Хризалида - Голд Джон

Сейчас во всем мире идет война с нежитью, и вести пропаганду в городах теперь намного сложнее и накладнее. Гномы – это огромный источник энергии веры, которую Леон может увести у старых богов, тем самым ослабив их и став сильнее.

Сейчас от гномов прибыл посол.

- Здравствуйте, Вальдин. Что привело вас ко мне сегодня? Раньше от гномов прибывал другой посол, у вас изменения в кадрах?

- Приветствую вас, бог Леон. Я прибыл не от лица гномов. Мой господин желает с вами поговорить.

Пару секунд Леон ничего не понимал, кто хочет прийти от гномов и при этом его могут называть господином столь высокопоставленные люди. Этот гном был членом одной из побочных ветвей королевской семьи. Именно таких людей использовали как послов. И риска нет, и не жалко в случае проблем.

Всего секунда и от гнома повеяло такой сильной аурой смерти, что все цветы в комнате завяли, вино скисло, появился запах гниения. Нежить! Как?

- Ну, здравствуй, молодой божок! Мне представиться или сам поймешь?

Бог и нежить одновременно!

- Таламей! Как ты посмел заявиться сюда? Да еще и в теле этого гнома!

Сейчас, используя магозрение стало, понятно, что это аватар Таламея, вселившийся в тело гнома. Амулет на его шее светился темной аурой. Значит, с его помощью Таламей захватил тело гнома.

- Что, догадался, да? – гном противно рассмеялся, – моих последователей очень много по всему миру. При желании я мог бы вырезать вас всех, но мне это не интересно.

- Тогда ради чего ты тут?

- Я ищу одного человека. Он посмел ранить меня и сбежать. Мне известно, что это тебе коротышки поручили выполнить задание с убийством моей нежити в их горах. А это значит, что ты знаешь этого мальца...Саджи, – на гниющей физиономии гнома появился злобный оскал. Аватар буквально трясся от предвкушения.

- Ты про девочку с золотыми волосами?

- Это был парень, в этом я уверен. Где он?

Да быть не может! Значит это все-таки тот самый Саджи!

- Не знаю. Я тоже хотел заполучить его, но ему и его подружке мы были не интересны. В итоге, они сбежали он нас.

- Молодой и к тому же глупый бог, – гном покачал головой, – я не спрашиваю, чего ты хочешь. Если он не прибудет в течение месяца на место нашего боя, я разрушу одну их твоих крепостей. И так будет продолжаться до тех пор, пока ты не найдешь его для меня. А гномам за их дерзость пошлю в тоннели нежить, которую прятал в подземных глубинах. Я никого не стану щадить и убью любого за проявленное непослушание.

- А не слишком ли ты нагло себя ведешь для трупа?

- Как я и говорил – глупый бог. Ты ведь должен понимать разницу в силе, пусть мы и оба младшие боги. У тебя один месяц, Леон.

Тело гнома обмякло, и он рухнул на пол. Одно движение руки Леона и амулет на его шее рассыпался прахом. В комнату вбежал Мерлен и охрана.

- Что случилось? Что за вонь? – лицо казначея скривилось от стоящего запаха.

- Таламей приходил.

- Зачем? Чего он вообще вылез?

- Он искал Саджи, – в ответ на изумленный взгляд Мерлена Леон ответил, – это он тогда ранил Таламея и отказался от моего покровительства.

- Что будем делать?

- Во-первых, надо прошерстить все население на наличие запрещенных предметов. В этого гнома через амулет вселился аватар Таламея. Он сам не может появиться прямо в городе, но через вот такие вещи может вселяться в своих последователей. Его верующие, как и наши, обязаны носить символ веры на теле. На всех городских воротах должны стоять наши жрецы и проверять всех входящих на наличие “темных предметов”. Магозрение жрецов будет изменено в любом моем храме. Расход энергии веры сильно увеличится, но так мы хотя бы сможем уменьшить его силы и ограничить в действиях.

- Что еще?

- Ищем этого Саджи. Иначе Таламей будет уничтожать по одной нашей крепости в месяц.

