Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 47
— Вы уж извините, капитан, но наверняка молчат только мёртвые.
Ответа не было. В застывших глазах отражались бегущие по низкому осеннему небу серые облака. Майор Дженкинс, резидент английской стратегической разведки позволил себе усмехнуться и глотнуть из плоской кожаной фляжки глоток виски. Осталось немного. Сбросить трупы в болото, туда же, куда эти глупцы спихнули орудие, затем тщательно прибраться. Всё. Задача, поставленная перед ним, выполнена полностью, да ещё со значительной экономией средств. Деньги пригодятся ему самому, да и, в конце концов, поскольку свидетелей не осталось, то теперь гарантированно можно будет обвинить Советы в том, что они сами организовали провокацию, для повода к вторжению.
Сделав ещё глоток, англичанин аккуратно вложил флягу во внутренний карман и принялся за неприятный, но так необходимый труд. Когда всё было закончено, он ещё раз тщательно осмотрел место убийства. Отлично! Никаких следов. Мотор мотоцикла заработал с первой попытки. Щёлкнула включаемая передача, и мощный «Цюндапп» понёс своего седока обратно. Майора Дженкинса ждало уютное купе в вагоне поезда, идущего в нейтральную Швецию…
Сталин швырнул трубку на рогульки телефонного аппарата и раздражённым жестом выбил трубку в пепельницу. Затем нажал на кнопку звонка. Тяжёлые двери почти тут же распахнулись, и в кабинет вошёл Поскрёбышев, выжидающе застыв в проёме:
— Лаврентия сюда. И пригласи этого, Вячеслава.
— Слушаюсь, товарищ Сталин!
Створки бесшумно сомкнулись, к тому времени, когда приглашённые явились, Коба [6] уже успокоился. Но не до конца, поэтому встреча началась с разноса.
— Лаврентий, ты, сукин сын! Почему твои орлы проспали провокацию?! Пролилась кровь советских людей, а разведка спит! Не предупредили!
— Иосиф Виссарионович, я…
— Молчи! Пока не найдёшь, кто это устроил, на глаза не показывайся! Садись, Вячеслав! Писать будешь.
Круглолицый Молотов присел за край обитого зелёным сукном стола и подвинул к себе поближе чернильницу и лист бумаги. Сталин чиркнул спичкой и поднёс огонёк к чашке трубки, несколько раз глубоко вдохнул, окутавшись ароматным дымком, затем взял трубку в руку:
— Кто там у нас посол от этих сволочей в Москве?
— Ирие — Коскинен, товарищ Сталин.
— И не выговоришь сразу. У них у всех там такие фамилии?
— Да, товарищ Сталин.
— Короче, пишем так…
… Чёрный блестящий «Паккард» с голубым финским флажком затормозил возле подъезда Министерства Иностранных дел СССР. Посол нервно передёрнул плечами.
— Не волнуйтесь, господин Ирие-Коскинен. Ну, вручат вам очередную ноту. И что? Русские никогда не пойдут на открытое вторжение. Так что, всё будет нормально.
— Это вам там на островах хорошо рассуждать. Вы то далеко отсюда. А что делать нам, когда славянский медведь встанет на задние лапы и заревёт?
— И пускай ревёт. Лев — царь зверей. И его голос главный.
— Это вам кажется, господин советник. Вы ещё не знаете, на что они способны…
— В любом случае, Британия и Франция обеспечат вам дипломатическую и военную поддержку. Уже идёт запись добровольцев в экспедиционный корпус. Из секретных фондов оба правительства выделили значительные суммы на закупку вооружения. Скажу вам больше — даже САСШ заинтересованы в Финляндии. Так что, не волнуйтесь. Примите эту бумажку, затем в Посольстве поступите с ней так, как и следует поступать с их протестами — сходите с ней в туалет. Главное — отрицайте всё. Вы меня поняли?
— Да, господин советник.
— Вот и всё.
Водитель торопливо открыл дверь лимузина, финн полез наружу, а советник британского представительства в Москве окутался сигарным дымом. Черчилль ввёл эту моду на настоящие кубинские сигары, и теперь каждый, кто выражал ему свою поддержку и сочувствие следовал его примеру. Неторопливо текли минуты, из чуть приоткрытых окон выбивались струйки сизого дыма. Наконец двери раскрылись, и из них чуть ли не выбежал красный потный финн. Он сам, не дожидаясь пока водитель откроет ему, распахнул дверь и ввалился в салон.
