Пробуждение Хаоса. Том 1 (СИ) - Янтарный Дмитрий

— Вот только сильно это не помогло, — мрачно сказал Адейро, — и клан Ювенаро, и клан Кайто вылетели в первом же туре в этих Состязаниях. И после этого Валка и Гьядаол окончательно сорвались с цепи. Естественно, они начали проводить эту агитацию и обвинять стревлогов во всех смертных грехах.

— Но почему вы стали их в этом поддерживать? — недоумевая, спросил Сареф.

— Ты не представляешь, Сареф, как мы все здесь повязаны через политику, — покачал головой Гидеон, — огромное количество договорённостей, торговых, ресурсных, и даже военных. Я не мог просто взять и отказаться. Со временем Валка и Гьядаол успокоятся… по крайней мере, мне хочется в это верить.

— То есть, вы хотите сказать, что двое идиотов из десяти глав кланов на юге Севроганда психанули — и остальным пришлось это стерпеть? Но это же смешно! — рассердился Сареф.

— Гьядаол лишился части земель, которые клан Кайто столетиями считал своими. Чисто по-человечески его понять можно. Клан Ювенаро же граничит сразу с шестью кланами. Кроме того, через него проходит Главный Торговый Тракт, и он так же имеет выход на Вёсельное море. Валка способна доставить очень много проблем, она даже сама не представляет, насколько много. Никто не захотел с ней связываться.

— И поэтому вы просто стали плясать под её дудку? — возмутился Сареф.

— Плясать тоже можно по-разному, — пожал плечами Гидеон, — то, что я вынужден был пойти на поводу у Валки и Гьядаола, не означает, что я занимаюсь этим с полным энтузиазмом. Как ты наверняка заметил, в моём клане этой агитацией занимаются монахи. В силу очевидных причин — не самая популярная часть общества. Они выходят в населённых пунктах раз в 3–4 дня, зачитывают этот текст. Простые люди смотрят на них, как на придурков, смеются над ними — и идут дальше по своим делам. А вот в кланах Ювенаро и Кайто этим занимаются уже непосредственно члены клана.

Сареф представил, как Анна Грейвен-Ювенаро, один из могущественнейших бойцов Системы, сидит, разложив свои замечательные карты, и уверяет обычных людей, что карты самой Системы показывают ей, что стревлоги повинны во всех бедах, и их надо немедленно пойти и убить. При виде такой картины уже даже не знаешь, смеяться или плакать.

— Всё равно, дедушка, это очень опасная игра, — упрямо сказал Сареф, — это мы здесь с вами — образованные люди, и понимаем, что всё это ложь. А если взять обычного неграмотного работягу, который всё лето копает картошку и всю зиму лежит на печи, и который в жизни никуда дальше городского рынка не ездил? Он ведь поверит и в это. И многие поверят! И что потом? Прибудет какой-нибудь стревлог в клан Ондеро, и вот такой крестьянин раз — и метнёт в него вилы. Как же не метнуть-то, во врага, от которого все беды. И всё, дело сделано, скандал обеспечен.

— Я знаю, Сареф, — грустно кивнул Гидеон, — но, к сожалению, ситуация такова, что вот это — малая кровь, которую мне приходится платить для того, чтобы не пролилась бо́льшая.

— Всё равно, это какая-то дикость! — возмущённо сказал Сареф, после чего спросил, — а, может… Не может ли, случайно, такого быть, что около них появились какие-то подозрительные советники? И теперь Валка и Гьядаол не в своём уме, потому что их… ну, там, одурманили или околдовали. Ну, просто, это, правда, ненормально! Ведь все же знают, что по Севроганду идут волны разбойников. И рано или поздно они могут прийти и сюда. Так не разумнее ли запастись поддержкой стревлогов, которые в случае беды так же, как и все остальные кланы, будут защищать свой дом? Нежели устраивать грызню, от которой выиграют как раз только бандиты?

— Для того, чтобы это было возможно, нужно, чтобы люди посмотрели на стревлогов, как на равных, — покачала головой бабушка Ижени, — а этого, к сожалению, не будет ещё очень долго. Людям плевать на пророчества Системы. Они будут считать ящеров ворами и мошенниками, которые хитростью и обманом забрали земли у честных людей.

— Но ведь на то была воля Системы, — возразил Сареф.

