Хозяин леса (СИ) - Дай Андрей

— Ну да, — с энтузиазмом закивала та. От чего билась затылком о землю. Нормальная? Нет? — Я за вами Дрошу отправила, а вы вдруг взяли, и пропали. Я уж подумала: не случилось ли чего. Все-таки это лес. Дикая природа, и все такое.

— Ладно, чудо, — вздохнул я, вставая, и отпуская «пленного». — Ты кто такая? И зачем следила за мной?

— Я специальный корреспондент Аврорского планетарного канала галовидения. АПК. Слышали?

— Прям — корреспондент? — усмехнулся я. — А где твоя съемочная группа? Да и не молода ли ты для специального корреспондента?

— Ну, я в штате, — девчуха села, поправила челку, и смутилась. Причем одновременно. — А чего они⁈ Я им одну идею, вторую. А они? Иди, говорят, учись. Или такое интервью принеси, чтоб больше ни у кого не было, и всем интересно было. А тут вы на планету прилетели. Ну я и вот.

— А-а, — кое-как расшифровал я этот поток сознания. — Ну и вот — она. А чего просто на коммуникатор не позвонила, да встречу не попросила? Я в Лунебурге несколько дней жил, время свободное было.

— Так вам Управляющий лес отдал! — сверкнула очами тележурналистка. — Это же сенсация! Последний лес континента в руках военного!

— Пф. Да кому это интересно? — отмахнулся я. — Глянул я в отеле это ваше галовидение. Редкостная хрень. Новостные программы еще как-то можно смотреть. А все остальное — бардак, блядство и бред наркомана. И реклама через каждые пять секунд. Такое ощущение, что народ больше всего интересуется — надела звезда инфлюэнца трусы перед церемонией награждения «Лучшей песни года», или таки нет. Стыдоба.

— Просто вы старый, — с детской непосредственностью резюмировала «шпионка». — Сколько вам? Сто лет? Двести?

— Семьдесят восемь, — буркнул я, и собрался уходить. Неужели я выглядел на сто? Ощущал то себя лет на сорок. Не больше.

— Ну вот! Современное галовидение делают молодые. Потому вам их и не понять.

— Значит и интервью со мной эту твою молодежь не заинтересует. А раз так, то и говорить не о чем. Езжай домой, специальный корреспондент. Подглядывай за экзальтированными пидорасами. Начальство будет в восторге.

— Да они пищать от счастья будут, — она уцепилась малюсенькой ладошкой мне за локоть. Не хватило даже чтоб полностью мне руку охватить. Точно — гномка.

— Отцепись, — рыкнул я.

— Неа! — решительно заявила та. — Вы же второй полковник на планете! И я поспрашивала у знакомых, кто в армии служил. Мне сказали, вы на всю Федерацию известны. Не чета нашим, чисто планетным, звездочкам. Вас везде знают.

— И что?

— Вы герой!

— Ай, — вытянул я руку из слабенького захвата. — Не морочь мне голову своими пустяками. Нашла, блин, героя!

— Еще я знаю, что вы благотворительный фонд «Оборона Леса» зарегистрировали. А я вам такую рекламу могу сделать, что деньги рекой польются. Вам ведь средства для чего-то важного нужны? Правда?

— Правда, — обреченно вздохнул я, осознав, что отделаться от маленькой приставущей блохи просто так не получится. Не бить же ее⁈ — Звать-то тебя как, звезда экранов?

— Лилу.

— А человеческое имя? — не поверил я.

— Лидия Лукошина. Но друзья зовут — Лилу. И вы так зовите.

— Ладно, — снова вздохнул я. — А я — Стас. Как ты на своей мыльнице сюда заехать умудрилась?

— Ай, — беспечно отмахнулась Лилу. — Она застряла.

— А как ты домой поедешь? — удивился я.

— Ну, я думала, — гномиха накрутила каштановый локон на палец. — Я у вас поживу. Дроша видов поснимает. Потом ваше интервью запишем. А после, вы на танке меня до дороги дотяните.

— Все по полочкам разложила, — засмеялся я.

— Я вообще продуманная девушка!

— Да? А где ты собираешься ночевать? В моем лесу пока отелей не построили.

— А вы, дедушка? Вы же где-то живете.

— Пока — в танке. Потом мой новый дом привезут.

— Ну вот! — торжествующе воскликнула журналистка. — И я в танке. Зрителям будет интересно посмотреть на военную машину.

— Ты еще и снимать ее собралась? Офигеть!

Хотел сказать слово покрепче, но совестно как-то стало. У меня тут детский сад в пуп дышит.

— Ага. Редакторы любят, когда много материала.

