Восточный конвой - Михайлов Владимир Дмитриевич

Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 93

Наверное, миновать привлекательное место было бы разумнее. Но против этого возражали самое малое два соображения. Ему так хотелось есть, что уже при одной мысли о хорошем ужине рот мгновенно наполнился слюной – пришлось даже сплюнуть, но не помогло, слюна возникла снова. А кроме того – там, где люди расслабляются, проводя досуг за бутылкой вина («вина» – он подумал из любви к литературным оборотам, на самом деле в этой стране исстари предпочитали что покрепче), всегда в воздухе плавает громадное количество информации, которую надо только уметь выудить. Да и полезные знакомства и связи не раз возникали именно в таких местах. И хотя лучше, конечно, было бы появиться на людях в сопровождении женщины, околачиваться поблизости и не входить было намного опаснее, чем войти в одиночестве: заметь его кто-нибудь – а здесь наверняка имелось некоторое количество наблюдателей, – это сразу вызвало бы совершенно ненужные подозрения.

И все же Милов, может быть, колебался бы еще некоторое время, если бы на крыльце не показался кто-то – вышел, огляделся, заметил стоявшего поодаль Милова и не совсем уверенной походкой направился к нему.

– Риш? – громко спросил он, приближаясь.

– Увы, нет, – ответил Милов. – Вы ошиблись.

– Не имеет значения. Опыт науки показывает, что отрицательный результат не менее важен для исследования, чем положительный. Согласны?

– В банке мне никогда не удавалось доказать справедливость этой истины, – ответил Милов.

– Хотите сказать, что вы на мели? Наплевать. Сегодня мы абонируем весь кабак. Маленькое торжество. В честь маленькой удачи. Хотя вру: удача как раз немалая, но мы скромны. Пошли, пока не нагрянула еще какая-нибудь голодная стая и есть свободные места.

– Боюсь, что мой облик придется не по вкусу…

– Ерунда. Мы здесь по-домашнему. Да мы и есть дома, если разобраться. Так что черный галстук не обязателен. Судя по оборотам речи, вы не рядовой технет, уныло воплощающий смысл. Этого вполне достаточно: вам не будет скучно с нами, а нам – с вами. Всякое новое лицо здесь приветствуется, не так-то их и много бывает.

Они медленно шли ко входу.

– А как вы вообще сюда попали? – поинтересовался как бы между прочим представитель здешнего общества.

– Люблю вечерние прогулки.

– А, вы со станции?

– Строго говоря, – сказал Милов, – я сошел в Сандре по ошибке. В поезде задумался и проехал свою остановку.

– Не секрет – какую же?

– Секрет, конечно, – улыбнулся Милов, – но вам скажу: Тарс.

Он ничем не рисковал: городок Тарс находился на этой же ветке, километров на десять дальше от границы.

– Милое местечко. А здесь бывали?

– Впервые. В Тарсе я лишь на время, по делам.

– Это и так понятно: видно, что вам не хватает опыта. Поживете в этих краях подольше, и научитесь ценить все, что выходит за пределы обыденного. Тут ведь нас развлечениями не балуют, а новостями – и того меньше. Так что каждый человек и каждая новая процедура приобретают такую ценность, какой в другом мире наверняка не имеют. Кстати, о новостях: вы едете с востока – что там такое стряслось? Из объявления мы мало что поняли.

– Да я не совсем в курсе. Вроде бы задержали какую-то банду, но те то ли просто сбежали, то ли при этом отлупили и обобрали охрану – что-то в этом роде. Говорили в поезде, за подлинность информации не ручаюсь.

– Воистину, мы живем в диком мире, и он становится с каждым днем все хуже и хуже. Идите, идите, не упирайтесь, смелее! Не изображайте стеснительную девицу, все равно я вам не поверю. Хотя что я: девица давно уже была бы за столиком и, возможно, успела бы перестать быть девицею… Но вам повезло, что вы пошли по этой дороге.

– Разумеется. Не думаю, что такие приятные заведения находятся у вас при каждой тропе.

– Такие – нет. Зато есть другие. И если бы вы, идя от станции, на развилке взяли левее, то я смог бы познакомиться с вами разве что на ваших похоронах.

– Дикие звери?

