Бард (СИ) - Карелин Сергей Витальевич

Глава 23 «Праздник»

— В смысле опасность? Ты о чем вообще? — вырвалось у меня.

— Я чувствую…

— Какая опасность? От кого?

— Не знаю, господин. Я обычно просто чувствую угрозу для своего господина. Но сказать, что это конкретно за опасность, не могу.

М-да, весьма информативно. Я пожал плечами и отправился на завтрак. Мин увязалась со мной, будучи настороже. Телохранительница, чего там.

На завтраке традиционно присутствовал мой наставник, Светлана и Уна. Ну и Мин, конечно. Велемир, как оказалось, с утра проводил какие-то мини-учения, ради чего вывел большую часть нашей дружины за стены деревни и там на поле перед ними устроил тренировочные бои. Двое победивших отправятся со мной. Это я уже знал. Как рассказал мне Игнатьич еще несколько дней назад, с собой в академию допустимо брать одну служанку и трех телохранителей. Что ж, одно место телохранителя было занято Мин. Служанкой отправлялась со мной Марфа, тут я даже возражать не стал. А вот места двух оставшихся телохранителей оказались вакантны. Поэтому и устроил мой воевода такое вот своеобразное соревнование.

Также Игнатьич торжественно заявил, что сегодня, то бишь в субботу, состоятся почетные проводы меня в академию. То есть застолье и уличный праздник с накрытыми перед моим домом столами. Вот нафига, спрашивается? Мне почему-то не хотелось участвовать в очередном народном гулянии. Наверняка и петь заставят, а ведь хотелось последние дни провести тихо, что ли… лежать у камина и любоваться игрой пламени в полумраке, покуда девочки доставляют мне удовольствие всеми доступными способами: массажем, танцами и умелыми языками. К тому же усиленное обучение и тренировки меня порядком утомили. Все-таки не фанат я учебы. Ленив по натуре, надо признать. А ведь предстояло еще учиться. Как там говорил лысый вождь пролетариата? Учиться, учиться и еще раз учиться! Вроде слова-то правильные, но на меня они всегда нагоняли скуку.

Однако, судя по всему, только я был скептически настроен по отношению предстоящему празднику. Мои девушки были в предвкушении. Особенно это было заметно по Светлане. Та, кстати, следом за Игнатьичем заявила, что лично занималась организацией и надеется, что мне он понравится. Для Уны же главным было, чтобы действо, в котором она принимает участие, называлось праздником.

В общем, я. конечно же, решил не разочаровывать ни деревенский люд, ни своих девушек. Несмотря на всю мою лень и праздничный день, от учебы отмазаться мне не удалось. Все равно после завтрака меня вытащили на занятия магией, а потом еще заставили в который раз штудировать книгу по теоретической магии. Слава богам, продолжалась это только до обеда.

Светлана на него не пришла, а после обеда перед поместьем стали выставлять столы, которые откуда-то притащили местные. Глядя из окна, я только поражался их скорости. Под руководством наконец появившейся Светланы и ее отца буквально за час пространство перед забором особняка превратилось в большую площадь для праздника под открытым небом. Столы, лавки, небольшая сцена. Разожгли огромные костры, к которым тащили еду, прямо на месте разделывая туши свиней и баранов. И вскоре воздух наполнился ароматами жареного мяса.

— Пойдемте, господин, — сообщил мне Игнатьич, и мы вчетвером — он, я, Мина и Уна — вышли из поместья. Когда мы подошли к лавкам и столам, те уже были наполовину заполнены местными жителями. Увидев меня, народ повскакивал с лавок и начал бить поклоны.

— Здрав будь, барин!

— Долгие лета тебе, барин!

— Славься, барин Морозов!

Со всех сторон в мой адрес неслись пожелания. Интересно, это такая всенародная любовь или народ просто из-за страха… Вот не знаю. Тем не менее мы подошли к отдельно стоявшему длинному столу, возле которого нас ждали Светлана и ее отец.

