Спасение (ЛП) - Гамильтон Питер Ф.

— Стоп, стоп, стоп, — возмутился Алик. — А вот и нестыковки подвезли. Ты, помнится, говорил, что люк в корабль был открыт, когда вы сюда прибыли?

— Ну да, так и было.

— Значит, на корабле был кто-то живой. Кто-то, кто пережил аварию. Живой, подвижный и мыслящий. Больше люк открыть некому.

— Здесь нет никакой нестыковки. На корабле действительно не было экипажа, но был пассажир, который и покинул корабль после аварии, оставив открытой дверь. Запертому в яйце мозгу-переростку делать это совершенно незачем.

— А вы искали этого пассажира?

— Скорее уже Робинзона... — сказал Ланкин. — Да, мы искали. Прямо сейчас снаружи работает больше полутора тысяч дронов, которые ищут любые следы активности на поверхности. Детально обследованы тысячи квадратных километров. Но увы — мы не нашли ничего. Нет ничего похожего на следы ног, когтей, копыт, колёс, щупалец… нет тела, нет посадочной площадки… Если пришелец вообще был, то он, очевидно, улетел прямо в небо, не касаясь поверхности.

— Может быть, его спасли соотечественники? — осторожно спросила Кандара.

— Нет. Спасательная команда не стала бы оставлять включённым аварийный маяк, — произнёс Каллум.

— Не факт, — возразил Элдлунд. — Не забывайте, мы имеем дело с психологией инопланетян.

— Если бы здесь побывали спасатели, они бы забрали… — Ланкин замялся, пытаясь подобрать слово. — …груз.

— Кстати, о грузе, — сказал Юрий. — Давайте осмотрим их.

— Да, конечно.

Грузовой отсек, занимавший всю хвостовую часть, разделялся на четыре уровня, практически вплотную заполненные сотнями и сотнями капсул для гибернации — громоздкими саркофагами с гладкой, изогнутой, прозрачной передней частью. Вопреки нашим ожиданиями, все видимые капсулы были тёмными, холодными, пустыми.

— Сразу после аварии, — продолжил лекцию Ланкин, — как и весь корабль, этот отсек потерял герметичность, утратив пригодную для дыхания атмосферу. Но капсулы гибернации уцелели и работают в штатном режиме, поскольку продолжают получать питание от уцелевшего вспомогательного реактора.

— Повезло, — улыбнулась Кандара.

— Это как посмотреть, — пробормотал Ланкин.

— Но эти камеры сейчас неактивны, — осторожно произнёс Луи, — в них ничего нет.

— Всё верно. По неизвестной нам причине корабль совершал рейс практически пустым. Заполнена незначительная часть капсул, находящаяся в конце трюма, — сказал Ланкин, поднимаясь по раздвижной алюминиевой лестнице.

— Интересно, как эти злоебучие пришельцы обходились без лестниц?! — воскликнул Юрий, недовольно проверяя рукой надёжность шатких ступенек.

— Этот корабль приспособлен для путешествий в состоянии невесомости, — ответил выглянувший из люка Ланкин. — Он не имеет чётко выраженного пола и потолка.

— Ещё это означает, что доки на обеих сторонах тоже находятся в состоянии свободного падения, — сказал Луи. — То есть этот корабль стартовал не с Земли и не с какой-то другой планеты.

— Если, конечно, создавшие его пришельцы не умели манипулировать гравитацией, — произнёс Элдлунд.

— А они не умели. Все отсеки расположены под прямым углом к предполагаемому направлению полёта. Во время ускорения корабль испытывал перегрузки, — пояснил Каллум.

Поднявшись на второй уровень трюма, мы присоединились к ожидающему нас Ланкину.

— Потерпите, — сказал он тоном профессионального экскурсовода, — мы практически добрались до цели нашего путешествия. Осталось только подняться на третий уровень.

— Эти камеры, — начал Луи, — выглядят так, как будто созданы человеком.

В этот момент мы по очереди протискивались мимо техников, в похожих на наши костюмах, которые изучали инопланетные устройства.