— Трогай!
Едва автомобиль тронулся, как Ирие-Коскинен завизжал:
— Это всё вы, вы! Проклятые зажравшиеся англичане!
Хлёсткая пощёчина оборвала истерику тучного посла.
— Успокойтесь! В чём дело?
Потирая покрасневшую от удара щёку, тот протянул советнику смятый документ, англичанин взял бумагу и впился в неё глазами: «…сегодня, 26 ноября в 15 часов 45 минут наши войска, расположенные на Карельском перешейке у границы Финляндии около села Майнила, были неожиданно обстреляны с финской территории артиллерийским огнём. Всего было произведено семь орудийных выстрелов, в результате чего убито трое рядовых и один младший командир, ранено семь рядовых и двое из командного состава…»
Чёрт! Ну, где же оно?! А, вот: «…предлагает финляндскому правительству незамедлительно отвести свои войска подальше от границы на Карельском перешейке — на 20–25 километров и тем самым предупредить возможность повторных провокаций…»
Отлично! Ещё немного, и начнётся! Всё идёт по плану.
— Не бейтесь в истерике, посол. Вы же не впечатлительная барышня. Я говорил вам, как следует поступить с этой бумажкой? Вот и делайте.
— Но…
— Без всяких «но».
Очередная шифровка улетела в эфир. В Лондоне и Париже удовлетворённо потёрли руки. Всё шло по плану…
— Что финны?
— Молчат, товарищ Сталин. Игнорируют.
Поднятая для удара по пепельнице трубка застыла в воздухе:
— Молчат?
— Так точно, товарищ Сталин.
— Тогда передайте послу Финляндии последнее предупреждение. Позвоните Молотову, пусть организует.
— Есть, товарищ Сталин! Но…
— Что «но»?
— Сегодня наши пограничные наряды были обстреляны ружейно-пулемётным огнём. Есть раненые. Много. Белофинны как взбесились. Что-то тут нечисто.
— А что Лаврентий?
— Молчит, товарищ Сталин. Но по сигналам из его ведомства ребята ухватили интересную ниточку. Сейчас копают.
— Что за ниточка? Конкретней.
— След ведёт в Британию и Францию.
— Я всегда говорил, что Каллио сам не способен быть таким наглым. Кто-то стоит за его спиной. И этот кто-то очень сильный. Я вначале думал, что это Гитлер, но теперь вижу, что ошибался. Это Чемберлен и Пуанкаре. Они предали доверившуюся им Польшу, пообещав защиту и поддержку, а теперь делают ставку на белогвардейскую Финляндию. Скажите товарищу Берии, что я бы хотел как можно скорее получить всю имеющуюся у него информацию, товарищ Поскребышев.
— Так точно, товарищ Сталин.
— А пока пусть товарищ Молотов передаст протест в посольство Финляндии, но только так, чтобы они поняли — время безответных провокаций с их стороны прошло. Теперь на каждый выстрел с их стороны будут отвечать пушки…
Глава 2
Государственная граница СССР. Карельский перешеек. Ленинград
Старшина Ковальчук в очередной раз провёл рукой по лбу, смахивая капли надоевшего до невозможности осеннего дождя. Одно утешает, что комары уже ушли, а то бы вообще полные дрова были. Полежи-ка четыре часа в секрете, неподвижно, чтобы себя не выдать! Финны — лесовики. Знают в округе каждую тропку, каждый кустик. Все повадки местных птиц и животных. Так что, для того, чтобы себя не выдать, надо лежать пластом… Под плащ-палатку уже натекло. Сыро, промозгло. Скорее бы смена!
— Товарищ старшина! Вас «седьмой» вызывает! Срочно! Всем вернуться в расположение! Война!
— Чего ты несёшь?!
Старшина смотрел в круглые от испуга глаза молодого бойца, понимая, что тот действительно принёс страшные вести. Таким — не шутят! Он сделал жест рукой, и сам заскользил следом, прямо след в след. Его уже не беспокоило, что позади них на блестящей от воды серой траве останется так хорошо заметный след. Война! Горькая и страшная. Сколько слёз, сколько страданий! Он хорошо помнил бои на Халхин-Голе. [7] Горы трупов, сгоревшие танки. Обломки наших самолётов. Длинные эшелоны с мёртвыми ребятами. А теперь опять война…
