Защитный костюм помешал ему, и мне удалось вырваться. Я откатился в сторону и попытался встать, но Тлантек опять навалился на меня, изо всех сил молотя кулаками по моему шлему. Я потянулся к духовой трубке и вспомнил, что она осталась под костюмом. Отчаянно рванувшись, я снова отбросил Тлантека в сторону. Мы оба задыхались — защитные костюмы были довольно тяжелыми. Мои руки сомкнулись на горле соперника, но костюм оказался слишком жестким. Тогда я переменил тактику и потянулся к застежке костюма Тлантека, чтобы расстегнуть ее. Сила вибраций, направленных на город, была все еще невелика, но здесь, в непосредственной близости от прибора, мощи излучения хватило бы для моей победы.
Тлантек быстро догадался о моих намерениях и удвоил усилия. Мы катались по полу, мои руки скользили по его костюму, и мне никак не удавалось зацепить застежку. Наконец я ухватился за кольцо и рванул его вниз. Тлантек последним отчаянным усилием отшвырнул меня в сторону, но застежку я так и не выпустил, и его костюм раскрылся на груди. Я почувствовал, как Тлантек содрогнулся всем телом. Потом упал на пол и больше не шевелился.
Я поднялся на ноги, шатаясь, как пьяный. Поблизости раздался глухой звук взрыва. Сколько выстрелов было сделано, пока мы сражались? Я не считал. Удивительно, но башня пока стояла невредимой. Я с трудом подошел к пульту управления и без колебаний включил резонатор на полную мощность. Через минуту я убавил мощность и подошел к окну.
Даже я был потрясен увиденным. До самого горизонта местность выглядела полностью опустошенной. Травы, деревья, кусты, цветы — все завяло, словно их коснулась рука смерти. Я взглянул в сторону Ацко. Город казался безжизненным; возле главных ворот валялось множество трупов. Только из труб над домами все еще поднимался дым очагов. Дорогу на побережье устилали тела мужчин и женщин, которые минуту назад были живы и возвращались в город. В гавани корабли с мертвыми экипажами покачивались на волнах и сталкивались с громким треском. Но самое главное — по крайней мере, для меня — пушки замолчали. Резонатор был спасен.
Я вернулся к пульту и отключил резонатор. Он блестяще выполнил свою задачу. На несколько миль вокруг не осталось ничего живого. Я вышел на улицу и посмотрел вверх, на огромный прибор. Моя рука невольно поднялась, отдавая ему честь.
Я смутно помню, сколько времени прошло с того момента — возможно, два или три дня,— когда я заметил на горизонте какое-то движение. Вскоре я разглядел колонну вооруженных людей, которые двигались прямо в мою сторону. Их униформа показалась мне незнакомой; более того, вслед за колонной ехали неизвестные мне машины.
Все ясно — начиналась атака. Я ее ожидал. Ничего, пусть подойдут немного поближе, думал я, и на этом их поход окончится. Я с нетерпением ждал, одержимый единственным желанием — нет, не убивать, но продемонстрировать всем и каждому неоспоримое превосходство моего резонатора над любым видом вооружений; триумф человеческого гения, величайшую силу в мире. «Еще десять миль,— громко произнес я,— и ты им покажешь».
Атакующие неторопливо приближались, и мое терпение постепенно иссякало. Наконец, когда нас разделяло не больше двенадцати миль, я сказал резонатору: «Сейчас они узнают, кто тут хозяин»,— и нажал кнопку.
Но то, что я увидел потом, повергло меня в настоящий ужас. Никогда раньше я не был так растерян. Колонна продолжала двигаться — медленно, но все так же неуклонно. Быстрый взгляд на датчики убедил меня, что прибор исправен и работает нормально. Что же случилось!?
Внезапно я догадался. Незнакомая униформа солдат была всего-навсего защитными костюмами. Наверно, секрет раскрыл один из моих помощников, которые управляли другими резонаторами. Я навел аппарат прямо на колонну, включил полную мощность и подумал — сколько времени они смогут продержаться? За себя я не опасался, поскольку находился под воздействием только отраженного излучения. Все, что мне оставалось, это положиться на время и ждать.
