Но только я уселся и подумал, что нужно пойти руки вымыть, как дверь открылась.
— Не трогай его еду. Ты. Ешь!
— Я не голоден.
— Хуже будет. Накормим силой. А ты не смотри на чужие печеньки, жри кашу.
— А компот? -пошутил я и дверь опять закрылась. Сосед уже вставал.
— Не долго забастовка продлилась?
— Пошёл ты. Просто связываться не хочется. Злые они и жестокие. На казни отыграются.
Я пододвинул свою тарелку и взялся за ложку. Стального цвета с длинной ручкой, логотип какого-то города. Наверное этого когда он ещё был живым.
— И что за казнь?
— Слушай, не порть аппетит.
Он ел сосредоточенно и пробовал всё. То, что не влезало осторожно пододвигал мне,так что и я попробовал весь стол. Закончив мы развалились оттопырив животы, каждый в свою сторону.
— Тебя как зовут в реале?
— Почти также как и здесь.
— Так не бывает, обманщик, — улыбнулся он, — такого имени как Изяслав нет. Изя… Ты еврей, что ли?
— Нет.
— Это хорошо, я евреев не очень. Не хочешь, не говори. Я Фёдор. Как в игре, сам видишь по табличке.
Честно говоря я не видел и не знал, как посмотреть, но постеснялся спросить. Просто руку протянул улыбаясь:
— Мама Изя.
— Ишь ты. А я Сурфулин. Такое погоняло дали на ивент. Они думают, что так мутанты друг друга называют. Сурфулин, Сурфулина, твою мать. Ты про казнь спрашивал. Сейчас поймёшь, почему я так её боюсь. Это будет не просто расстрел — выстрел в затылок и улетел на перерождение. Так репу не заработать. Это должно быть шоу. Массовое шоу. Будет очень много народу присутствовать, в основном живого. Больше наблюдающих глаз — больше репы. Чем изощреннее и длительнее казнь тем больше репы заработают игроки. Поэтому будет нелегко. Будет страшно и больно. Но ты не переживай — тебя тоже поведут смотреть, я думаю. Больше глаз — больше…
— Я понял.
— Гечевару спустили в клетку прямо посреди Орды. Крановщика где-то нашли вместе с краном для такого шоу. Клетку не открыли, но вся она была в крови обмазана, как и наш герой. Три часа зомбаки ломали сталь прутьев, а все наблюдали за шоу через дроны.
— Здесь есть дроны?
— Первый и последний раз видел, как и онлайн трансляцию в игре. Было круто — зомбаки прорвались и Гечевара сопротивлялся. Правда недолго. Сейчас лечится, антидепрессанты пьёт.
Стёпку Сотню разорвали на куски привязав руки и ноги к танкам, которые поехали в разные стороны. Хлестало кровью как в корейских фильмах ужасов. Во все стороны, чёрт. Говорят, что там не только его кровь хлестала, но и моча жёлтой струёй била. Стёпка сразу уволился по собственному наплевав на все бонусы. Сказал, что ноги его больше в этой игре не будет. Другими словами сказал, более грязно, но и честнее. Мы на работе — нам так нельзя.
50
Местное время 13.00. Первый день ивента.
— 5 Реп
Внимание! Баланс репутации ушёл в минус! Прояви креатив, солдат!
— Чего помрачнел, дядя? Страшно стало? Представляешь, как тебя казнят? У них с фантазией всё отлично. Молодые ветра…
— Не ной. Делать, что будем? Мне в этом шоу участвовать не хочется.
Я зашагал от стенки до стенки, так лучше думается. Мутант следил за мной с места.
— Не знаю. Прямо сейчас ничего, наверное. Разве что ты можешь стены кулаком пробивать или ходить сквозь них.
— На прогулку выводят?
— Какая прогулка, ты чего. Они опыт фармят во всю, а за выгул пленных опыт не дают. Если бы давали, то мы бы ходили гулять по три раза на день. В этом мире важен только опыт, репа и кредиты.
— Понятно.
Я продолжал считать шаги. От стенки до стенки. Шагов почти не слышно, негромкие шлепки по бетону. Дверь никто не открывает и не заглядывает внутрь.
Я остановился и посмотрел на соседа:
— А если?
— Не надо? — он затряс головой, будто сбрасывая блох, — не нужно, не сработает.
