Лучшая зарубежная научная фантастика: Сумерки богов - Дозуа Гарднер

— Боюсь, я вынужден еще задержаться, мадам Каттангул. Видите ли, — продолжил заместитель директора, — в нашей академии «Гупта» мы придерживаемся политики, заимствованной у американцев: «Три нарушения — и вас исключают». Сегодня Мира уже в четвертый раз продемонстрировала неспособность построить добрые отношения с другими учениками. В подобных случаях мы строгого придерживаемся этого принципа и без крайней необходимости не видим причин его нарушать. Мы вынуждены исключить вашу дочь из школы, поскольку умение обуздать свой темперамент — важнейшее качество, необходимое для жизни в цивилизованном обществе. Уверен, вы согласны с этим.

— Исключить ее? — задыхаясь, переспросила Амрит. — О нет, мистер Мехта! — Она приложила столько усилий, чтобы девочка училась в этой частной школе. Даже несмотря на возражения бабушки Миры по отцовской линии, которая считала, что образование не только не принесет пользу, но и навредит — все может закончиться пирсингом, вечеринками, наркоманией и проституцией. — Неужели ничего нельзя сделать? — В широко распахнутых глазах застыли мольба и надежда, во власти которых было растопить даже сердце каменного Буддь:

— Отчего же, все возможно, — произнес мистер Мехта, не сводя с нее пристального взгляда и медленно поглаживая бородку. — Мы могли бы обсудить… детали. Но пока не будет достигнуто взаимопонимание, академия не сможет повлиять на судьбу вашей дочери. Вы должны согласиться на внедрение няня–чипа.

— Няня–чип? — На протяжении всей беседы мадам Каттангул хранила полное молчание, с нетерпением ожидая, когда все покинут ее офис, чтобы вновь вернуться к делам, составляющим ее пугающе плотный рабочий график. Но последняя фраза привлекла ее внимание. — Неужели Мира Чодхури представляет реальную угрозу для других учеников, мистер Мехта? Я была уверена, что чипы применяют исключительно с целью контроля поведения потенциально опасных преступников, заключенных в тюремных камерах.

— Вы меня удивляете, мадам Каттангул, — насмешливо парировал завуч. — Учитывая ваше место работы, я предполагал, что вы лучше разбираетесь в современных технологиях. Существует множество различных микрочипов. Сейчас мы говорим не об электронной лоботомии, а о временном имплантировании в организм устройства, сдерживающего проявления агрессии. Мы будем иметь возможность в течение некоторого непродолжительного периода контролировать и направлять поведение Миры, что позволит донести до ее сознания важность и необходимость правильного взаимодействия с социумом. Мы уже опробовали этот метод на проблемных студентах, и результаты превзошли все наши ожидания! Наилучшие показатели были в Германии. — Он подмигнул застывшим в ужасе женщинам и продолжил: — Согласитесь, данный метод более гуманный, чем избиение палками, к которому прибегали в прошлом. Уверяю вас, что готовность миссис Чодхури к сотрудничеству откроет перед Мирой возможность долгосрочного обучения в академии.

— Никогда! — твердо произнесла Амрит. Она подошла так близко к завучу, что тот был вынужден отступить назад. — Я никогда не дам своего согласия на подобную процедуру. Это просто чудовищно. Вы же сами признали, что виновна та старшеклассница!

— Четыре раза ссоры происходили по вине других девушек, — спокойно ответил мистер Мехта. — Четыре раза, миссис Чодхури. Наше общество погрязло в конфликтах, но, если ваша Мира не научится контролировать себя, ее шансы на успех ничтожно малы.

— А как насчет другой девушки? Каковы ее шансы на успех? Ей тоже имплантируют няня–чип, чтобы подавлять вспышки агрессии?! — Амрит понимала, что перешла на крик, но ничего не могла с собой сделать. Лицо ее покраснело, руки непроизвольно сжались в кулаки. Теперь ее было слышно далеко за пределами офиса, но Амрит было все равно.

— Этот вопрос будет решать Совет, — произнес завуч Мехта. — Я вижу, вы расстроены. Предлагаю не торопиться и подумать, прежде чем принять окончательное решение, чтобы впоследствии не сожалеть о его поспешности. А теперь прошу меня простить, я тороплюсь на следующую встречу. Я пришел сюда только из вежливости. — Он попытался уйти, но Амрит преградила ему путь.

