Т. 13 Число зверя - Хайнлайн Роберт Энсон

Ознакомительная версия. Доступно 31 страниц из 153

— Правильно. «Да ну» и «Ничего себе!» означают…

— «Вас понял, выполняю», только в обратном смысле.

— Хм… да.

Вода была как раз подходящей температуры, ее покрывал толстый слой благоухающей пены. Я шагнул в ванну и присел на сиденье.

— Я должен был сказать Доре… Сказать это сейчас?

— С одной поправкой. Мне нужно что-то вроде обыкновенного телефона, чтобы я могла вызвать кого угодно и кто угодно мог вызвать меня, и то же самое относится к вам. Но никакого подглядывания в этих апартаментах.

— Это очень просто. Мы можем вызывать отсюда кого угодно, это постоянная программа. Что до вызовов, которые поступают сюда, то я обычно допускаю их только от той из двойняшек, кто на вахте: она имеет право беспокоить меня, если есть необходимость. А если необходимости нет, — знаете, ни Лаз, ни Лор не любят, когда их называют дурами, особенно я.

Я поменял команды для Доры — без всякого обмана. Теперь миссис Берроуз и я действительно оказались наедине, хотя нас мог вызвать кто угодно — по аудиосвязи.

— Что дальше, мэм?

— Кое-какие постоянные изменения в Доре — теперь она нас не слышит. Потом ориентировочный план спасения вашей матери. Потом деловая сторона. У вас в ванне есть какая-нибудь скамеечка, чтобы мне там не утонуть?

— О, конечно. Когда Лаз-Лор были с вас ростом, они часто принимали ванну со мной. У меня тут набивалось до шести человек; правда, становилось несколько тесновато: она рассчитана на четверых взрослых. Дайте я помогу, вам ничего не видно из-за этой пены.

Протягивая руку Хильде Берроуз, я вспомнил, как помогал Лаз-Лор, когда они были такие же маленькие, еще совсем подростки. Однако я ясно понимал, что это хрупкое, теплое, изящное тело принадлежит женщине, давно достигшей зрелости. У меня что-то шевельнулось, и я подумал — хорошо, что пена служит мне фиговым листком.

— Пощупайте под собой — нашли сиденье? Температура вас устраивает?

— Роскошно. На Терциусе туалетные комнаты служат местом общения, да?

— Да. За все эти годы я обнаружил, что у всех цивилизаций, где нагота обязательна или не предосудительна, омовение превращается в способ общения. Как в Древнем Риме, древней Японии, во многих других странах.

— А у цивилизаций с ярко выраженным табу на обнаженное тело помещения для омовений приравниваются к сортирам во дворе, — сказала она. — Отвратительный обычай.

Миссис Берроуз всем своим видом выразила отвращение. Я отметил это, подумав, что надо будет дать им привыкнуть к наготе, прежде чем знакомить со свободными нравами Терциуса, — иначе спасение моей матери окажется под угрозой. Я приказал Лаз-Лор не покидать несоизмеримого времени, пока все они без особых уговоров не поймут, как удобна полная нагота при комфортной температуре, и не забудут думать о теле как таковом. Это не значит, что надо забыть и про инь и янь… но всем, кроме законодателей, судей и других идиотов, давно известно, что клочок материи, прикрывающий те или иные запретные части (такие запреты бесконечно разнообразны, и каждый объявляется «естественным»), куда больше разжигает воображение, чем отсутствие одежды.

(Предупреждение для путешественников во времени: считать, что табу вашей родной цивилизации «естественны» и что лучше всего придерживаться правил, которые преподали вам в детстве любящие родители, — значит рисковать жизнью. Или еще того хуже. Если вы считаете, что смерть и есть «хуже», почитайте учебники истории.)

Но вернемся к очаровательной миссис Берроуз. Второе, чем она особенно меня удивила, — это то, что мне доставило огромное удовольствие принимать ванну вместе с ней, хотя всего несколько минут назад она нанесла мне личное оскорбление. Первое же, самое в ней удивительное, я только начинал осознавать: эта хрупкая куколка с мышцами котенка — самая крутая из всех кошек, какие попадались мне на пути.

Поймите меня правильно, она внушает мне восхищение. Но я хочу быть на той же стороне, что и она.

— Какие изменения в Доре вы хотели бы сделать, мэм?

