Куколки - Уиндем Джон Паркс Лукас Бейнон Харрис

— Эй, Дэвид, здорово!

Я взглянул вверх, чувствуя, как замерла рядом со мной Софи. На берегу, как раз над камнем, где лежали наши вещи, стоял окликнувший нас мальчик. Я узнал его. Это был Алан, сын Джона Эрвина, кузнеца. Он был на два года старше меня.

— Здорово, Алан, — буркнул я неприветливо.

Прошлепав по воде к камню, я подобрал башмаки Софи и, крикнув «Лови!», бросил ей. Один она поймала, другой упал в воду, но она быстро его вытащила.

— Что вы здесь делаете? — спросил Алан.

Я ответил, что мы ловим рачков. Говоря это, я как бы невзначай вылез из воды на камень. Мне Алан никогда не нравился, а сейчас он был и вовсе некстати.

— Это ерунда. Ловить надо рыбу, — сказал он презрительно и перевел взгляд на Софи, которая с башмаками в руках выбиралась на берег немного выше по ручью.

— Кто она такая? — спросил он.

Я не торопился отвечать и медленно надевал башмаки. Софи тем временем скрылась в кустах.

— Кто она такая? — повторил он. — Она не из?..

Он замолчал, не договорив. Подняв глаза, я увидел, что он уставился на что-то рядом со мной. Я быстро повернул голову. На плоском камне виднелся мокрый отпечаток ступни. Софи наступила на камень, когда опускала добычу в банку. Отпечаток был еще довольно влажный, и все шесть пальцев проступали отчетливо. Я пнул банку. Каскад воды и дерущихся рачков залил камень, уничтожая отпечаток, но я с болью в сердце понял, что непоправимое уже совершилось…

— Ого! — сказал Алан с неприятным блеском в глазах. — Так кто она такая?

Я ничего не ответил.

— Я ведь все равно скоро узнаю, — сказал он с ухмылкой.

— Это не твое дело, — ответил я.

Не обращая на мои слова никакого внимания, он повернулся и посмотрел вверх по ручью в том направлении, где спряталась в кустах Софи.

Я взобрался с ногами на камень и бросился сверху на Алана. Он был крупнее меня, но я застал его врасплох, и мы свалились, обхватив друг друга руками и ногами. Драться как следует я не умел, просто несколько раз участвовал в жестоких драках и поэтому только старался бить со всей силы. Я хотел выиграть хотя бы несколько минут, чтобы Софи успела надеть башмаки и спрятаться. Если у нее будет немного времени в запасе, ему никогда ее не найти. Это я знал по опыту.

Оправившись от удивления, он так ударил меня два раза по лицу, что я забыл о Софи и стал отчаянно защищаться ногами и зубами. Мы перекатывались по маленькой лужайке. Я дрался изо всех сил, но начало сказываться то, что он был тяжелее меня. Он становился все увереннее, а я все слабее. Однако кое в чем я выиграл: помешал ему сразу погнаться за Софи. Постепенно он стал одолевать меня. Он уже сидел на мне и колотил, а я тщетно пытался из-под него выбраться. Я лягался и брыкался, но мог только освободить руки, чтобы защитить голову. Вдруг раздался дикий вопль, и удары прекратились. Он повалился на меня. Я столкнул его с себя, сел и увидел Софи с большим острым камнем в руке.

— Это я его ударила, — сказала она гордо, но с некоторым удивлением. — Он не умер?

Ударила она его крепко. Алан лежал неподвижно, с побелевшим лицом, по щеке у него текла струйка крови, но дышал он ровно, так что, без сомнения, был жив.

— Ой, мама. — Внезапно ослабев, Софи уронила камень.

Мы поглядели на Алана, потом друг на друга. По-моему, у обоих было желание сделать что-то для него, но мы побоялись.

«НИКТО не должен знать. НИКТО!» — настойчиво повторяла нам миссис Уэндер, а теперь этот мальчик узнал. Это нас испугало. Я попятился, схватил Софи за руку и потащил прочь.

— Идем скорее, — торопил я ее.

Джон Уэндер внимательно и терпеливо выслушал наш рассказ.

— Ты уверен, что он видел? Может, он просто заинтересовался Софи, потому что она ему незнакома? — спросил он под конец.

— Нет, — ответил я. — Он увидел отпечаток ноги, поэтому и захотел ее поймать.

Джон Уэндер медленно кивнул.