— Может, по-быстрому поотвечаю на твои вопросы, да и домой поедешь? Родители тебя не потеряют? Тебе сколько лет вообще?

— Женщин о таком не спрашивают, — гордо выговорила Лилу. Видно было, как давно она хотела заявить нечто подобное хоть кому-нибудь.

— Так это — женщин. А ты еще цыпленок, — потрепал я ее по голове. — Давай. Зови сюда своего дрона. Будем интервью записывать.

— Неа. — угрюмо надула губки пигалица. — Здесь нельзя. Вы же военный. Вас, дедушка, нужно на фоне танка снимать. А Дрошу я там у вас на полянке посадила. У него батарейка быстро садится. У вас же там есть зарядное устройство? Реактор в танке? Чем там ваши пушки стреляют?

— Нет у меня ни реактора, ни пушек, — тяжело, в который уже раз, вздохнул я. — И я не дедушка. Не зови меня так.

— А мой дедуля любит, когда я его дедушкой зову, — озадаченно выговорила приставала, ныряя в салон микроскопической машины. Тут-то я и разглядел, что и округлая попка у нее присутствует, и вообще фигурка. Пришлось самому себе напомнить, что заглядываться на детей — прямой путь в педофилы.

— Так что там с родителями? — напомнил я, когда Лилу вынырнула с сумкой в руках. И был этот баул как бы ни в половину самой гномки.

— Я для них «отрезанный ломоть», — дернула подбородком тяжелоатлетка. Багаж мало того, что был огромным, так еще и тяжелым. — Отец на канал помог устроиться, и решил, что на этом его долг исполнен. А мать всегда старшего брата больше любила.

— Ты хотя бы совершеннолетняя? — подавив в себе сильно нецензурную фразу, поспешил сменить тему. Лезть в проблемы чужой семьи совершенно не хотелось.

— Давно уже, — вытаращилась на меня девчушка. — Уже больше года.

— Давно, — качнул я головой, и отобрал у мелкой сумку. Оказавшуюся совсем не тяжелой. Килограмм двадцать — не больше. — Пошли, взрослая. У меня сегодня еще дел полно. А я тут с тобой ерундой маюсь.

Когда-то давно, в далеком детстве, у меня была собака. И когда мы с ней гуляли, она успевала сделать вокруг сто кругов, пока я проходил едва ли десяток шагов. Понюхать и пометить каждый столбик, сунуть морду в каждую дырку, и гавкнуть на каждого встречного. Лилу ничем от того пса не отличалась. Единственное что, она еще непрерывно говорила. Вообще не затыкалась.

А я припомнил свои опасения одичать здесь, в лесу. Соскучиться по общению с людьми. Свихнуться от одиночества. Однако, выходило так, что сбрендить я больше рисковал от неуемной энергичности мелкой журналистки, а не от отшельнической жизни.

Видимо, Господь решил, что у меня все слишком хорошо, и разбавил мою жизнь ложкой Лилу.

8

— О! Какой большой!

Каждое из шести колес «Вишни» было выше макушки Лилу. А в салон боевой машины можно утрамбовать штук двадцать специальных корреспонденток. Ей, чтоб дотянуться до рукоятки открытия дверец, пришлось на цыпочки вставать. А потом я мог наблюдать шоу под названием: «Великая женщина Лилу и бронированная боевая машина». И машина побеждала. Легко. Потому что сил у «великой и ужасной» на то, чтоб нажать стопор не хватало.

— Ну хотя бы запирать в случае чего не придется, — философски пробурчал я, и помог. Педагогический опыт у меня кое-какой имелся — не одну сотню новобранцев бравыми десантниками сделал. Но ведь там не было этих бесконечных «что» и «почему». И парни не мельтешили перед глазами, словно сделанные из живой ртути.

А еще я подумал, что жизнь отшельника не так уж и плоха. Главное — никаких тревог и волнений. И не нужно присматривать за детьми, так и норовящими сунуть пальцы в розетку.

— Ой, а у моего Дроши вилочка не такая, — чирикала девушка. — Это что же? Малыш у меня некормленый останется?

Хорошо, что в лесу удивительный, вкусный, воздух. Не то, что в городах. Если бы я так часто вздыхал в том же Лунебурге, уже помер бы от отравления. Спасти «помирающего» летающего разведчика было просто: на панели «Вишни» предусмотрены розетки под всевозможные разъемы. Нужно просто выбрать нужный. Труднее было удержаться на месте, когда в меня ударила волна эмоций. Настоящий шторм. Тайфун. Например, выяснилось, что я добрый и внимательный джентльмен. И что будь на пятьдесят лет помоложе, был бы завидным бойфрендом. Избави меня, Господи…