Ознакомительная версия. Доступно 48 страниц из 238
Дон лежал пластом на дне лодки, вцепившись в поручни и размышляя о преимуществах ракетного транспорта, а сумасшедшая штуковина тем временем неслась, подскакивая, по водной глади. Он старался не думать о том, что произойдет, столкнись глиссер с корягой или с каким-нибудь крупным морским животным. Менее чем за два часа суденышко прошло около трехсот километров, потом замедлило ход и остановилось.
— Конечная остановка! — сказал розовощекий мореход. — Пассажирам приготовить багажные квитанции! Женщины и дети выходят по центральному эскалатору.
Антирадарный колпак приподнялся. Дон встал, разминая затекшие ноги:
— Где мы?
— Станция Драконвилль-на-Болоте. А вот и делегация встречающих. Осторожнее на ступеньках.
Дон напряженно всматривался в туман. Похоже, на берегу собралась целая толпа аборигенов. Он спрыгнул с борта, и его ботинки тут же утонули в грязи. Он поспешно выбрался на твердую почву. За его спиной хлопнул антирадарный колпак, и сумасшедшая посудина тут же рванула прочь, в считанные секунды набрав скорость и сразу исчезнув в тумане.
— Могли бы хоть помахать на прощание, — пробормотал Дон и обернулся к драконам. И замер в растерянности: людей не было видно, а указаний на этот счет ему никаких не дали. Может быть, офицера, которого надеялся встретить Дон (уж теперь-то ему самое время было здесь появиться!), по дороге где-нибудь ранили?
Драконов было семь, и все они молча приближались к нему. Дон окинул их взглядом и просвистел вежливое приветствие, отметив про себя, что аборигены похожи друг на друга как две капли воды. И тут дракон, выступавший в центре семерки, воскликнул с акцентом, от которого на память сразу же приходила рыба и жареная картошка:
— Дональд, мой мальчик! Как я рад тебя видеть! Чешуя!
14. «ТАК ДАВАЙ ЖЕ ЕГО СЮДА!»
Дон проглотил застрявший в горле комок и, позабыв о всяких приличиях, воскликнул:
— Сэр Исаак! Сэр Исаак!
И, спотыкаясь, бросился навстречу.
Вряд ли это удобно — пожимать дракону руку, целовать его или обнимать. Дон ограничился тем, что кулаками лупил Сэра Исаака по бронированной туше, одновременно стараясь прийти в себя. От чувств он не мог выговорить ни слова, а все вокруг подернулось влажной дымкой. Сэр Исаак невозмутимо ждал, потом заявил:
— А теперь, Дон, я хотел бы познакомить тебя с моей семьей…
Дон взял себя в руки, откашлялся и облизнул губы, готовясь к беседе на языке свиста. Водер был только у Сэра Исаака; вполне возможно, остальные драконы не понимали даже простейших английских слов.
— Пусть их смерть будет прекрасной!
— Мы благодарим тебя.
Дочь, сын, внучка, внук, правнучка, правнук — целых четыре поколения драконов, если считать и Сэра Исаака, пришли встретить Дона. В соответствии с обычаями драконов присутствие представителей еще одного поколения означало наивысшую степень уважения, какая только возможна, и Дон был просто ошеломлен. Он знал, что Сэр Исаак относится к нему как к другу, но все равно отнес такой знак уважения на счет своих родителей.
— Мои мать и отец благодарят вас за доброту, которую вы проявили к их яйцу.
— Каково первое яйцо, таково и последнее. Мы рады видеть тебя, Дональд.
Встречая прибывшего гостя, члены семьи обступают его с боков, и шествие медленно направляется к гнезду. Но даже неторопливая поступь дракона вдвое быстрее, чем человеческий бег.
Сэр Исаак опустился на грунт и предложил:
— Воспользуйся моими ногами, мальчик; идти нам предстоит далеко.
— Нет, я пойду сам.
— Нет-нет, ни в коем случае!
— Ну что ж…
— Оп-ля! Надеюсь, я правильно помню ваше выражение.
Дон вскарабкался на спину дракону и устроился у задней пары глаз. Глаза повернулись к нему и внимательно присмотрелись. Дон заметил, что Сэр Исаак предусмотрительно вставил в шейные роговые пластины пару колец, чтобы ему было удобно держаться.
