Горы судьбы (сборник) - Карсак Франсис

– Получше? – удивился я. – Что же это?

– Тсс… не спрашивай, – передразнил он меня. – Я не могу об этом рассказывать!

В коридоре позади нас послышались легкие шаги, и мне показалось, что за полуотворенной дверью мелькнул тонкий женский силуэт. Но, видимо, только показалось: насколько я знал, Клэр был холост и женщинами не увлекался.

Он наверняка уловил мой взгляд, потому что тут же обхватил меня руками за плечи и повернул спиной к двери.

– Дай-ка я на тебя посмотрю! Ты все такой же, совсем не изменился. Ну что ж, пойдем в дом.

– А вот про тебя этого не скажешь. Хоть это и не комплимент, ты что-то постарел!

– Возможно, возможно… Прошу, входи!

Я хорошо знал кабинет Клэра со шкафами, полными книг, из которых лишь немногие имели отношение к медицине. Здесь никого не было, но в воздухе чувствовался слабый тонкий аромат. Невольно я потянул носом, вдыхая приятный запах. Клэр это заметил и объяснил, чтобы предупредить вопросы:

– Ах да, несколько дней назад у меня тут была одна знаменитая актриса – пришла на прием, – и вот запах ее духов все держится. Просто удивительно, до чего дошла химия!

Завязался беспорядочный, как бывает в таких случаях, разговор. Я рассказал Клэру о смерти моей матери и был поражен, когда услышал в ответ:

– Вот как? Очень хорошо!

– Как это “очень хорошо”? – воскликнул я, возмущенный и огорченный.

– Нет, я хотел сказать, что теперь понимаю, почему ты столько времени не появлялся. Значит, ты остался совсем один?

– Да.

– Ну что ж, может быть, я смогу тебе предложить кое-что интересное. Но пока это еще только проект. Я расскажу о нем вечером.

– А как поживает твоя лаборатория? Есть что-нибудь новое?

– Хочешь взглянуть? Идем!

Лаборатория, оборудованная уже после того, как я здесь побывал четыре года назад, располагалась в большой светлой комнате, чуть вытянутой в длину, и занимала всю заднюю половину дома. Бегло осмотревшись, я даже присвистнул от восхищения. Уже с порога я заметил микроманипулятор, искусственное сердце. В прилегающей темной комнате высился огромный рентгеновский аппарат. На столе посреди лаборатории под легким чехлом стоял еще какой-то прибор.

– А это что? – спросил я.

– Так, пустяки. Это еще не готово. Просто модель…

– Вот не знал, что ты сам конструируешь для себя новые приборы. Хочешь, я тебе помогу? Я как-никак физик.

– Посмотрим. Во всяком случае, не сейчас. Пока я предпочитаю об этом не говорить.

– Как знаешь, – сказал я обиженно. – Но если эта штука взорвется у тебя под носом…

Звонок у входной двери помешал мне договорить.

– Вот черт! Мадлена вышла, придется пойти открыть.

Оставшись один, я приблизился к таинственному прибору, довольно бесцеремонно приподнял чехол и… замер с открытым ртом. Я ожидал увидеть примитивную схему, а вместо этого передо мной была великолепная конструкция из металлических и стеклянных трубок, прозрачных и матовых ламп, туго натянутых проводов. На многочисленных циферблатах странные двойные стрелки указывали деления непонятных для меня величин. Я привык ко всяким приборам – в нашей лаборатории их немало, и довольно сложных, – но ничего похожего на этот я в жизни не видел.

Заслышав в коридоре быстрые шаги моего друга, я поспешно опустил край чехла и с равнодушным видом отвернулся к окну, за которым зеленел сад.

– Дифтерит у ребенка, – объяснил Клэр. – Мой коллега куда-то уехал. Придется пойти мне. Выбери себе книгу в кабинете, посиди почитай.

– Хочешь я тебя подвезу? Моя машина у дверей.

– Прекрасно! А то мою еще надо выводить из гаража.