— Они предназначены для людей! — крикнул сверху Ланкин, успевший подняться по новой лестнице. — Это вводит вас в заблуждение. На самом деле, все компоненты капсул изготовлены инопланетянами. Я уверен в этом потому, что уровень используемых тут технологий значительно выше земного.

— Для людей, как же, — пробурчал Юрий, осторожно поднимаясь по ступенькам. — Высота камеры едва ли больше метра…

— Сейчас всё увидите сами, — раздалось сверху.

Как-то так получилось, что я оказался последним в нашей шеренге. Ещё поднимаясь по лестнице, я уловил всеобщее смятение — все разговоры прекратились, сменившись неловким покашливанием людей, пытающихся контролировать свой рвотный рефлекс. Со своей позиции я видел только спины стоящих в узком проходе людей, залитые ярким бело-голубым светом. И только поднявшись, увидел причину всеобщего замешательства.

В камерах гибернации действительно находились люди. Но не полностью — их конечности были удалены, голова и торс оставлены практически нетронутыми. Их тела были закреплены на задних стенках камер при помощи прозрачной плёнки, создавая впечатление упакованных для продажи кусков мяса. Впечатление усиливалось тем, что с тел также была удалена кожа, открывая для просмотра внутренние органы.

Оставшаяся на телах плоть, очевидно, тоже подверглась какой-то обработке и стала похожей на полупрозрачное стекло. Я мог рассмотреть все их сухожилия, кости, кровеносные сосуды и органы, выставленные напоказ, словно в медицинский анатомической модели.

Хуже всего выглядела голова. Сквозь полупрозрачную плёнку, создавая впечатление вечной ухмылки, проглядывались зубы. Кажущиеся огромными, из-за отсутствия век, глаза смотрели в разные стороны сжавшимися до размеров булавочных головок зрачками. Ушей у черепа не было.

И несмотря на всё, это тело жило. Присмотревшись, я увидел несколько чужеродных органов, прицепившихся, словно огромные чёрные пиявки, к культям тазобедренных и плечевых суставов. Они медленно пульсировали, прогоняя кровь по венам и артериям. Другие их концы шли к внешним органам, висящим, словно вялые подушки из плоти, по бокам человеческого обрубка.

Я огляделся. В камерах находились и мужские и женские тела. По крайней мере, так мне показалось, исходя из особенностей строения тел — груди и гениталии были удалены. Я посмотрел на один из земных мониторов, прикреплённых к камерам, но меняющиеся на нём группы символов были выше моего понимания.

Почувствовав за спиной движение, я панически обернулся. Но это был всего лишь один из медицинских киберов, запускающий отряд микродронов в саркофаг через крошечную стерильную трубку воздушного шлюза, которая крепилась в отверстии, просверленном в стеклянном корпусе.

Подойдя к этой ячейке, я словно заворожённый смотрел, как синтетические букашки расползаются по туго натянутой прозрачной мембране, ощупывая её усиками-анализаторами. Особенно сильно их интересовали места стыков между человеческим телом и чужеродными органами — они покрыли их почти сплошным шевелящимся слоем.

— Святая кровь Иисуса… — пробурчал стоящий около меня Алик.

Его тело сотрясали рвотные спазмы.

— Это настоящие люди? — спокойно, словно находясь на экскурсии по винному погребу, спросил Юрий. — Или это какая-то подделка, собранная кораблём из универсальных клеток?

— Люди, — вздохнул Ланкин, — самые настоящие люди. По крайней мере, они были людьми раньше. Медицинская бригада уверена в этом практически на все сто процентов. Их мозг полностью человеческий, как и некоторые из оставшихся органов. Остальные, правда, были заменены на инопланетные аналоги.

— А какой в этом практический смысл? — спросил Луи.

— Благодаря этой операции они ещё живы. Если это, конечно, можно назвать жизнью. Из тела человека было удалено всё не связанное с системами жизнеобеспечения мозга. Жизнь оставшихся органов поддерживается питательными веществами, поставляемыми искусственными органами — вы их видите по бокам каждого тела. Искусственные органы, в свою очередь, питаются электричеством, полностью перерабатывая в замкнутом цикле все биологические отходы. Несколько упрощая, можно сказать, что данная операция является попыткой сохранить человеческий мозг с минимальными затратами.