Баффер - Дулепа Михаил "Книжный Червь"

Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 115

– Так поступают настоящие счастливчики.

Оба тут же повернулись ко мне.

– Ну да! Он же всех своих вытащил из здания?

– Он дурак. Потратил на это втрое больше времени, чем надо было.

– Это дети, Михалыч, они его тормозили. Без этого не было бы напряженности в сюжете!

– Значит, плохо воспитывал. У девки на глазах уже троих сожрали, а ее приходится уговаривать, чтобы она позволила ее спасти?

– А что бы ты сделал? Уговаривал бы, как миленький, твой же ребенок, тут против природы не попрешь.

– Дал бы пощечину. Или две. Наорал бы, поднял пинками, заставил бы задуматься, что здесь важно, а что нет. Мои слова – важны. Ее желания – нет.

– И вырастил бы ты чокнутую, забитую дуру. – Студент тут же скорчил дебильную физиономию, иллюстрируя свои слова.

– Главное – вырастил бы. Этому просто повезло, что тридцать кило дурного веса, называемые «милая дочь-малютка», не повисли на ногах мертвым грузом, и он каким-то чудом спасся.

– По-твоему, детей вообще не надо спасать?

Я оглянулся на Илью, потом на Студента, демонстративно поднял бровь.

– Надо. Но только тех, кто жизнеспособен.

– Ха! Михалыч, нынешняя цивилизация спасает как раз вот таких, – он кивнул на кинотеатр, – уродцев. Слабых, больных, без таблеток никуда. И они дадут свое больное потомство, и это потомство придется спасать, никуда не денешься, господствующая мораль!

– Не все из слабых и больных дадут потомство.

– Все, Михалыч, все. Медицина и социальные программы творят чудеса. У нас пацаны из группы ездили…

– Не все. Я, например, пользуюсь презервативами.

Он открыл рот, закрыл, неуверенно поморщился.

– Михалыч, я не хотел… в смысле…

– Забыли, Студент. Илья, в подобной ситуации прежде всего думай, как спасти себя. Выживешь ты – сможешь вытащить родных. Умирать спешить не надо. Спасать тех, кто не хочет, – тоже. Оки?

– Ага.

Студент посмотрел на меня, на Илью, но продолжать разговор не стал. Кажется, я испортил ему настроение.

К вечеру тучи еще больше сгустились, перестало накрапывать и наконец пошел настоящий, приличный дождь. Я вышел с кружкой на крыльцо, уселся под навесом, накинув на плечи старый халат. Илья пристроился рядом с учебником, в котором что-то меланхолично отмечал. Надо будет потом спросить, как он планирует свое обучение, и навести на нужные мысли.

– Михалыч?

Студент помыкался, не зная, куда присесть, раз ступеньки были заняты нами, потом догадался принести из комнаты табуреточку.

– Что?

– Меня Олег Никанорыч звал в деревню. Говорит, в отряде самообороны люди нужны.

– У них полторы калеки, тоже скажешь, самооборона.

– Ну, сейчас еще городские приехали, там много мужиков служивших.

– Пахать они не рвутся, а вот с ружьем сидеть, штаны просиживать первые вызвались?

– Так они все равно по деревенской работе ни фига ничего не знают.

– Если не знают, зачем было ехать?

– Тут шансов больше.

– За чей счет шансы?

– Они не собираются сидеть просто так вот, хотя бы в охрану записываются! – Студент явно начал заводиться. Он тоже был понаехавшим горожанином, мои претензии задевали и его.

– Студент, ты же взрослый человек. Кто с ружьем – того и урожай. Если новички, приехав, сразу тянутся к оружию, а не к лопате, то их мотивы вполне ясны.

– Они не бандиты, там половина в свои дома и к родственникам приехала.

– Половина, да. А вторая? Человек сто уже новичков? Все, кто раньше из деревни уезжал, теперь обратно пожаловали.

– Так и ты…

– Так я, Студент, себя сам обеспечиваю. И делом занят, хоть каким-то. А эти? Кто их кормить будет? Председатель? А потом претензии пойдут, требования.

– Ты гонишь, Михалыч! Нормальные люди, я же с ними общался! А если кто возбухать начнет, то его мир заставит уняться!

– Какой еще мир?

– Темнота! Русский общинный суд, историческое образование! Как мирской сход решит – так городским и придется поступать.

