Гнев Тиамат (ЛП) - Кори Джеймс

О том, что два лаконианских фрегата и грузовик с критически важным политическим деятелем уничтожены в Солнечной системе – ничего и нигде.

По крайней мере, нигде, куда он мог бы добраться без активного поиска по новостным индексам. А поскольку у Сабы было достаточно оснований полагать, что Лакония пристально наблюдает за всеми поисковыми запросами, Алекс просто топтался между новостными лентами в смутной надежде на... На что-нибудь. Но...

– Не, – ответил он. – Ничего.

Каспар отломил кусочек хлеба и макнул его в таджин Алекса.

– Даж не знаю, хорошо это или плохо.

– В те времена, когда я был в твоем возрасте, – прокомментировал Алекс, – эти новости были бы на каждом канале. Земля и Марс выпустили бы официальные пресс-релизы, а восемнадцать основных каналов обсосали бы каждое слово с разных точек зрения. Астеры открыли бы ещё с тысячу пиратских каналов, с десяток из них заявили, что берут на себя личную ответственность, и как минимум один вещал бы, что всё это иезуитский заговор.

Каспар ухмыльнулся. Один клык у него отдавал в желтизну, чего Алекс раньше не замечал.

– Звучит как ностальгия, дед.

Алекс вздернул подбородок в немом вопросе. Каспар преувеличенно насупился, и изобразил тягучий выговор:

– Когда я был в твоем возрасте, каждое утро нам приходилось добывать воду из ничего, и динозавры бродили по Долине Маринер.

Алекс почувствовал лёгкий укол раздражения, но справился с собой и всё-таки рассмеялся:

– Ну хоть разнообразие было, какое-никакое.

Он махнул в сторону настольного монитора с новостными лентами.

– А это всё словно утверждено одним и тем же бюрократом где-нибудь на Луне. Одинаковое, как под копирку.

– Да может так и есть.

– Да уж, – согласился Алекс, сворачивая новости, – Определенно, так и есть.

Каспар потянулся, как кот, пробудившийся от дремоты, и постучал по монитору. Новостные каналы сменились интерфейсом ресторанного меню.

– Можем напополам, – сказал Алекс.

– Заплатишь в следующий раз, – ответил Каспар. – Да и вообще. Деньги-то ненастоящие, ага?

Всю команду «Шторма» на Каллисто снабдили поддельными идентификаторами, созданными подпольем, и внедрёнными в систему. Включая биометрию и банковские счета. Но не очень удобно жить, зная, насколько всё хрупко. Сработай какая-нибудь защита, и все фальшивые данные Алекса стали бы известны безопасникам Лаконии. Он мог провести этот вечер, и всю оставшуюся жизнь в тюремной камере. Потому что в любой момент всё могло развалиться на части.

Как и всегда, если уж быть честным. Просто сейчас стало сложней не обращать внимания.

– У меня ещё встреча с инженерной командой на третьем уровне. Есть там один барчик, с открытым микрофоном для стендапа, и виски за полцены. Пара караоке, и такой симпатяга как я, может даже найдет, у кого сегодня заночевать.

– Махни стаканчик за меня, и не делай того, о чём на утро пожалеешь, – напутствовал Алекс, поднимаясь с подушки. – А мне тоже есть чем заняться.

– Послушаю доброго совета, – ответил Каспар. – Увидимся.

В коридоре они разошлись. Каспар нырнул в проход, ведущий глубже под поверхность, а Алекс свернул налево в направлении доков и капсульных гостиниц для тех, кто в увольнении. Просто приятный малый, не на что смотреть. Он шел, засунув руки глубоко в карманы лётного комбинезона, уткнув взгляд в землю перед собой. Избегая зрительного контакта с идущими по тем же залам людьми. Проход вывел его к Y-образной развилке с матовой стальной скульптурой, которая, казалось, никак не могла определиться, кто же она – человек или транспортный челнок. Чуть выше на табло перечислялись все корабли на своих причалах. Все корабли. Кроме его собственного.

Когда Алекс был ещё маленьким марсианским мальчиком, как-то раз у них остановился двоюродный дедушка Нарендра, дом которого в Иннис Холлоу закрыли на ремонт. Алекс всё ещё помнил, как дедушка вышагивал по коридорам Банкер-Хилл с расслабленным и ошеломленным лицом, пока он и Джонни Чжоу объясняли ему тонкости игры, происходящей вокруг. Теперь Алекс чувствовал, что на его лице то же самое выражение.