— Понимаю, — сказал он, и я удивился, как спокойно это прозвучало. Он пристально изучил наши лица. Глаза Софи светились тревогой и возбуждением. Мои, должно быть, покраснели, на лице были грязные потеки. Повернув голову, он встретил взгляд жены и внимательно посмотрел ей в глаза: — Боюсь, дорогая, что время пришло.

— Джонни, неужели? — Расстроенное лицо миссис Уэндер побледнело.

— Да, Марти, очень жаль, но это так. Мы знали, что рано или поздно так случится. Слава Богу, что это случилось при мне. Сколько времени тебе надо на сборы?

— Немного, Джонни. Я всегда держала вещи наготове.

— Хорошо. Тогда за дело.

Он поднялся, обойдя стол, подошел к ней, обнял, наклонился и поцеловал. У нее в глазах стояли слезы.

— Джонни, милый. Ты так добр ко мне, а ведь я принесла тебе такое… — Он прервал ее поцелуем. Долгим взглядом они посмотрели в глаза друг другу, а потом без единого слова оба повернулись к Софи. Миссис Уэндер взяла себя в руки, быстро подошла к буфету, достала еду и поставила на стол.

— Идите сначала умойтесь, грязнули, — сказала она. — Потом приметесь за еду, и чтоб съели все до крошки.

Умываясь, я задал наконец вопрос, который меня давно мучил:

— Миссис Уэндер, если дело только в пальцах на ногах, то почему вы их не отрезали, когда Софи была маленькой? Я не думаю, что ей было бы больно, и тогда никто бы никогда не узнал.

— Остались бы шрамы, Дэвид, и, увидев их, люди сразу бы догадались, в чем дело. Скорее за стол, ужинать.

— Мы уезжаем, — сказала Софи с набитым ртом.

— Уезжаете? — тупо переспросил я.

Она кивнула:

— Мама говорила, что если кто-нибудь когда-нибудь узнает, мы уедем. Мы чуть было не уехали в тот раз, когда ты увидел.

— Уезжаете насовсем? И никогда не вернетесь? — огорчился я.

— Да, наверное.

Хотя я и проголодался, после этих слов мой аппетит начисто пропал. Я сидел и ковырял в тарелке. Раздававшиеся в доме звуки суеты и беготни приобрели особый смысл. Через стол я посмотрел на Софи, в горле у меня стоял комок.

— Куда? — грустно спросил я.

— Не знаю, куда-нибудь подальше, — ответила она.

Мы продолжали сидеть за столом. Софи жевала и болтала, а я не мог ничего проглотить из-за комка в горле. Вокруг и впереди, в будущем, была пустота. Я знал, что все теперь станет другим и прежнее больше не вернется. При этой мысли меня охватило отчаяние. Я с трудом сдерживал слезы.

Появилась миссис Уэндер с множеством тюков и сумок, и я мрачно наблюдал, как она свалила их около двери и снова вышла. С улицы вошел мистер Уэндер и забрал часть из них. Снова появилась миссис Уэндер и увела Софи в другую комнату. Когда мистер Уэндер зашел за тюками в следующий раз, я двинулся за ним.

Две лошади, Пятнышко и Рыжик, терпеливо стояли около дома, часть вещей уже была навьючена на них. Я удивился, что нет повозки, и спросил об этом. Джон Уэндер покачал головой.

— Повозка привязывает к дороге, а с вьючными лошадьми едешь куда хочешь, — ответил он.

Я смотрел, как он крепит тюки, и собирался с духом. Наконец я сказал:

— Мистер Уэндер, пожалуйста, возьмите меня с собой!

Он прекратил работу и обернулся ко мне. Некоторое время мы смотрели друг на друга, потом он с сожалением медленно покачал головой. Наверное, он увидел, что я чуть не плачу, поэтому положил мне на плечо руку и не убирал ее.

— Зайдем в дом, Дэви, — сказал он и повел меня обратно.

Миссис Уэндер снова была в комнате, она стояла посередине и оглядывалась, проверяя, не забыла ли чего.

— Марти, он хочет ехать с нами, — сказал мистер Уэндер.

Она опустилась на стул и протянула ко мне руки. Я подошел к ней, говорить я не мог. Глядя поверх моей головы, она сказала:

— Джонни, этот ужасный отец. Я боюсь за мальчика.

Я находился так близко от нее, что мог уловить ее мысли. Они мелькали быстрее слов, но понимать их было легко. Я понял, что она чувствовала, что она искренне хотела взять меня с собой, но потом мысли ее сделали скачок, и я без объяснений уже знал, что мне с ними нельзя, я не должен с ними ехать. Я получил ответ раньше, чем Джон Уэндер произнес первую фразу.