Ну, председатель! Ну, жук!

– Историческое образование, говоришь? Чего только не услышишь, слов-то каких напридумывали.

– Михалыч, все просто! Люди возвращаются к земле, к истокам! И они хотят искреннего, настоящего, чего-то проверенного временем!

– Духовного.

– Точно! Из глубины времен дошло – мир, община, род!

– И теперь все возродится?

– Куда деваться? Конечно, возродится!

– Эх, Студент… были бы мы в городе, подобрал бы я тебе литературки на тему деревенской духовности. Энгельгардта дал бы почитать, Семенову-Тяньшанскую.

– И что там пишут? – Скептицизма в его голосе было хоть отбавляй.

– Там реальная деревня в конкретных описаниях очевидцев, не придуманная. Ты бы хоть Гоголя, Успенского почитал. Тоже с натуры все писано.

– И что?

Я отмахнулся от капель, текущих с навеса над крыльцом, и пересел.

– Студент, ты лезешь в политику, причем в чужую. Забудь про мир и общину. И обещания председателя забудь. Не знаю, что ты умеешь, но в местных завязках ты не разбираешься, так что тебя поимеют.

– Ну ты скажешь, Михалыч, словно тут Дума с президентом спорит!

– Посчитаем – председатель, его сын с бойцами самообороны, родня председателя, старые деревенские, минимум три клана, новые понаехавшие, уже на фракции разбиваются. Это только одна деревня, а сколько сторон? И все жить хотят, а значит, ухватить себе кусок. Любым способом, под любым предлогом. И ты в это лезешь?

– Я хочу людей защитить!

– А сможешь?

Парень сердито сжал зубы. Он мог толкать примерно средний по силе удар кулаком на расстоянии метров в двести максимум, но это все. Никаких заклинаний, никакой защиты. Просто силовое воздействие. Конечно, если ему дать несколько амулетов, одеть в броньку, вооружить чем-то приличным, подучить тактике, то получится вполне серьезный боец, но сейчас…

– Принеси еще чаю, будь добр?

– Ага, сейчас.

С кухни послышался звон посуды, я машинально просветил окрестности. Пусто, только мы трое.

– Печально осознавать, что сурвивалисты вроде тебя оказались правы.

– Чего?

– Да вот зашел в дом, а там мешки, ящики, на кровати понавалено вещей, словно с мародерки приехали.

– Студент, настоящий выживанец не тот, кто закапывает в лесу тушняк и стволы на все случаи жизни. Настоящий выживанец тот, кто закапывает в лесу того, по чьей милости его семье могут понадобиться эта самая тушенка и патроны. К сожалению, такие ребята не успели отработать вовремя.

– Да, поначалу, я слышал, магов пытались закапывать.

– При чем тут маги?

– Так ведь они все порушили?

– Мы, Студент. Говори: «Мы порушили».

– Я не рушил ничего!

– И я ничего. Так что ж ты на магов напраслину возводишь?

– Но кто-то же все развалил?

Так, это надо прекращать.

– Илья, давай на боковую, ты спишь уже. – Проводив в самом деле зевающего мальчишку, я пересел на его место, где меньше капало, и поплотнее укутался. – Студент, запомни накрепко – ты маг, у тебя есть ресурс, твоя сила, и потому тебя будут пытаться использовать все. Сейчас это хочет сделать Никанорыч, председатель наш, несменяемый четвертое десятилетие. Думаешь, он первый по трем деревням, потому что такой весь простой и честный?

– Но люди довольны им. Я же спрашивал.

– Конечно, довольны. Ты вот про мир говорил, про духовность. У тебя сколько тут родни? Ноль целых хрен десятых. А у Никанорыча полдеревни. Вот и подумай, за кого скажет «мир», если трети ты чужой, а двум третям – ненадобный? Ну и нищий ты к тому же, а он пару ящиков водки всегда поставить может. Выпьет «мир» и решит, как твою жизнь в целях председателя использовать. А ты согласишься, ведь все по-честному? Для того его и придумали.

Студент помолчал, смотря в темноту, на падающие капли.

– Знаешь, я никак понять не могу – ты в самом деле такой хладнокровный ублюдок? Ты же людям помогаешь, почему ты тогда…

– Помогаю. Где могу – спасаю. Иногда рискую жизнью, в меру. Думаешь, я притворяюсь хорошим?

Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 115