Император из провинции (СИ) - Решетов Евгений Валерьевич "Данте"

Тем временем выпуск закончился, и загрустивший Петя выключил телевизор.

— Ты чего гриву повесил? — спросил я, глянув на тополь за окном. Его ветка, покорная воле поднявшегося ветра, иногда стучала в стекло.

— Да вот посмотрел этого твоего «Императора Галактики» и теперь думаю: где денег достать? — безрадостно промычал друг, пережёвывая сосиску.

Я в третий раз оглядел кухню и решил поинтересоваться:

— А что бы ты сделал, если бы был богат?

— А насколько богат?

— Ну вот прям реально богат: мог бы даже не экономить горячую воду и есть борщ на бульоне из кости мамонта, — иронично бросив я, погладив бородку.

Друг задумчиво нахмурил лоб, а затем принялся отвечать, высыпая на меня все свои мечты: пятиэтажный особняк, мерседес, частые путешествия за границу… А я мотал на ус, думая, что, возможно, когда-нибудь исполню что-нибудь из его желаний.

Вдруг ветка тополя в очередной раз громко стукнула в окно. Я испуганно вздрогнул, чуть не сверзившись с табуретки, а Петя на миг задержал дыхание, косясь на дерево.

Через секунду он прохрипел, шумно сглотнув и тоскливо глядя сквозь мутное окно во мрак ночи:

— Роб, а тебе кошмары не снятся? Меня этот Чёрный Ворон задолбал уже. Он мне теперь в каждой тени мерещится.

— А мне ещё и черти снятся, — промычал я, тяжело вздохнув, после чего поведал другу о своих снах.

Тот сочувственно выслушал меня и поддержал мою идею сходить в церковь. После этого мы ещё немного поговорили, а потом отправились спать. Петя выделил мне старенький диван, а сам улёгся в соседней комнате и быстро захрапел. Я уснул не так скоро, но всё же унёсся в царство пьяных сновидений. Правда, пробыть мне там удалось совсем недолго — я проснулся среди ночи оттого, что мочевой пузырь не хотел ждать до утра. Пришлось вставать, включать телефонный фонарик и искать туалет. Благо, что он довольно-таки быстро обнаружился возле кухни. Я зашёл в него, расстегнул ширинку и тут мобильник скорбно пиликнул и разрядился.

В наступившей темноте несложно было промахнуться, поэтому я приоткрыл дверь, чтобы внутрь падали лучи лунного света, которые проникали в коридор через окно. И вдруг перед моими затуманенными алкоголем глазами предстал высокий силуэт, крадущийся вдоль стены. На мгновение я подумал, что это может быть Петя. Но тогда кто храпит в комнате? Нет, это точно не он. Может, внезапно вернулась его мать? Тоже вряд ли — она не может быть такой крупной. Грабители? Район-то явно неблагополучный, да и входная дверь больше похожа не приглашение, чем на защиту. Кажись, что я прав — и в квартиру Пети проник какой-то варюга. Надо как-то его нейтрализовать.

Меня горячо поддержал бушующий в крови алкоголь. Он же напрочь лишил меня страха и сомнений. Отчасти повинуясь его воле, я торопливо осмотрелся и лихорадочно схватил газету. Потом понял, что она — так себе оружие, и взял крышку от сливного бочка, после чего довольно усмехнулся, прикинув её вес.

В следующий миг я распахнул дверь и с диким криком рванул на преступника. Тот ловко развернулся и моё оружие вместо того, чтобы попасть ему по спине, скользнуло по голове, а сам я столкнулся с ним — и мы оба с грохотом покатились по полу, где мне суждено было врезаться в кухонную дверь, а он приложился о многострадальную батарею.

Я повертел головой, отгоняя вспыхнувшие перед глазами звёздочки, а затем сконцентрировал внимание на ночном пришельце, думая, что он больше не встанет, но тот начал подниматься, несмотря на все удары судьбы.

Меня это так поразило, что я непроизвольно выдохнул:

— Охренеть! Ты кто такой?

Мужик никак не успел отреагировать на мои слова, так как бабка сверху стала хреначить по батарее, словно всю ночь ждала этого момента. И на этот раз потолок не выдержал. Здоровенный кусок рухнул прямо на голову ворюге.

