Лучшая зарубежная научная фантастика: Сумерки богов - Дозуа Гарднер

— О, Глория… — Амрит взяла девушку за руку. — Как это было?.. Как они?..

Амрит почувствовала, как под ее руками ладонь девушки сжатась в маленький твердый кулачок.

— Нас было шестеро. Чип вживили сюда. — Она дотронулась свободной рукой до головы. — Во время операции мы были в сознании, так было нужно, чтобы пройти тестирование. Нам сказати, что мозг человека — индивидуален, каждый чип должен быть правильно настроен. Доктора касались нас то здесь, то там и спрашивали: «Вы что–нибудь чувствуете, мисс? А так, мисс?» и «Что вы видите? Какие запахи ощущаете?» — поскольку после имплантации чипов иногда возникают галлюцинации.

— Да, — едва слышно произнесла Амрит, — я читала об этом. Слуховые или обонятельные, а даже иногда визуальные, если чип плохо отрегулирован.

Глория сидела, не разжимая руку.

— Не пойми меня неправильно, — произнесла она. — Операция прошла безболезненно. Доктора были добры, к нам относились очень хорошо. И конечно, мы были не единственные.

— Я читала, что чипы второго поколения были применены в более чем шестидесяти исправительных школах по всей Индии. В основном в государственных, но и в некоторых религиозных. Никакого официального подтверждения не было — слухи в Интернете, вот и все. Пока не разразился грандиозный скандал в период смены правительства. — Она поцеловала сжатую руку девушки. — Ох, милая!.. Я ничего не знала. Мне так жаль.

— Подожди, — прервала ее Глория. — Я еще не сказала тебе самого главного. — Теперь она не казалась Амрит такой юной, как прежде. В ее низком приятном голосе внезапно появились стальные резкие ноты, сковывающие душу, словно лед. А взгляд стал таким пронзительным, что Амрит смотрела на нее, как завороженная. — Первое время, точнее, первую неделю после операции мы не замечали никаких изменений. Я чувствовала себя очень хорошо: спокойно и защищенно, словно была укутана в мягкий кокон из ваты. С остальными происходило то же самое. Встречаясь на переменах, мы обсуждали свое состояние. Теперь, когда кто–нибудь из «нечипированных» девушек пытался задеть меня или оскорбить, я не бросалась на обидчика с кулаками, как прежде, а просто смеялась и уходила от них. Было ощущение, что теперь никто, даже сестра Камала, не сможет причинить мне вред.

Ее губы изогнулись в подобие улыбки.

— Это было удивительно, на самом деле: неведомое ранее ощущение гармонии. Что бы ни придумало это воплощение дьявола в обличье сестры Камалы, я оставалась совершенно спокойной. Это сводило ее и других сестер с ума. Ты думаешь, они были рады, что их маленькие подопечные теперь были покладисты и послушны? Нет, казалось, это ужасно их раздражало. Наверное, сестры думали, что мы притворяемся. Поэтому каждые день придумывали все более изощренные способы унижения, тем самым заставить сорваться, чтобы иметь законное право вновь наказать нас. Но этот способ больше не работал. Мы просто не реагировали и были предельно вежливы: «да, сестра»; «нет, сестра», «сейчас сделаю, сестра». Обсуждая это с другими девочками, мы говорили друг другу, что на самом деле все не так и плохо. Как будто микрочипы стали нашими друзьями: это было лучше наркотиков, ведь мы не губили свое здоровье и оставались по–прежнему активными, не утратили концентрацию внимания и ясность ума. Мы продолжали учиться в школе, наш мозг работал лучше, чем прежде. Покой и равновесие, голова совершенно ясная — это было то состояние, которого йоги добиваются путем длительных медитаций.

В конце первой недели нас снова привезли в центр на первый осмотр. Доктора и медсестры были очень довольны нашими результатами. Врач, который осматривал меня, пошутил, что, если благодаря микрочипам человек будет чувствовать себя так же превосходно, как мы, может, стоит всем их имплантировать. — Она вновь рассмеялась, но нотки горечи в ее голосе не ускользнули от внимания Амрит. — Потом все изменилось.

Амрит немного помолчала и произнесла:

— Я читала, что поведение некоторых людей, которым были имплантированы чипы второго поколения, через некоторое время по многим признакам начинало напоминать аутистическое.