— Ну как?
— Все в порядке. Я готов.
Дракон встал на ноги, и процессия отправилась в путь. Дон чувствовал себя сейчас словно Маленький Тумай [144].
Дорога, по которой они шли, была такой древней, что невозможно было понять — построена ли она специально или тут поработала природа. С милю она тянулась вдоль берега; то и дело по пути им попадались другие драконы: одни двигались по дороге, другие работали на своих заболоченных полях, а потом дорога свернула в глубь материка. Вскоре, выбравшись на осушенную местность, они сошли с оживленной дороги и углубились в туннель. Туннель был искусственного происхождения — тут уж сомневаться не приходилось: дорожное полотно двигалось, набирая скорость, в ту сторону, куда направлялся идущий (если этот идущий — дракон, или такого же, как дракон, веса); их и без того резвая рысь таким образом ускорялась во много раз. Дон затруднился бы определить, с какой скоростью они двигались и какое расстояние преодолели.
Наконец, они оказались в огромном зале — огромном, если даже брать по драконьим меркам. Движущееся полотно дороги как бы влилось в пол зала и остановилось. Тут их уже поджидали остальные члены семейства, поначалу представленного теми семью драконами, которые встречали Дона на берегу. Ему не пришлось напрягать мозги, отыскивая приличествующие случаю выражения: в соответствии с этикетом гостя тут же препроводили в отведенные для него покои, чтобы он мог отдохнуть и восстановить силы.
По понятиям аборигенов, помещение было довольно скромных размеров, но Дону оно показалось громадным. В главной комнате точно по центру находился бассейн глубиной около шести футов; его длины хватало, чтобы в несколько гребков проплыть из конца в конец. Именно этим Дон с превеликой радостью и занялся. Вода в бассейне была настолько же чистой, насколько грязной она была в том море, которое Дон только что пересек, и, насколько он мог судить, температура ее составляла 36,6 °C, как у человеческого тела.
Дон лег на спину, вглядываясь в искусственный туман, скрывавший высокий потолок. «Вот это жизнь!» — думал он. Это была лучшая ванна, которую он когда-либо встречал с той поры, как побывал в нью-чикагском «Караван-сарае». Как давно это было! Его одноклассники, наверно, уже окончили школу. Дон внезапно почувствовал, как волнами на сердце накатывает тоска.
Но даже самая что ни на есть роскошь когда-нибудь надоедает. Дон выбрался из бассейна, взял свою одежду и попробовал соскрести с нее застарелую грязь. Сюда бы, подумал он, стирального порошка или, на худой конец, серого мыла, того, что варили фермеры. Он босиком обошел помещение, подыскивая, куда бы повесить сушиться одежду. В «маленькой» комнате-спальне он внезапно остановился.
Там его уже ждал ужин. Кто-то загодя накрыл стол, даже не позабыли расстелить белоснежную скатерть — стол был карточный, его форма и каждая линия прямо в глаза кричали: «Гранд-Рапидс». На придвинутых к нему стульях, снизу, и вправду обнаружилось фабричное клеймо «Гранд-Рапидс» [145] — Дон специально перевернул один из них и проверил.
Стол был сервирован в соответствии с человеческими обычаями. Правда, суп был налит в кофейную чашку, а кофе — в тарелку, но все это были мелочи, к которым и придираться не стоит. В конце концов, главное — и суп, и кофе были горячими. Еще подали тосты из хлеба, выпеченного из кислозернянки, и яичницу, приготовленную, насколько мог судить Дон, из натуральных яиц.
Он положил свою мокрую одежду на теплые плитки пола, хорошенько ее разгладил и, пододвинув к столу стул, взялся за дело.
— Как говорил наш капитан, никогда нам не было так хорошо, — пробормотал он с набитым ртом.
В углу напротив лежал мягкий матрац, набитый пенистой массой. Дону хватило одного взгляда, чтобы сообразить, что это — армейский (офицерский) матрас «зеленых». Койка и одеяла отсутствовали, да в них и не было особой нужды. Пообедав, Дон раскинулся на постели; он знал, что его не вызовут и не потревожат до тех пор, пока он сам этого не захочет. Только сейчас Дон понял, как он устал, и еще — что ему много над чем надо теперь подумать.
