несколько секунд. Но Ванда ни одной эмоцией и ни одним движением сверх необходимого не дала понять паромщикам, насколько близко они сейчас были от смерти.

В конце концов, второй стревлог прервал это унижение, заявив напарнику, что именно потому он до сих пор и не обзавёлся нормальной девушкой, потому что извращенец, западающий на «кожаные кругляши» у других рас. Тот же, в свою очередь, обиделся, и заявил, что был бы совсем не против, чтобы и у их женщин было что-то подобное. И так, за этим забавным спором (забавных для паромщиков, само собой, потому что и Сареф, и Ванда сейчас дорого заплатили бы за то, чтобы порвать этих наглых ублюдков на куски, и только хилереми позволяли своим хозяевам сдерживаться), они и перевезли их на Остров Красного Папочки. И не передать словами, с каким облегчением Сареф и Ванда ступили на земли нового Острова. И, стоило признать, после такого Сареф стал намного лучше понимать, каково стревлогам жилось в Системе. Потому что некоторые вещи можно было понять, только если ты полностью прочувствуешь их на своей шкуре. Они терпели такое отношение всего 10 дней. Каково же было стревлогам, которым приходилось выносить подобное всю жизнь?