— Можно сказать и так. — Глория резко встала, ее кулачок выскользнул из ладоней Амрит. Девушка скрестила руки на груди и продолжила, стоя вполоборота. Скользнувшая вперед густая прядь волос скрыла от Амрит часть ее лица. — К концу третьей недели две из нас свели счеты с жизнью, одна попала в больницу с сотрясением мозга от ударов, которые нанесла себе сама, еще две просто сошли с ума и пребывали в бреду: НЛО, воспоминания из прошлых жизней, кровавый Кришна и пастушки и тому подобное. Или это был Вишну и пастушки? Никогда не могла запомнить.

— Это пять человек, — сказал Амрит. — Ты говорила, что чипы имплантировали шестерым. Что…

— Было ли у меня сотрясение или я сошла с ума? Ни то ни другое, племянница. Мне повезло.

— Повезло?

— Верно. Повезло. — Она была недвижима и прекрасна, словно каменное изваяние. — Произошедшее было так ужасно: Пиннаи спрыгнула с крыши часовни, думая, что умеет летать; Фатима подожгла себя, чтобы живым пламенем очистить свою карму; Варали пыталась выбить из своей головы какие–то голоса, — а я ничего не почувствовала.

Она взглянула на Амрит, светодиоды отбросили тени ей на лоб.

— Ты понимаешь, Амрит? Я ничего не чувствовала. Вообще ничего. Я видела все это своими глазами — я была там, когда Пиннаи прыгнула с крыши, но у меня было ощущение, что я смотрю триллер по телевизору. Произошедшее не тронуло меня. Я даже помогала сестре Камале наводить порядок во дворе часовни. К тому времени я даже не могла ненавидеть ее. И теперь мы подходим к тому, о чем не должен знать мой муж.

— Я не понимаю, — сказала Амрит. — Я думала, об исправительной школе…

— Нет, об этом Саавит знает. Ему известно и про чип. Я рассказала в ночь перед свадьбой, хотела быть честной с ним, ведь Саавит так добр и внимателен ко мне. Но я побоялась открыть ему всю правду до конца.

— Нет, Глория, подожди. — Амрит поднялась на ноги. Ей вдруг стало очень страшно. — Может… лучше мне ничего не знать?

Но девушка была полна решимости закончить рассказ.

— Я должна. Если ты не узнаешь всю правду, то можешь принять ошибочное решение. Мне небезразлична судьба Миры, она напоминает меня в этом возрасте. Какой бы я стала, если бы со мной не произошел весь этот ужас. Я хочу сказать тебе, Амрит, важно, чтобы ты понимала все возможные последствия этой операции. Знаешь, эта отрешенность, которую дал мне чип, никуда не исчезла. Она осталась навсегда.

Некоторое время спустя Амрит непонимающе спросила:

— Врачи ведь удалили чип, не так ли? Я же видела тебя и сердитой, и грустной, и радостной. И ты становишься такой счастливой рядом с Саавитом… Они вытащили чип?

— Да, чип они удалили, — кивнула Глория. — После операции я вновь могла испытывать весь спектр человеческих эмоций. Но мне все стало безразлично. Мое тело чувствует отвращение, вожделение, страх, комфорт, но не я. А я наблюдаю за тем, как оболочка переживает все эти эмоции. Моя сущность не откликается, внутри меня словно зияет пустота… Все в порядке, — добавила она, улыбаясь Амрит. — Я уже привыкла. Я забочусь о Саавите, насколько могу, он очень добр ко мне. О Дакоте и всех вас. Я так благодарна за возможность быть частью семьи!

Амрит от всего сердца захотелось, чтобы девушка начала кричать, плакать или ругаться. Что угодно, но только не то, что она видела в это момент: Глория просто стояла рядом с ней и рассуждала о самых близких ей людях так, словно о дальних родственниках или героях одной из прочитанных книг.

— Вот почему я так много времени провожу в кафе, наверное. Да, благодаря моей работе материальное состояние нашей семьи более стабильно. Но там. в кафе, мне не надо притворяться, что моя сущность не потеряна. Я могу забыться в Сети, в графических программах, где бы то ни было. Я становлюсь средоточием информации, если так можно сказать. — Она наклонила голову. — Может, я выразилась недостаточно ясно.