По дороге, сидя за рулем, я продолжал раздумывать обо всех замеченных мною странностях. Клэр ожидал меня только к вечеру и явно смутился, когда я приехал раньше. Несколько минут он продержал меня на пороге дома, хотя снаружи было свежо, чтобы не сказать больше. Я заметил женский силуэт, мелькнувший в коридоре, и сразу после этого Клэр позвал меня в дом. Когда он узнал, что моя мать умерла и я теперь один на всем белом свете, у него почему-то был весьма довольный вид. И, наконец, этот странный прибор… Черт побери, я совершенно не понимал его назначения! Да еще в лаборатории биолога! И кто его изобрел? Клэр? Возможно. Но кто собрал? При одном воспоминании о схемах, которые он монтировал и паял в институте, я не смог удержаться от улыбки.

Мы остановились перед одинокой фермой. Клэр отсутствовал всего четверть часа.

– Пустяки. Захватили вовремя. Мой коллега проследит за дальнейшим лечением.

– Ты теперь совсем не практикуешь?

– Совсем. Нет времени. Только если доктор Готье в отъезде и если он сам зовет меня для консилиума, – иной раз приходится.

По возвращении Клэр заставил меня загнать машину в гараж и помог внести чемоданы в комнату, где я обычно останавливался. Она расположена рядом с его собственной спальней, и, когда я проходил мимо, мне послышалось за дверью какое-то движение.

Полдник, приготовленный старой кормилицей Клэра Мадленой, оказался, как и следовало ожидать, превосходным. Но Клэр был молчалив. Видно, что-то его заботило и тревожило. Когда я объявил, что собираюсь съездить в Эйзис навестить кое-кого из друзей, он вздохнул с явным облегчением и сказал, что будет ждать меня к семи часам.

В Эйзисе я встретился с палеонтологом Бушаром, который поведал мне удивительную историю. Полгода назад вся округа была взбудоражена “чертями”, появившимися в лесу под Руффиньяком. Прошел даже слух, что черти унесли с собой доктора Клэра, но это было уже явной басней, потому что через несколько дней после того, как черти исчезли в столбе зеленого пламени, доктор объявился живой и невредимый. Он просто сидел эти дни в своей лаборатории, проводя очередной опыт.

Самое любопытное во всей этой истории, что по крайней мере полтора десятка крестьян клялись, будто видели чертей собственными глазами: они походили на людей, но обладали сверхъестественной способностью одним взглядом пригвождать человека к месту. Префект, а также епископ Перигорийский распорядились, каждый по своей линии, произвести расследование… Но перед официальными следователями крестьяне держались далеко не так уверенно. И в конце концов дело заглохло.

– Но все-таки, – добавил Бушар, – я должен вам сказать, что в ту ночь, когда пресловутые черти, как говорят, исчезли, я сам видел в небе над Руффикьяком яркую вспышку пламени.

Сама по себе эта история ничем не примечательна. Таких рассказов можно услышать сколько угодно и где угодно. Но я почему-то обратил на нее внимание и даже мысленно связал со странностями Клэра.

Когда я вернулся, Клэр выглядел гораздо спокойнее, словно после долгих колебаний принял наконец определенное решение. В столовой нас ожидал стол, накрытый на троих.

– Смотри-ка, у тебя еще один гость, – заметил я.

– Нет, но я тебя представлю моей жене.

– Жене? Ты женился?

А про себя подумал: “Силуэт!”

– Официально мы еще не женаты. Но это дело ближайших дней. Как только получим документы. Ульна иностранка. – На мгновение он замялся. – Она из Скандинавии. Финка. По-французски говорит еще очень плохо, так что ты не удивляйся.

– Значит, ты говоришь по-фински? Вот так новость!

– Я выучил финский в прошлом году во время путешествия по Финляндии. Пробыл там десять месяцев. По-моему, я тебе писал.

– Ничего подобного. А я-то думал, что финский язык очень труден!

– Так оно и есть. Но ты же знаешь мои способности – славянская кровь…

И, оборвав разговор, Клэр громко позвал:

– Ульна!

На пороге появилась странная девушка, высокая и тонкая, с бледно-золотыми волосами, глазами неопределенного цвета то ли серыми, то ли зеленовато-голубыми – и правильными чертами лица. Она была очень красива. Но что-то в ней было необычно, хотя я и не мог понять, что именно. Может быть, золотистая кожа, так резко контрастирующая с очень светлыми волосами? Или слишком маленький рот? Или немыслимо огромные глаза? Или все это вместе взятое?