— Где она? Где сейчас моя дочь?!

— Миссис Чодхури, успокойтесь. — Из–за стола поднялась мадам Каттангул. Ее спокойный голос мгновенно привел Амрит в чувства. Встряхнув головой, молодая женщина отступила в сторону, давая завучу возможность пройти.

Мехта поклонился миссис Сингх и, уже направляясь к выходу, произнес:

— Еще раз приношу свои извинения за то, что отвлек вас от работы. Миссис Чодхури, ваша дочь должна уже быть дома. Я поручил помощнику проводить ее. Боюсь, что там она и должна оставаться, пока мы не придем к согласию. — И он вновь улыбнулся Амрит. — Если вы передумаете насчет няня–чипа, позвоните мне, миссис Чодхури. Теперь, когда у вас снова есть телефон, сделать это будет несложно. — И с этими словами он закрыл за собой дверь.

Вечером Амрит вернулась домой. В небольшой квартире, кроме нее и преступного чада, жили другие члены семьи: старшая миссис Чодхури (мать ее покойного мужа), дядя Саавит (брат ее отца), его молодая жена Глория и их шестилетний сын Дакота, у которого была ручная крыса–землеройка со странным именем Ганеза, ожидающая прибавления. Амрит стремительно прошла мимо свекрови, не обращая внимания на ее вечные жалобы, дяди Саавита, окутанного облаком сигаретного дыма (Глория все еще была в интернет–кафе на другом конце города, где работала сверхурочно), и без стука распахнула дверь в крошечную комнату Миры, которая больше напоминала благоустроенный гардероб. Девушка сидела за столом и слушала музыку, лениво скользя пальцем по строчкам учебника. Амрит сорвала с головы своей четырнадцатилетней дочери наушники и строго произнесла:

— Мира, надень куртку. Давай прогуляемся.

— Мам!

— Немедленно.

После чего Амрит проделала весь путь в обратном направлении. Дочь едва за ней успевала, ничего не понимая. Мира была без наушников, с широко распахнутыми от удивления глазами, по–прежнему в школьной форме и накинутой на плечи спортивной куртке. Они проскочили мимо Ганезы, та только с интересом взглянула на них глазами–бусинками и повела носиком, и Дакоты, он был настолько увлечен компьютерной игрой, что не заметил бы и разорвавшейся перед его носом атомной бомбы, пронеслись мимо дяди Саавита, когда–то он был профессиональным боксером, но сейчас успел только крикнуть вдогонку: «Амрит, что случилось? Что за пожар?» — и, наконец, оставили позади старшую миссис Чодхури, что–то бормотавшую на смеси хинди и английского. Мать и дочь выскочили из квартиры, с силой захлопнув дверь, так что та едва не зажала косу Миры.

— Мама! Куда мы идем?

— Увидишь.

И они стремительно направились в сторону оживленной улицы Мумбая. Только там Амрит сбавила шаг и остановилась, чтобы лучше сориентироваться. Вокруг гудели машины, мимо них проносились велосипедисты и моторизованные рикши, продавцы чапати зазывали покупателей, а в воздухе витал аромат свежеиспеченных лепешек. На огромных светящихся щитах мерцала реклама компьютеров «Майкрософт» и имплантатов «Тошиба». Безостановочно мигали и гасли фотовспышки, как будто вас ошибочно приняли за кинозвезду. А худощавые юркие карманники неотступно следовали за увлеченными фотосъемкой бразильскими туристами. Вдалеке раздавался характерный гул поездов, прибывающих на железнодорожный вокзал Махим.

— Нам туда, — показала рукой Амрит.

— Мам, я больше не буду! Обещаю!

Уловив нотки панического страха в голосе дочери, Амрит остановилась. Девушка смотрела на нее, подобно маленькому мангусту, ожидающему нападения возвышающейся над ним кобры. Амрит ощутила укол совести. Она не хотела, чтобы собственная дочь боялась ее. Не такая красивая, но яркая, с длинными пальцами на руках, Мира являла собой память о ее недолгом счастливом замужестве и была единственным значимым вложением в будущее. Но если именно испуг заставит ее дочь прекратить впустую растрачивать бесценную жизнь. Амрит сможет быть жесткой и использует этот страх на благо Миры, пока не придумает лучший способ направить ее на нужный путь. Поэтому она лишь спокойно ответила: