Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 137
Саблин отдал честь, отрапортовал:
– Господин президент! Настала настоятельная необходимость срочно передать ядерный чемоданчик… с остальными полномочиями – новому президенту!
Президент тупо смотрел на Саблина, взгляд был тяжелым, таким бы ломать вековые дубы. Саблин побледнел, по лбу начал струиться пот. Президент замедленным движением снял трубку телефона, поднес к уху. Крылову показалось, что через минуту молчания президент подует в мембрану, но тот так же замедленно опустил ее на рычажки.
Взгляд его не выражал ничего хорошего. Саблин начал вздрагивать, нос заострился, как у покойника.
Крылов подошел к столу, чиновник смотрел на него с угрюмой враждебностью.
– Встать! – велел Крылов. – Быстро, твари… Если вон тот скот перепил сегодня, помогите ему встать. Возможно, вас не расстреляем…
Он говорил свирепо, голос дрожал от ярости. Он сам чувствовал, как эта ненаигранная, а самая доподлинная ярость поднимается, крепнет, раздувает его, как рыбу-ежа.
Чиновники вскочили разом. К президенту приблизиться не посмели, тот поднялся сам, огромный, грузный, с тремя десятками килограммов дурного жира, отекший от беспробудного пьянства, со следами всех мыслимых и немыслимых пороков на лице, в глазах, в движениях.
– Это нарушение… – прохрипел он.
Саблин открыл и закрыл рот, умоляюще смотрел на Крылова.
– Не больше, – ответил Крылов жестко, – чем нарушили вы, когда… И не надо эту лапшу на уши о легитимности!.. Зовите этого с чемоданчиком.
Саблин едва слышно перевел дыхание. Чиновники отошли и встали у стены. Президент колебался несколько мгновений, похоже, еще не осознал случившееся, наконец его пальцы сделали слабое движение одному из чиновников.
Тот хотел было к двери, Саблин остановил жестом, сам выглянул, сказал дежурному офицеру:
– Президент вызывает.
Процедура передачи ядерного чемоданчика вместе с офицером, что его таскает, заняла пару минут. Офицер коротко сообщил, что готов предоставить новому президенту всю информацию о ядерном потенциале России.
– Теперь – Скифии, – поправил Крылов. – Да, сегодня расскажешь. До вечера, полагаю, ядерной войны не будет.
Вытянутое, как у коня, лицо офицера стало еще длиннее. Крылов с раскаянием подумал, что в Кремле, да еще с ядерным чемоданчиком в руках, шутки вряд ли понимают.
В кабинет вбежал, стараясь не бежать, запыхавшийся господин в строгом костюме. С ходу выпалил:
– Господин президент! Господин президент! Иностранный самолет нарушил нашу границу!..
Он ударился о невидимую стену. На него посмотрели, как на марсианина. Крылов видел, как на лице господина сменилась гамма чувств.
– Самолет… – проговорил он беспомощно, взгляд его упал на прежнего президента. Потом на Крылова, снова на президента: – Наши запрашивают… как реагировать…
Президент раскрыл было рот, Крылов уже видел, как за этим низким лобиком орангутанга мохнатые пальцы медленно перебирают карточки с готовыми ответами, начиная от «ничего не случилось» до «послать ноту протеста», сам сказал неожиданно для себя:
– А вы не знаете?.. Сбить на фиг!
Президент откачнулся, как огромный могучий дуб под натиском урагана, ноги подкосились, он почти упал в кресло. Глаза выпучились, как у рака. Господин в строгом костюме пролепетал:
– Но пассажирский… Потерял ориентировку…
Даже Саблин отшатнулся, брови взлетели на середину лба. Крылов сказал зло, с нажимом:
– Пусть не теряет. Какие-то еще вопросы?
Господин в строгом костюме пристально посмотрел на Крылова. Тому казалось, что он готов возразить, уже набрал в грудь воздуха… но внезапно губы дрогнули в сдержанной улыбке:
– Слушаюсь, господин президент!
Крылову показалось, что госсекретарь проглотил слово «наконец-то», но тот смолчал и поклонился. Уже то, что он послушался человека, который еще не вступил в президентство, кое о чем говорит.
Президент начал подниматься из кресла. Это походило, как если бы поднималась межконтинентальная ракета шестидесятых. Та, массивная, нелепая, чудовищная в своей разрушительной мощи. Он оказался еще выше, чем Крылов ожидал, настоящий волжский утес, поросший мхом, несокрушимый.
Крылов невольно отступил, стараясь, чтобы это выглядело жестом вежливости: он-де дал дорогу.
Президент взглянул из-под нависших бровей, это было как будто в Крылова ударили из двух боевых лазеров. Впечатление усиливалось массивными нависшими надбровными дугами, похожими на гранитные выступы. Там, в глубине прятались острые глаза, а за ними когда-то был мозг, не острый, не мудрый, но видящий людей насквозь…
Крылов видел, что президенту очень не понравилось то, что он в нем увидел. Медленно повернул голову, словно орудийную башню на линкоре, взгляд с недоверием скользнул по остальным… скифам.
– Хорошо, – произнес он с высокомерием вельможи. – Оставляю вам эти апартаменты… и все, что в них есть. Желаю, чтобы ваш срок правления был таким же плодотворным, как и мой.
Он протянул руку, Крылов передернулся от мысли, что этот престарелый слюнявый монстр возжелает облобызать его троекратным поцелуем, рука его инстинктивно дернулась вверх, не то отдал честь, не то вскинул в пионерском приветствии, сам не понял, что получилось, но скорее всего это и будет признано приветствием скифов.
Президент некоторое время стоял неподвижно, его рука была выдвинута вперед, пальцы толстые и темные, как колбаса сырого копчения. Не нашлось бы на свете человека, который не протянул бы руку в ответ. Крылов стиснул челюсти, заставил себя стоять так же, будто вбитый в мягкую землю кусок железного метеорита.
После паузы президент очень медленно опустил руку. Взгляд его ничего не выразил. Крылов о многом догадывался, но это огромное мясистое лицо все-таки осталось таким же сонным, медлительным… каким и надо было оставаться в этом случае.
Когда он с обоими помощниками вышел, Саблин шумно вздохнул. Его трясло, он откровенно вытирал пот с лица, шумно выдохнул:
– Ну а вы, оказывается, крепкий орешек! Честно говоря, не верил…
– Зачем же шли? – поинтересовался Крылов.
Его тоже трясло, но глубоко внутри, а наружу он выпустил только надменную улыбку.