Карл и Малкольм Шульц сидели в комнате куратора детского дома. Оба брата здесь работали и унаследовали от родителей привычку делать свою дело предельно хорошо. Второй традицией, полученной от родителей, стало чаепитие каждый субботний вечер.

- Что думаешь о наших подопечных? – Малколм был финансовым консультантом, и ему надо было понимать, какие предложения он может составлять для спонсоров детдома.

- Восхищение! – привычка Карла излагать мысли коротко появилась после армии.

- А поподробнее?

- Они восхитительны! Каждый из них вырастет сильной личностью, и я приложу к этому все необходимые усилия. Они умны и с каждым днем становятся все более развитыми. Порой они слишком экспрессивны, вспыльчивы, эгоистичны, но такова плата за гениальность. Мистер Борк был гением, когда решил поместить своего внука в подобные условия. Дети растут быстрее, если вокруг них есть соответствующая обстановка. Гении среди гениев, и у нас уже есть первый среди равных.

Карл стал созерцательной натурой после службы. Каждого солдата армия перекраивает по-своему. Карл научился получать удовольствие от наблюдений на посту.

- Я смотрю, тебе нравится эта работа, – Малколм отпил из кружки чай с бергамотом, – и кто же наш Цезарь?

- Один очень тихий мальчик – Анжи Ганет. Наблюдая за ним, я порой забываю, что передо мной ребенок. Он всегда напряжен и собран, никого не боится и конфликтов не устраивает. Он отличается от других подростков своей выдержкой и умением молчать. Если нет серьезного повода вести разговор, он просто слушает, таким образом, удовлетворяя свою потребность в общении.

- Разве это делает его Цезарем?

- Нет... не в этом дело. Понимаешь, он пугает меня. В армии нас учили быть похожими на тень, передвигаться незаметно и бесшумно, всегда чувствовать внимание других людей, и именно это сделало меня таким наблюдательным. Анжи всегда чует, если я подхожу к нему, – Карл улыбнулся, – и всегда приветствует меня в такие моменты, демонстрируя свою осведомленность о ситуации. Он, как обученный солдат с чутьем на опасность, всегда готовый к нападению.

- Это психотип воина, а не Цезаря. Карл, где твоя рассудительность?

- Он получил базовое образование.

- У нас семь человек получили его с момента открытия детдома.

- Согласен, у нас это в порядке нормы. Но только он за эти три месяца сдал еще три экзамена по специальности.

Малколм наслаждался беседой. Брат редко рассказывал о работе, считая своим долгом скрывать информацию о подопечных.

- Так вот почему Цезарь, – Малколм открыл личное дело мальчика, – Тебя это впечатлило?

- Не только это. Каждые четыре часа игры он делает разминку всего тела. Его здоровье сильно подорвано, и он вынужден все время находится в медкапсуле. Даже занимается прямо в ней.

- Не понимаю. Разве он болен чем-то неизлечимым?

-Нет. Феномен ускоренного физического развития. Постоянные перегрузки мозга и кровотечения, сама нервная система снашивается очень быстро, запас глиальных клеток мозга скоро закончится. Чем это обернется для мальчика, пока не известно. Медкапсула лишь оттягивает эту дату, постоянно его леча . Анжи постоянно борется с симптомами нервной перегрузки, не понимая, чем это для него закончится. Он действительно гениален, совсем как Цезарь в окружении учеников. И править ему осталось совсем недолго.

Оба брата профессионалы и выполнят свой служебный долг с максимальной отдачей.

Годы путешествий обучили меня простой истине – никогда не расслабляться. Даже во время рыбалки я постоянно использую телекинез и держу на весу огромный валун весом больше тонны.

Мне нужны запретные знания о магии. Отец уже рассказал, что это земли безбожия, а это значит, тут никто не станет наблюдать за тем, как я буду заниматься запрещенными магическими искусствами.

Сейчас в нашем детдоме царит мир и порядок. Дети были очень рады оказаться в среде, где все их понимают, и они не выделяются своим интеллектом. И это порождало эффект соревновательности в образовании. Все старались сдать годовые курсы обучения как можно скорее. Малколм несколько раз упоминал о правительственных премиях в случае, если детдом и дальше будет развиваться в таком темпе. Но сейчас меня интересует другой вопрос, связанный с воспитанниками.