Наверное, этот сдвиг происходил в сознании каждого поколения. Как побочный эффект метода, которым человеческий разум связывал понятие «нормы» с первыми впечатлениями, дальше принимая в штыки всё, что в него не вписывалось. А может изменения, принесенные завоеванием Лаконии, слишком отличались от происходивших ранее. Так или иначе, верфь Каллисто больше не ощущалась частью Солнечной системы, по крайней мере, для Алекса. Чувство страха и хрупкости, – как в самые первые дни правления Лаконии, – напоминало никогда не умолкающий звон в ушах. «Везде Балтимор», любимая присказка Амоса, перестала быть правдой. Теперь везде была «Медина».

Его капсула располагалась недалеко от доков. Одна из самых больших, – метр с лишним в высоту, – и внутри можно даже сидеть. Старый матрац из переработанного противоперегрузочного геля, стены и потолок из многослойного стекла и сетки, где встроенные светильники создают иллюзию пространства, выходящего за пределы поверхности. Алекс заполз внутрь, закрыл дверцу и устроился поудобнее, собираясь просмотреть парочку новых развлекательных каналов. С годами он стал экспертом по детективным триллерам в стиле нео-нуар, и его особо интересовала пара работ с Цереры, снятых ещё до лаконианского завоевания, и выглядевших весьма многообещающе из-за специальной техники монтажа. И всё же, ещё ему было интересно, не скомпрометирует ли его выход в сеть из этого гроба.

Что, если у Лаконии достаточно знаний, чтобы составить портрет Алекса Камаля, – какие фильмы ему нравятся, какую пищу он любит, какими путями предпочитает передвигаться, и неизвестно, какие ещё следы остались за ним, – и это расколет маску, которую дал ему Саба. Что, если быть самим собой – значит привести службу безопасности прямо к своей двери? Не лучше ли смотреть что-нибудь обще-популярное, и не выделяться из стада?

Он запустил свой сетевой профиль в системе капсул. Загорелся красный значок – закрытый канал со Штормом. Забавно – он так беспокоился, что Лакония поймает его на просмотре развлекательных каналов, а ведь факт зашифрованного обмена данными мог выдать его куда быстрей. Но что уж теперь. Доверять старым технологиям АВП Сабы он решил осознанно, когда влез в этот бизнес. И теперь не имело смысла пересматривать это решение. Он открыл сообщение, и с экрана на него взглянул сын.

– Привет, Па, – усмешка Кита напомнила ему Жизель. Он всегда больше походил на мать, чем на него. Да и слава Богу.

– Не ожидал весточки так скоро. Ты в системе? Нет, в смысле, не говори. Я понимаю, секретность, и всё такое. Но всё равно... В этом семестре я молодец. Высший бал по трём предметам, и, ну... – усмешка стала слегка печальной, – ... и хороший репетитор по двум другим. А... и это... слушай. Я там встречаюсь с девчонкой, и кажется, всё серьёзно. Её зовут Рохани. И я ей не говорил... ну... про тебя. Но если выпадет шанс с ней встретиться? Мама общается с её семьей, и... ну... я думаю, она довольно скоро станет твоей снохой. Так что... было бы здорово, да?

Сообщение продолжалось, и Алекс слушал его с теплом в груди, и болью. Не встретиться ему с девушкой. Не посетить свадьбу, если она будет. Рохани пойдет по тому же списку, что и Амос, и Холден, и Кларисса. Ещё одна потеря. Просто ещё одна потеря. Он будет жить с этим. Ему придётся.

Тренькнул ручной терминал, и на экран вывалилось предупреждение со специального аккаунта Сабы для приоритетных сообщений. Со страхом в животе, он открыл его.

УЧТИТЕ, «БУРЯ» СОШЛА С ОРБИТЫ И ДВИЖЕТСЯ К ЮПИТЕРУ.

– Вот же..., – пробормотал Алекс под нос, – Дерьмо...

– Мой маленький мужчинка женится? – Бобби говорила, не отрывая взгляда от ящиков с припасами. – Девчушке повезёт, если я не напрыгну, и не утащу его первая.

Их склад расположился на самом краю комплекса. Он не потреблял энергию станции, и использовал систему жизнеобеспечения, снятую со старого добытчика руды. На стенах и потолках образовывался и высыхал конденсат, разукрашивая их пятнами, словно шкуру леопарда. Тяжелое снаряжение, вроде торпед, всё ещё оставалось на Шторме. Но те трофеи с лаконианского грузовика, что оказались помельче, поместили на четыре ряда широких поддонов, и отправили на склад. Бобби занималась распаковкой, деловито раскидывая по всему пространству ящики для хранения, словно собирая свой личный инвентарь. Некоторые ящики слегка закоптились. В воздухе висел меловой запах керамики, нагретой до температур, при которых она начинала расслаиваться.