— А много ли малограмотные знают о Системе? — пожала плечами бабушка Ижени, — если им зачастую даже умения и таланты выбирают старосты деревни? И с Системным окном у них одно отношение: если над глазами появился красный огонь — надо прийти к старосте деревни, встать перед ним раком и спустить штаны…

— Ижени! — возмущённо сказала Юдара, — что за пример ты подаёшь для Изабель⁈

— Мама, пока я сидела в тюрьме Теневых Символов — то видела и слышала такое, что после этого меня уже мало что может испортить, — хладнокровно заметила Изабель.

— Как-то это неправильно, — покачал головой Сареф, даже не обратив внимания на эту глупую шутку, — это что же получается, кто угодно может прийти в любую деревню, наплести там крестьянам с три короба любой чуши — и они, поверив в неё, пойдут с вилами туда, куда им прикажут?

— Ну… не совсем, но в общих чертах — да, так оно и есть, — кивнул Гидеон, — впрочем, деревенские старосты очень ценят свои должности. И потому, что они получают очень хороший оклад, и потому, что за любой серьёзный косяк легко улететь в тюрьму на пожизненное заключение. Так что… даже если они порой и позволяют себе немножко лишнего — порядок в деревне для них всегда находится на первом месте.

— Всё равно — это нужно прекратить, — твёрдо сказал Сареф, — дедушка, ну ты же занимал свою должность ещё до того, как я родился! Ну, неужели нельзя придумать никакого способа прекратить этот бред? Ну, там, монахи вчера собирали налоги — и им лучше ближайшие несколько дней на улицу не соваться, чтобы простые люди не переломали им кости? Или что всем монахам резко вспучило живот, и они массово не вылезают из нужника?

— Я и так всё это делаю, Сареф, — Гидеон печально улыбнулся, — поэтому монахи и ходят агитировать раз в 3–4 дня. Валка и Гьядаол требуют, чтобы они это делали каждый день.

— Ну что ж, — Сареф мрачно поднялся с кресла, — вижу, пытаться остановить этот массовый психоз бесполезно. Но помяните моё слово — этим весь юг Севроганда роет себе могилу. И эта подлость рано или поздно закончится тем, что с детьми Валки или Гьядаола случится то же самое, что с дочерью Маркуса Мэндрейка. И вряд ли кто-то пожелает прийти им на помощь.

После этих слов он, больше ни на кого не глядя, покинул зал. Настроение, снова было поднявшееся при обсуждении награды Сарефа, при благодарностях и поддержке Исмарка и Джайны, снова рухнуло вниз. И, можно было не сомневаться, эти омерзительные агитации — это было самое невинное, что против стревлогов делали кланы Кайто и Ювенаро. И, возможно, Хрипунец был прав… при таких условиях стревлогов просто рано или поздно возьмут за горло — и либо выдавят из их земель, либо задушат так, чтобы не осталось никого.

Но ведь не может всё быть настолько ужасно? В конце концов, с ними там Йохалле, Ангреаш! Да и Старшие десятилетиями вели самую трудную и искусную дипломатию. Но… одно дело, когда стревлоги были всего лишь бесправными рабами, которых всегда можно было удачно поиметь на деньги. И совсем другое, когда у них появились земли… которые, по мнению всякого уважающего себя воспитанника клана, стоило отобрать у стревлогов обратно, заодно указав им на их истинное место.

Что ж, здесь он ничего не добьётся. Значит, решено. 2–3 дня он отдохнёт в клане. Пообщается наедине с дедушкой, с мамой. Аккуратно отдаст Мессу зелье Нины — он ведь обещал. А потом возьмёт с собой Ансильяша и Аришу — и направится прямо в клан Агруменаш. Там стревлоги уже более детально введут его в курс дела… и тогда уже будет видно, как лучше поступать. В конце концов, впереди ещё Годаста, на которой представитель от стревлогов уж точно будет присутствовать. Может быть, хотя бы там получится до них достучаться…

Внезапно Сареф обратил внимание, что над его головой полыхает красное пламя. Новое сообщение от Системы? Что ж, возможно, теперь, когда Джайна и Изабель, наконец, вернулись домой — Система тоже засчитала выполнение задания. Интересно посмотреть, что же за награду она предлагает. И потому Сареф добрался до выделенной ему комнаты, снял ботинки, лёг в постель, устроился поудобнее и вызвал Системное окно…