— Спасибо вам, господин, за предоставленный шанс — первым нарушил небольшую паузу, повисшую в воздухе после нашего появления, Ольдрег, — я искуплю свою вину…

— Надеюсь, — заметил я, — тебе придется постараться, чтобы восстановить нанесенный ущерб.

— Мы все сделаем, — заверила меня Светлана, — садитесь, господин.

Мы устроились за столом. Я в центре, по одну сторону от меня Уна, рядом с ней Мин, по другую Сергей Игнатьич и Ольдрег. И сразу наступила тишина. Все жители деревни смотрели на меня немигающими взглядами и словно чего-то ждали.

— Надо сказать что-нибудь, господин, — шепнула мне Светлана.

— Да, давай, выступи. Зажги, как ты говоришь! — поддержала ее Уна.

Вот же. Оратор из меня точно никудышный. Да и не люблю я особо перед публикой выступать, несмотря на пропавший страх сцены. Но деваться было некуда. Как говорится, назвался бардом — выступай.

— Уважаемые односельчане! — поднялся я с кубком вина в руках.

Не знаю, правильно ли я назвал присутствующих односельчанами, вроде они были моими крепостными. Официально работорговля в цивилизованных европейских странах запрещена и промышляли ей только в Африке и в Южной Америке, но это не мешало иметь крепостных крестьян в просвещенной Европе и России, которые по закону мало чем отличались от рабов.

Хотя вот в Неряхино, например, я что-то не видел забитых и угнетенных крестьян. Наоборот, вполне откормленные и уверенные в себя члены общества. Почитав газеты и книги, я понял что жир было скорее исключением из правил. К тому же «уважаемым» крепостным, которых так распустил прошлый староста, Светлана быстро вправила мозги, и если они и будут отличаться от среднестатистического крестьянина Российской империи, то не слишком сильно!

Для себя я решил, что раз в этом мире так принято, то кто я такой, чтобы выделяться от остальных? Гаремы из услужливых рабынь, почему нет. Для местных абсолютно нормально служить сильным, а я как раз стремился забраться повыше, чтобы не оказаться на их месте. Слабый голос совести я задавил обещанием заботиться о своих крепостных как следует если они, разумеется, не будут меня предавать.

— Я хочу поднять этот кубок, — продолжил я, наконец, поняв, какой тост нужно произнести, — за род Морозовых. И за то, чтобы мы вернули себе свои исконные земли. За Морозовых!

А потом я невольно вздрогнул от слитного крика сотен глоток:

— За Морозовых!

Надо же. Не знал, что тут у меня такая моральная поддержка. Отсалютовав народу кубком, я осушил его. Вино оказалось отменным, правда, с немного странным привкусом. Металлическим, что ли… Но я не обратил на это внимание и опустился за стол.

«Молодец! — похвалила меня в голове Уна. — Коротко и емко».

— Краткость сестра таланта! — проворчал я и посмотрел на сидевшего рядом Игнатьича. — Слушай. Игнатьич, а чего у вина такой вкус странный…

— Что значит странный? — удивленно посмотреле на меня тот. — Это дорогое вино. Сам лично проверял.

— Да мне показался металлический привкус какой-то, — хмыкнул я, — наверное, показалось.

— Странно? — мой наставник пригубил из своего бокала еще раз. — Вроде все в порядке. Разрешите, господин, из вашего бокала отлить вина? Попробую.

— Да пожалуйста, — пожал я плечами, подвигая бокал к нему.

— Стоп! — я невольно вздрогнул от резкого и строгого голоса Мин, которая одним движением вскочила из-за стола и мгновенно оказалась рядом со мной, буквально выхватив кубок у уже взявшего его в руки Игнатьича.

Девушка понюхала вино, затем что-то пробормотала себе под нос и провела над ним рукой. И, нахмурившись, посмотрела на меня.

— Вы пили из этого кубка, господин? — буквально просверлила меня она взглядом, в котором я, к своему удивлению, увидел панику.

— Пил, — не стал я скрывать очевидное, — а что?

Тем временем Мин, не ответив мне ничего, быстро проделала ту же самую операцию, что с моим кубком, с кубками всех присутствующих за нашим столом, которые растерянно смотрели на сосредоточенную китаянку.