— Но ведь, применив кобальт, не пойдешь и не займешь Шанхай, — возразил Питер.
— Верно. Но, расчетливо сбросив бомбы, можно было на многие годы сделать Северный Китай необитаемым. Сбросить их в нужных местах — и радиоактивные осадки покроют Китай до самого моря. Что останется, унесено будет на восток, через Тихий океан, и если какая-то малость долетит до Соединенных Штатов, едва ли русские очень уж горько заплачут. Стоит получше спланировать — и, обойдя вокруг света, Европы и западной России достигнут лишь ничтожно малые не опасные остатки. Конечно, пройдут годы, прежде чем Россия сможет занять Шанхай, но в конце концов она его получит.
— А сколько лет людям нельзя будет работать в. Шанхае? — спросил ученого Питер.
— При кобальтовых осадках? Понятия не имею. От очень многого это зависит. Пришлось бы послать исследователей на разведку. Думаю, никак не меньше пяти лет — это период полураспада. И не больше двадцати. Но точно сказать невозможно.
Дуайт кивнул:
— К тому времени, как китайцы или кто-либо другой сумел бы туда добраться, там бы уже были русские.
— А что обо всем этом думали сами китайцы? — спросил его Джон Осборн.
— Ну, у них был совсем другой подход. Они не особенно стремились перебить русских. Просто хотели снова сделать их всех крестьянами, которым ни к чему Шанхай и вообще морские порты. Китайцы собирались засыпать русские промышленные районы кобальтовыми радиоактивными осадками, прицельно, город за городом поразить межконтинентальными ракетами. Они хотели, чтобы в ближайшие, скажем, десять лет ни один русский не мог бы работать у станка. По их планам радиоактивные осадки должны были выпасть в ограниченном количестве, притом только тяжелые частицы, которые распространились бы не слишком широко. Вероятно, они даже не собирались бомбить столицу… просто взорвать бомбу миль на десять западнее, а уж ветер довел бы дело до конца. — Он опять помолчал. — У русских не осталось бы промышленности, китайцы могли бы к ним заявиться когда пожелают и занять незараженные земли, — любые, какие им заблагорассудится. А потом, когда радиация рассеялась, заняли бы и города.
— Станки к тому времени изрядно заржавели бы, — заметил Питер.
— Да, наверно. Зато для китайцев война была бы легкой.
— И вы думаете, так все и произошло? — спросил Осборн.
— Не знаю, — сказал Тауэрс. — Возможно, этого не знает никто. Я просто передаю, что толковал на курсах для командиров тот чин из Пентагона. Одно говорит за то, что виноваты не русские, — прибавил он, размышляя вслух. — У Китая, кроме России, нет ни друзей, ни союзников. Если бы это Россия напала на Китай, никто бы особенно не заволновался… не затеял бы войну на другом фронте и вообще не вступился бы.
Несколько минут все трое молча курили. Потом Питер спросил:
— Так вот как, по-вашему, это в конечном счете разразилось? После того, как русские напали на Вашингтон и Лондон?
Осборн и Тауэрс изумленно уставились на него.
— Русские и не думали бомбить Вашингтон, — сказал Дуайт. — Под конец они это доказали.
Теперь уже Питер посмотрел изумленно.
— Я имею в виду самое первое нападение.
— Вот именно. Самое первое нападение. Напали русские бомбардировщики дальнего действия ИЛ—626, но летчики на них были египтяне. И летели они из Каира.
— Это правда?
— Чистая правда. Один был захвачен, когда на обратном пути приземлился в Пуэрто-Рико. Но прежде чем выяснилось, что он египтянин, мы уже успели бомбить Ленинград и Одессу и атомные предприятия в Харькове, Куйбышеве и Молотове. В тот день все происходило слишком быстро.
— Как, значит, мы бомбили Россию по ошибке? Но это ужасно, просто в голове не укладывается.
— Это правда, Питер, — сказал Джон Осборн. — В этом так и не признались открыто, но такова правда. Самую первую бомбу сбросили на Неаполь. Это, конечно, устроили албанцы. Потом бомбили Тель-Авив. Никто не знает, чьих это рук дело, я, во всяком случае, не слыхал. Затем вмешались англичане и американцы, весьма внушительно пролетели над Каиром. На другой же день египтяне подняли в воздух все свои уцелевшие бомбардировщики — шесть отправили на Вашингтон и семь на Лондон. К Вашингтону прорвался один, к Лондону два. После этого почти никого из британских и американских государственных мужей не осталось в живых.
Дуайт кивнул.
— Самолеты были русские, и я слышал, что на них были русские опознавательные знаки. Вполне возможная вещь.
— Боже милостивый! — воскликнул австралиец. — И поэтому мы бомбили Россию?
— Совершенно верно, — горько сказал капитан Тауэрс.
— Это можно понять, — сказал Осборн. — Лондон и Вашингтон вышли из игры — раз и навсегда. Принимать решения пришлось порознь командирам на местах, притом решать мгновенно, прежде чем бомбежка повторится. После той албанской бомбы отношения с Россией крайне обострились, а в бомбардировщиках, налетевших на Вашингтон и Лондон, опознали русские самолеты. — Он помолчал. — Понятно, кто-то вынужден был что-то решить — и решить в считанные минуты. Теперь в Канберре думают, что он решил неправильно.
— Но если произошла ошибка, почему они не встретились и не прекратили все это? Почему продолжали драться?
— Очень трудно остановить войну, когда все правители убиты, — сказал капитан Тауэрс.
— Беда в том, что эта мерзость слишком подешевела, — сказал ученый. — Под конец чистейшая урановая бомба обходилась примерно в пятьдесят тысяч фунтов. Даже такая мелюзга, как Албания, могла обзавестись кучей таких бомб, и любая маленькая страна, запасшись ими, воображала, будто может внезапным нападением одолеть крупнейшие державы. Вот в чем крылась главная опасность.
— Да еще в самолетах, — подхватил капитан. — Русские годами продавали египтянам самолеты. А Британия, кстати сказать, тоже продавала — и Израилю и Иордании. Их вообще не следовало снабжать авиацией дальнего действия, это была огромная ошибка.
— Ну, и тут пошла война между Россией и западными державами, — негромко подытожил Питер. — А когда же вмешался Китай?
— Навряд ли кто-нибудь знает точно, — сказал капитан. — Но, думаю, Китай сразу же пустил в ход против России и ракеты и радиацию, постарался не прозевать удобный случай. Наверно, они не знали, насколько русские готовы к радиологической войне против Китая. — И, помедлив, прибавил: — Но это все только догадки. Большинство радиостанций очень быстро замолчало, а те, которые остались, мало что успели сообщить нам или в Южную Африку. Мы знаем только, что почти во всех странах командование приняли на себя младшие офицеры, мелкота.