Прошло полчаса. Колонна продолжала двигаться. Я начал терять надежду. Внешне казалось, что резонатор вообще не работает. Я с горечью улыбнулся, вспомнив, с каким предосторожностями мы включали небольшие испытательные модели — самое длительное время работы, которое мы осмеливались задавать, было две минуты. Мы не знали, чего боимся, но на всякий случай старались не рисковать. А как выяснилось, бояться было нечего!
Внезапно что-то произошло. В пяти милях от меня в земле возникла длинная трещина. В небо поднялась туча пыли; когда она развеялась, я увидел на месте трещины огромный провал, который с каждой секундой становился все глубже. Колонна остановилась; люди в защитных костюмах в ужасе заметались и рассыпались в разные стороны.
Земля содрогнулась. Пол закачался у меня под ногами, и я упал. Сверху раздался грохот камней и треск — это накренилась башня. Я ползком добрался до пульта и отключил резонатор. Но я понимал, что уже слишком поздно. Цакта оказался прав. Сила резонатора была гораздо больше, чем я предполагал; он не только уничтожал живые существа, но и разрушал неживую материю.
Провал на глазах превращался в бездонную пропасть. Подземное давление нарастало. Еще один удар тряхнул пункт управления. Я подполз к окну. Земля ходила ходуном, во все стороны разбегались глубокие трещины. Что я наделал?! Зачем я это устроил? Землетрясение такой силы может уничтожить всю Атлантиду!
Сильнейший удар заставил меня вцепиться в оконную раму. Скалы на севере раскололись сверху донизу; море превратилось в одну гигантскую ревущую волну. Из-под земли поднялся столб бушующего пламени, достигающий неба. Огонь глубин вырвался на свободу...
Дэвид Хикстон немного помолчал и закончил свой рассказ:
— Потом я услышал голос Фоссдайка. Он все еще бубнил насчет того, что «это оружие даст нам господство над миром». Я не мог этого вынести, поднялся и вышел из зала. Почти бегом добрался до своей лаборатории, думая только об одном. Я должен уничтожить резонатор.
Кис-Тан из Лемурии пожалел свое изобретение. Где теперь Лемурия? Икстан из Атлантиды отказался уничтожить его. Где теперь Атлантида? Никто не сможет сказать, что Хикстон создал резонатор на погибель миру.
Я взял кувалду, вошел в лабораторию и принялся за работу. Но Алан услышал шум и не дал мне довести дело до конца. И теперь резонатор у них. Через десять лет мое имя будет проклинать каждый человек на земле — я имею в виду, каждый, кто останется в живых.
Диана взяла его за руку.
— Дорогой, резонатора больше нет. От него остались только обломки. Ты уничтожил какую-то важную деталь — я не знаю какую, и они тоже не знают. Резонатор не работает, и с этим уже ничего не поделать.
Дэвид взглянул на нее непонимающим взглядом.
— Ты хочешь сказать...
— Да, дорогой. Все бесполезно. Никто из твоих ассистентов не может восстановить его.
Глаза Дэвида вспыхнули, лицо оживилось. Он захохотал, по щекам потекли слезы. Смех становился все более громким и безумным. Диана попыталась успокоить его, но хохот и рыдания нарастали и нарастали. Через газон уже бежали два санитара. Один из них повел Дэвида за локоть к зданию больницы, а другой предложил Диане проводить ее к выходу.
— Ваше появление чересчур взволновало его,— сказал он осуждающе.— Не надо было вам приходить.
— Но он не сумасшедший! — возразила Диана.— Я имею в виду, он не настоящий сумасшедший...
Санитар прислушался к взрывам истерического хохота, все еще долетавшим издалека, и покачал головой.
— Ну, это, смотря что вы называете сумасшествием,— ответил он.
ЧЕЛОВЕК С ЗЕМЛИ
Глава 1
Существа из долины
Одной из интереснейших достопримечательностей Такона в те дни была выставка находок, сделанных в Долине Дар (все венерианские названия, передаются похожими по звучанию эквивалентами). В специально построенных для этой цели выставочных залах целыми днями толпились таконианцы и гости города, заглядывая в решетчатые и стеклянные клетки с выражением трепета, восторга, интереса или насмешки, в зависимости от характера экспонатов.
