Орда встречного ветра - Дамазио Ален

турбулентность. Лучшие аэромастера гладят котенка и играют с ним клубочком ниток. С котенком, Аэроси, не с тигром».

— Есть раненые? — прорычал Голгот.

— У Кориолис сломана лодыжка.

— Вывихнута или сломана?

— Сломана.

— Дерьмо собачье…

— Нужно ее привязать прямиком к кольцу вместе с санями. Кто еще?

— У близнецов кровь хлещет во все стороны!

— Мы в порядке, все нормально, это просто песок!

π

Близнецы смеялись. Эти двое и с переломанными ногами хохотали бы. Они мерились ранами, метили в них песком. Они вообще никогда не унывали, ничего не боялись. Горст и Карст. Карст и Горст. Ка-Го. Два щекастых детины. Неотделимые, неразъемные, лучшие фланговики, которых только можно себе представить.

— Кто-нибудь еще?

— У Свезьеста плечо вывихнуто. У Ларко бедро разодрано!

— И Силамфр!

— Что с ним?

— Предплечье сломано!

— У Леарха деревянные осколки в груди.

— Легкие задеты?

— Нет, но ему сильно досталось.

— Аои, займись им! Альмы на всех не хватит. Это все, остальные в порядке?

)

Да, это все. Почти все мы были в состоянии шока. Я был совершенно разжиженный, оглушенный, ключи-

ца изодрана кремнеземом прямо через толщу одежды, шейные позвонки скрежетали, как галька под кожей. Но я молчал. Поразительно, насколько наши страдания порой упираются в неспособность ими поделиться. Как бы близок я ни был по состоянию к Силамфру, я бы ни за что не осмелился поднять руку, пожаловаться (я чувствовал себя почти уютно в своих ранах, не так уж сильно мне досталось, можно считать повезло, остался почти цел). Никто здесь до старости не доживет, можете мне поверить, позвонки в первую очередь сдадут, если их и дальше так гнуть и вертеть со всей дури. Я в какой-то момент подумал, что у меня сейчас тело повернется вокруг позвоночника. Нужно будет снова состыковать Силамфра, сделать ему деревянную руку, еще не самый худший вариант. А вот Кориолис…

x

Тут без трупов не обойдется! Или убьет, или покалечит так, что Орду с ее контром придется бросить, если еще в живых останутся после переломов и внутренних кровотечений, которые я не смогу остановить… Кориолис сломала лодыжку, когда рухнула на камни. Сухожилия не затронуло, но кость треснула. Не все обладают такой же ловкостью, как Арваль или Караколь, этих хоть в небо забрось, они все равно приземлятся на свои две! У одних заложен инстинкт самосохранения, другие ровным счетом ничего не смыслят в собственном теле. Хоть тресни.

Остаться здесь умирать, когда можно было без малейшего стыда выпросить у кого-нибудь местечко в укрытии и переждать? Я даже не пыталась никого лечить, я только облегчала им мучения. Все. Тебе конец, Альма. Как орешек расплющит о плиты волной, бах — и открытая черепная коробка. Хорошо, быстро. Я больше не паниковала, не

чувствовала спазмов во всем теле, я больше была не здесь. Я знала, что это конец.

Ω

Крепкое дерьмо этот ярветер, суп с камнями. Лет в тридцать меня б такое даже позабавило. Хоть на одной ходуле. Двумя пальцами за крюк. Если по чистяку, то спереди, конечно, не так жестко хлопнуло: так, хорошая затрещина, девчачий пук, отрыгон обычный, ничего особенного. А вот сзади долбануло конкретно, жестяково их вздернуло; они там хорошенько шлифанули себе ноги-руки, обтесали нагрудники. С другой стороны, они там все привыкли сидеть как под наседкой в Паке, от малейшего блааста у них, понимаешь ли, кровь из носа льет! Повытирайте сопли, щенячья банда, скоро накроет по полной! Ороси, она, конечно, не может так, чтоб свои пять копеек не вставить, ходит, дотошничает по всякой дребедени, но без ее башки с системой самонаведения и ветряком в гульке мы бы все булыжников нажрались. Я в первую очередь. Хоть в шлеме, хоть без. Контрволна как в колокол проколотила по всей котловине. А Эрг еще хотел стать поближе, в двух метрах от колец. Давай, боец, покажи нам! Шмяк! Чтоб всю Орду размазало о гранит. Нефигово бы смотрелось в нашей легенде: «34-я Орда, под предводительством девятого Голгота. Многообещающая, отличная трассировка. Погибла по-идиотски, раздавленная о стену из-за погрешности в считывании данных промоины. Похоронена со всеми собранными частями тела». Да здравствует 35-я, верховье ждет вас!

)

Ороси подошла ко мне, поправляя флюгер на плече, ее бабеолька вертелась во все стороны.

— Они на подходе, что будем делать?

Она прекрасно понимала, что Голгот не сдвинется с места, что Пьетро отказывается воспринимать реальность, а остальные либо боятся их, ни разу не видев, либо ищут встречи с ними, не понимая, насколько это опасно.

— Сколько их? Ты успела подняться на фареол посмотреть?

— Ну, скажем, десятки.

— Какого размера?

— Самые маленькие хроны размером с горса. Большие — на всю впадину…

— Яйцевидные?

— Да. Некоторые чуть круглее, но они вытягиваются но мере движения.

— Какая скорость?

— Достаточно медленная, чтобы от них уклониться, если они пройдут через порт. Но я не хочу пугать Альму, она еще от раненых не оправилась. И Аои тоже.

— Нужно с Караколем поговорить.

— Уже. Он говорит, что может некоторые из них расшифровать по цвету. Некоторые по запаху или звуку.

— А ты?

— Мой учитель научил меня определять некоторые часто встречающиеся глифы по их оболочке, но ничто не заменит опыт… А ты?..

— Да я же просто скриб.

— Сов…

— Все, что я знаю, известно мне по контржурналам. Нет ни одной Орды, которая бы о них не говорила, сама понимаешь. У каждой своя теория, понимание, советы… Только вот нет журналов Орд, которые в них сгинули! А это сильно ограничивает пользу от моих познаний. Я могу определить хроны чисто физические, самые простые, да и то…

— Смотри, началось…

Оставив других их заботам, мы поднялись на самый обвод воронки. Оттуда было видно, как по равнине, в ореоле красной пыли, среди дюн и впадин, по всей линии горизонта постепенно всплывали хроны, вразброс, без какого-либо вразумительного порядка, похожие на кучевые облака, выплывающие из затерявшегося шлейфа ветра. Серебристые точки, размером не больше шарика, то формировались, то растворялись в воздухе…

— Как будто армия идет…

— Орда, но не сплоченная Голготом…

— Скорее, без тебя и Пьетро… Это вы сплачиваете нас вместе.

Хотя ветер снова начал усиливаться, похоже было, что он никоим образом не влиял на ход хрона, приближавшегося к нам со скоростью человеческого шага, не более того. Он был в сотне метров. Дикое чувство тревоги нарастало по мере того, как он беззвучно скользил в нашем направлении, вытянутый, продолговатый кокон с плавающей, поглощающей свет оболочкой… Вокруг хрона ветер словно замолкал, звук рассеивался, затихал. На нас ползла густая тишина, некое присутствие без лица, без морфы, но чья мощь ощущалась физически.