Казалось бы, что это был финальный аккорд неудавшегося ограбления, но преступник даже не покачнулся, чем ввёл в меня состояние подобное ступору. Но я офигел ещё больше, когда проснувшийся Петя включил свет и мы оба увидели отца Леонтия, который спокойно стоял около стены в окружении кусков потолочного покрытия, и на нём даже царапины не было.

Я потрясенно выдохнул, не веря своим глазам и тыча в батюшку трясущимся пальцем:

— Вы… свя-свя-той?

— Нет, — ответил тот, деловито отряхивая рясу от мела.

Тем временем Петя ошарашенно выдохнул, подтянув трусы и грозно уперев руки в бока:

— Что здесь происходит? Кто вы такой? И какого хрена вломились в мой дом?!

— Отец Леонтий, — представился батюшка, смерив парня недовольным взглядом и поправив крест на груди.

— Вы тот самый человек, который прогнал Чёрного Ворона? — ошарашенно выдавил парень, а затем протараторил: — А чего вы ко мне вломились? Я в церковь хожу и вообще очень набожный человек. Спасибо, конечно, за спасение Роба, но вам тут делать нечего. Идите к бабке, которая на третьем этаже живёт. Вот она в церковь точно не ходит.

Тут и я вступил в разговор, горячо протараторив:

— Да, спасибо вам, отец Леонтий. Если бы не вы, то хрен его знает, что со мной сделала бы та чертовщина…

— Ворон бы выпил из тебя всю энергию, — неожиданно произнёс батюшка, а затем строго добавил: — Не якшался бы ты с теми силами, которых не разумеешь. За этим я сюда и пришёл. Дабы предупредить. Я уже дважды спасал тебя, но в третий раз не стану этого делать. Debitum solvit.

— Долг уплачен? Кому? Это вы о чём? — шокировано выдал я, вставая с холодного пола.

— Он тебе ничего не успел рассказать?

— Кто?

— Твой дед, — бросил отец Леонтий, а потом прикоснулся к правому глазу и проронил: — У тебя его глаза. Они передаются через поколение.

В этот миг Петя неожиданно проворчал:

— Что-то я вообще ничего не понимаю…

— Не один ты, — вякнул я, принявшись массировать виски. Уж не бред ли меня обуял?

Вдруг батюшка бросил ласковый взгляд на золотые кудри моего друга, после чего с улыбкой сказал:

— На сына моего похож — на Алёшу, — затем он тревожно замер, услышав, как с улицы донёсся волчий вой, а спустя секунду решительно проронил: — Ad opus! — что означало «за дело», и пулей вылетел из коридора.

Я лихорадочно посмотрел на Петю, а потом побежать следом за батюшкой. Друг рванул за мной. Я слышал его хриплое дыхание, пока мы неслись по деревянным ступеням подъезда, а затем выскочили на улицу. Тут по моим нервам полоснул дикий женский крик. Но нет — кричала не женщина, а залившийся смертельной бледностью Петя. Мы оба с ужасом смотрели, как по земле ползёт окровавленный человек. Его бок превратился в фарш из костей, плоти и внутренних органов, а сизая нитка кишечника растянулась на пару метров от того места, где стояла та самая псина, которая напугала меня и Петю возле детского сада. Сейчас она прижала оскаленную пасть к земле и грозно рычала на отца Леонтий, который вытащил из рукава рясы кинжал, блеснувший в лучах лунного света. Батюшка бесстрашно бросился на громадное животное, а то вздыбило серую шерсть и кинулось на него. Я же застыл не в силах сдвинуться с места, а просто широко раскрытыми глазами наблюдал, как клинок отца Леонтия вонзился в тело волка. Да, именно волка, а не собаки, как я подумал первоначально. Животное болезненно взвыло, но перед этим сумело когтями располосовать батюшке лицо, оставив на нём четыре глубокие раны, идущие от виска к противоположной щеке. Тот отшатнулся, выдернув кинжал, а потом смахнул рукой заливающую глаза кровь и помчался за волком, который решил ретироваться с места сражения. Он побежал во мрак узких кривых улочек и спустя пару ударов сердца они оба канули в темноте.

Тем временем стали вспыхивать окна окрестных домов, а обезумевший от боли человек продолжал ползти в нашу сторону, беззвучно разевая и закрывая рот. Ноги не слушались его, и он двигался, используя лишь руки с сорванными ногтями. Мужчина цеплялся кровоточащими пальцами за землю и толкал своё тело вперёд, оставляя за собой широкую полоску крови. В его глазах исчез огонёк разума, а воцарился лишь животный страх смерти.