— Лазарус, «мэм» меня называют незнакомые люди в официальной обстановке. Я не считаю, что в этой ванне обстановка так уж официальна. Друзья зовут меня Хильдой. Или по прозвищу. Иногда — ласкательными именами. Но не «мэм».

Я дал подходящий ответ, за что она окатила меня водой и продолжала:

— Пытаясь обвести меня вокруг пальца, вы с помощью своих сообщников сделали вид, будто передаете мне командование, а сами оставили за собой контроль над компьютером, без которого командовать в действительности невозможно. Я требую, чтобы вы начали выполнять наш контракт. Немедленно. Перепрограммируйте Дору, чтобы она подчинялась только мне, и заблокируйте программу, чтобы вы не могли ее изменить. Только мне, и мне одной.

Она с улыбкой наклонилась ко мне и положила под водой руку мне на колено.

— Вот почему я так настаивала на уединении — ради Доры. Она самолюбива и очень обидчива. Лазарус, я не против того, чтобы на корабле слышали то, что я говорю. Но я не обсуждаю заранее подробности предстоящей хирургической операции, которые могут смутить больного. — Она нагнулась. — Почешите мне спину между лопаток, пожалуйста.

Я был рад, что у меня есть время подумать, пока она командует: «Выше, ниже, немного левее, ага, вот здесь».

— Хильда, я не уверен, что это можно сделать. Я перепрограммировал Дору так, что в критических ситуациях она подчиняется Лаз-Лор. Но на это ушел не один год, и дело тут не в программе. Дора — настолько полноценная личность, что завоевать ее верность можно, только заставив ее вас полюбить.

— Могу в это поверить. Значит, придется вам, Лазарус, вытащить из кролика шляпу.

— Вы хотите сказать…

— Я сказала то, что хотела. Вытащить из шляпы кролика может любой фокусник средней руки. А может ли Лазарус Лонг вытащить из кролика шляпу? Вот и посмотрим. Это ваша проблема, Лазарус: вы ее создали. Я не стану заключать второго контракта с человеком, который не выполнил первого. Вам почесать спину, пока вы думаете? У вас это получилось просто замечательно.

В знак согласия я нагнулся. Хильда действительно телепатка, хотя, может быть, и не читает мысли, как книгу. Она знала, где тереть, с какой силой и сколько времени.

И когда остановиться. Я выпрямился, она опустила руку… слегка задела меня и остановилась.

— Ну и ну! Милый мой, я не думала, что произведу на вас такое действие.

Я обнял ее одной рукой. Она не отстранилась и продолжала:

— Я вам не откажу. С тех пор как мне исполнилось двенадцать, я ни одному мужчине не дала оснований говорить, будто попусту вожу его за нос. Но не разумнее ли будет отложить это до тех пор, пока мы не спасем вашу мать и не разберемся с нашими делами? Если тогда это вас, по вашему мнению, еще будет интересовать, скажете мне. В таком случае я буду просить вас помочь мне поберечь чувства и самолюбие моего мужа. И… я… не думайте, что мне сейчас легко это говорить. Перестаньте, черт возьми, и расскажите, как вы предполагаете спасти свою мать.

Я перестал и отодвинулся на ширину ладони.

— Вы уже забыли про шляпу и кролика?

— Боюсь, что да. Ну хорошо, этот раунд за вами — давайте попробуем спасти вашу мать. Я аннулирую контракт, который вы нарушили, — но больше никаких дел с вами не имею. Только спасаем ее, и мы отправляемся дальше.

— Мне кажется, вы пообещали дать мне еще один шанс — после этого?

— Что? Лазарус, вы негодяй.

— Нет, и это слово на Терциусе не имеет смысла. Вот вам шляпа. Вы назначаете меня своим подручным — назовите это как угодно — по управлению этим кораблем. Моей единственной функцией будет постоянно находиться в пределах слышимости — через Дору или как-нибудь иначе — и обеспечить выполнение любых ваших пожеланий. И днем, и ночью.

— А я буду номинальной правительницей, по-прежнему оставаясь в вашей власти. Нет, эта шляпа мне не подходит.

— Ну хорошо, вот другая. Мы садимся на Терциус; я перевожу Дору на другой корабль — она возражать не будет, мы так делали и раньше. Этот корабль я передаю вам с новым компьютером той же мощности, запрограммированным на выполнение всех судовых функций, но еще не имеющим личности. Вы сами воспитаете его по своему вкусу. Вы будете ему матерью.

Ознакомительная версия. Доступно 31 страниц из 153