– Нет, зверей давно съели люди, а что еще оставалось, подобрали технеты. Простите, я не обижаю ваше расовое чувство? Нет? Ну, весьма рад. Не звери, нет. Электроника и автоматика. При этом никакой старомодности, никаких этих «Стой, кто идет» и тому подобное. Прицеливание и огонь – автоматические, днем и ночью. Без предупреждения. Собственно, предупреждения есть – на щитах, но в сумерках вы могли бы их и не заметить.

– О, – сказал Милов, – потрясающе интересно. Что же вы здесь так охраняете?

– Избранные секреты моей бабушки. Извините – швейцара сегодня нет, мы отправили его к чертовой родительнице: все швейцары – наушники Сипо, и мы их не любим. Ничего, я приглашаю вас, выполняя его функцию.

Он отворил дверь и изящно поклонился.

– Прошу вас… простите, я не расслышал?

– Флим, – сказал Милов. – Мое имя Флим.

– Так я вас и представлю… Кстати, я отзываюсь на кличку «Силенс», сиречь «молчун», если переводить с латыни. Не подумайте только, что я принадлежу к пифагорейцам и должен соблюдать обет молчания. Отнюдь! Но думаю, вы уже смогли оценить справедливость данного мне прозвища.

– Вы скорее последователь Цицерона. А что у вас сегодня за праздник?

– Этакие посиделки, суарэ, парти… Давняя традиция. Понимаете, мы стараемся сохранить какие-то людские традиции – иначе можно опуститься, отехнетиться… Ну, это то же самое, что бриться и чистить зубы – проявлять какое-то уважение к себе, как к человеку… А вообще-то, как я успел уже намекнуть, – успел, не правда ли? – нам тут удалось решить одну задачку, и в результате в этих местах сразу станет легче дышать. Решили, правда, на бумаге – но очень быстро она воплотится в материал. И уж не отметить такое дело было бы непростительным нарушением всего на свете.

– Насколько я понял – здесь собираются люди, не технеты?

– А что им тут делать? На нашем месте технеты быть не могут – мы тут не дрова колем… а их головы только на это и годятся, скажу вам откровенно.

Сейчас, войдя в маленький, но хорошо освещенный холл, Милов смог оглядеть своего собеседника, и сделал это с откровенным любопытством: очень уж не вязалась его речь с обликом. Тот усмехнулся:

– Видите! А вы еще опасались за свою экипировку. Не думайте, мы и в самом деле могли бы собраться в тэксах, но приходим в рабочем – потому что техи на нашем месте пришли бы расфуфыренными до плюс-минус бесконечности. Ну, а теперь приведите себя в несколько легкомысленное состояние, иначе какой же праздник?

Веселье было уже в разгаре, когда они вошли; верно, Силенс с намерением медлил, развлекая Милова разговорами, – чтобы избежать той неловкости, какая возникает, когда незнакомый человек появляется в еще не стартовавшей компании и невольно становится в ней центром внимания, не всегда доброжелательного, порой иронического. Сейчас в маленьком зале было уже шумно, говорили, казалось, все сразу, словно стараясь заглушить один другого, клубился дым (неплохих сигарет – определил Милов, принюхавшись), потом в говор врезался хрипловатый, но явно женский смех – не жестокий, каким он порой бывает, а скорее удовлетворенный. Милов стал улыбаться еще не успев войти – весело, дружески, но без заискивания. В зале на долю секунды замолчали, потом шум поднялся снова.

– Силенс, разбойник, ты захватил пленника? Давно, давно не ели мы человечинки… О господи, а я и не знал, что у нас сегодня званый вечер. Где мой смокинг?..

– Кто это собрался его съесть: ты? Оставь надежды – его проглотит Ласка, нам останется только облизываться… Кто там поближе – держите его, он сейчас удерет, он смертельно напуган, разве не видно? Эй, Голлин, он сейчас упадет без сознания, воды ему, кто там поближе – дайте стакан воды!

– Пей, мой мальчик, пей, – сказал очутившийся рядом человек в пестрой маскировочной форме, годами намного моложе Милова, – иначе ты весь вечер не придешь в себя. Ты попал к мыслителям, дружок, они, как ты понял уже, пьют только чистую воду. – Он вложил в пальцы Милова стаканчик, Милов поднес посуду к губам. – Только до дна, – предупредил тот же человек, – глубина мысли предполагает…

Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 93