Я разбежался и влетел плечом в дверь. Глухой, но хорошо слышный удар — дверь выстояла. Я отскочил и ногой добавил с разбегу. Опять плечом!
— Не нужно, — шептал чувак, сползая с кровати, — не нужно, Изя.
— Выпустите меня отсюдова! Мне надоело! Я хочу домой!
Я разбежался и хотя плечо начинало беспокоить, пройдёт — дело молодое.
«Ой, дурак».
Я врезался в дерево, не рассчитывая вылететь в проход вместе с дверью, но хотя бы привлечь внимание.
— Мне надоела эта игра! Верните деньги! У меня есть права!
Бах!
— Конституция!
Бум!
— Право на самоопределение!
Бах!
— Право на свободное перемещение!
Бум!
— Когда я выйду на свободу, то уничтожу эту шарашкину контору!
Хрясь!
— Каждого отслежу по ай-пи и прийду домой!
Бум!
— Ваши родители будут платить за моральный ущерб долго и нудно.
Бум!
«Руки поотбиваешь себе».
Бум!
— А у вас же нет родителей, грёбаные детдомовцы!
«А вот это ты зря».
Я сел на стул и жадно допил остатки сладкой воды, которую сосед приберёг на потом. Дыхание сбилось, руки-плечи болели а дверь оставалась недвижимой. Ключ в замке не поворачивался, дверная ручка не дёргалась вверх-вниз.
— Хотел заманить внутрь и напасть? Они на такое не поведутся. В этой гильдии всё по уставу. Чёткие ребята.
— Да хватит заливать, — я сел, — это всего лишь дети.
— У тебя сколько репутации на данный момент?
— Немного в минус ушла.
— Это только начало. Штрафы пойдут рекой. Был тут один со мной — на коленях ползал, просил его отпустить или хотя бы убить. У него там что-то с женой, деньги на лечение нужны. Как он только не унижался перед ними, бедолага. Даже в реале предлагал отрабатывать.
— Выпустили?
— Неа. На кресте распяли, а крест на крыше местной церквушки прикрепили.Так он там и орал четверо суток, пока не сдох. А внизу бродили зомби, задирая морды вверх и облизываясь. А ты говоришь дети. Это грёбаные монстры. Ты кстати когда сюда шёл на собак не обратил внимание?
— Нет, а что?
— Вещий сон мне приснился. Думаю собакам меня скормят публично. Уже чувствую клыки в заднице. Как думаешь это быстрая смерть?
— Если в горло вцепятся, то наверное да — задумался я, и рукой махнул, — хватит пессимизма. Думай, как сбежать можно.
— От этих не убежишь, — он отвернулся к стене и закрыл глаза, — дай поспать. К ужину проснусь — время быстрее пролетит. Попроси, может тебе кровать поставят.
На этом Сурфулин закончил. Больше общаться он не захотел, да и мне нужно было подумать. Охранники на грохот не явились, хотя шумел я изрядно. Может они нас видят?
Я осмотрел потолок, стены, особенно углы и стыки и не увидел ничего похожего на камеры видеонаблюдения. Микрофоны я не найду скорее всего, даже если захочу, но раз сокамерник не стеснялся говорить всякое, то их здесь нет.
Я сидеть взаперти точно не буду, итак много времени потерял. Через полчаса сосед уже храпел. В камере было тихо, за дверью ни звука, ни шагов, ни разговоров, внутри только сопение соседа и моё дыхание. Обычная послеобеденная расслабуха.
Я взял ложку и начал царапать прямо на дереве стола. Выходило не очень, ложку не мешало бы заточить, но я не умею. Не знаю технологии — в книжках читал, что ложки в тюрьмах затачивают и получается грозное холодное оружие. Но мне она нужна была не для этого. Своего рода медитация шкрябать бессмысленные надписи. Буковка за буковкой.
П. р. и. в. е. т.
Я посмотрел на красоту, еле заметную и подождал немного. Продолжил.
Б. О. Т. П. О. Я. В. И. С. Ь
Это Мама Изя. I Need Help
Я подождал немного. Ничего не происходило. Человечек не появлялся. Пришлось добавить еще слово. Волшебное.
.ПОЖАЛУЙСТА.
Я тупо смотрел на еле заметные надписи и думал, что добавить еще когда они задвигались. Линии начали изгибаться, перетекать друг в друга и там где нужно сливаться. Как стайка пауков они вертелись на столешнице, образуя новую комбинацию.
«А ты не забыл».
