Донырнуть до звезд (Сборник) - Лукьяненко Сергей Васильевич

– Вот. – Роберт окунул железу в ведро, смывая кровь. Очень быстро, только чтобы чуть-чуть улучшить вид. Напитанную гормонами кровь внутри железы вымывать не стоило. – Ешьте сырой. Не бойтесь, это ко всему еще и очень вкусно.

– Мы знаем, – сказал Александр. – Вы будете?

Роберт покачал головой. Он не был болен, а впрок сердце снарка не едят.

– Ешьте.

Он поднялся на бак. Постоял у штурвала, прошел на нос. Посмотрел на уходящий кеч в свой бинокль – простенький, куда хуже, чем у Алины. Кажется, Мигель так и не понял, куда делся его снарк. Роберт подумал и решил, что рассказать все же придется. Никто раньше не знал, что снарки умеют прятаться.

– Капитан…

Александр подошел к нему. В окровавленных руках он держал тарелку, на ней – нарезанное тонкими ломтиками сердце снарка. Обычно клиентам не хватало выдержки, они ели сердце как придется, хватали руками, вгрызались в мякоть, давились и захлебывались соленой, концентрированной жизнью.

Роберт подумал о том, что теперь они здоровы. И этот храбрый, умелый мужчина, и эта храбрая, умелая женщина. Болезни покинули их тело. Смерть снарка подарила им жизнь.

– Вы должны попробовать! Я был уверен, что тут нужен лимонный сок!

Сердце снарка и впрямь было чем-то посыпано и сбрызнуто. Роберт взял ломтик, попробовал.

Да, вкусно. Роберт ел сердце снарка трижды. Один раз – из любопытства. Один раз – когда сломал ноги. Переломы срослись через два часа. И еще раз, когда начало сбоить его собственное сердце, и доктор поставил его перед выбором: таблетки на всю жизнь или сердце снарка.

Конечно же, он выбрал сердце снарка.

Роберт взял второй ломтик. Чем он его посыпал? Какие-то травы… и лимонный сок…

– Когда нам рассказали, что сердце снарка – это очень вкусно, я сразу подумал о лимонном соке, – сказал Александр. – Сок, мята и совсем чуть-чуть сахара. На границе вкуса. Интересно, да? Жаль, что нельзя сделать его на гриле…

– Чем вы больны? – спросил Роберт.

– Что? – Александр отправил в рот еще один кровавый кусочек.

– Чем вы больны? Что вы хотите вылечить сердцем снарка?

– Мы не больны! – Александр протестующее помотал головой. – Капитан, не беспокойся! Мы совершенно здоровы. Мы – гастрономы. Любители вкусной пищи. Мы услышали, что сердце снарка – это не только лекарство, но и деликатес. Только в тысячу раз дороже черной икры и фуа-гра. Мы богаты. Мы можем это себе позволить. Мы прилетели сюда. Я вижу, что мы прилетели не зря. Это замечательно, капитан!

Он повернулся и пошел к жене. Роберт, оцепенев, смотрел на них: две фигуры над окровавленной, вспоротой тушей. Словно две птицы-падалыцицы над выброшенным на берег снарком.

Потом Роберт с тоской понял, что если он попытается дать Александру в морду, то получит сам. А если прыгнет в воду и поплывет к берегу – они спокойно приведут яхту обратно в порт.

– Присоединяйтесь, капитан! – крикнула ему Алина.

Роберт сел на палубу и закурил. Табак был крепкий.

Кружил голову и успокаивал.

Он подумал, что на обратном пути ему надо больше курить.

Зимы здесь никогда не было. Длинное, теплое, сухое лето – и короткий сезон холодных дождей.

Дождь шел третий день. Они сидели в таверне, глядя на грустящие у причала суда.

– Расслабься, друг, – сказал Мигель. – Судьба – слепая от рождения. Они могли прийти ко мне. Тогда дураком был бы я.

– Жизнь снарка берут за жизнь человека, – ответил Роберт. – Это честно. У меня есть только парус и гарпун. Снарк может уйти. Но взять жизнь снарка ради вкуса?

Мигель поднял тяжелую кружку. Посмотрел на густое темное пиво.

– Я пью это пиво ради вкуса, – дипломатично сказал он.

– Но ты же за этот бокал не вырезал сердце снарку!

Мигель кивнул. Глотнул пива. Достал портсигар и угостил Роберта. Ему выпал хороший сезон, он смог прикупить вдоволь курева, несмотря на большую семью.

– Старик, для которого я искал снарка, живет уже сто лет, – сказал он. – Я спросил, чем он будет заниматься, когда вернется здоровым. Он сказал, что омолодится. И заведет кучу любовниц. Невинных девушек. Это ему нравится больше всего. У него много денег, ему не надо их зарабатывать. Может быть, Роберт, нет большой разницы, для кого мы убили снарка? Для парня и девушки, которые любят есть необычные блюда? Или для старика, который желает день и ночь крыть молодых девушек? А что мы знаем о парне, для которого Даниэль убил снарка?

– Ты хочешь меня утешить, – тихо сказал Роберт. Он был слегка пьян. Вот уже неделю, с тех пор как вернулся из последнего плавания, слегка пьян.

– Хочу, – согласился Мигель. Допил пиво. – Хочу. Хватит тебе пить. Мы не ангелы, мы люди. Мы все время кого-то жрем.

Он встал, бросил на стол три тяжелые серебряные монеты. Пошел к дверям, но на полпути обернулся:

– Роберт!

Капитан «Напасти» поднял голову.

– На самом деле не только у снарков нет сердца. – Мигель улыбнулся. – У многих людей его нет тоже.

Мы не рабы

Девушка была такой очаровательно глупенькой, что ей, наверное, даже не снились сны.

– Вы не боитесь? – спросила она. Не дожидаясь ответа, продолжила: – А я так ужасно боюсь! Этот ужасный экзекутор…

– Экзекьютор, – поправил я.

Милый лобик сморщился, будто пытаясь компенсировать недостающие внутри извилины.

– Он же экзекуцию проводит? Экзекутор?

– Эк-зе-кью-тор, – повторил я, разглядывая картины на стенах. Вроде бы обычные классические полотна, но с вариациями. Такие картины вошли в моду год назад и до сих пор не приелись публике. Чего там только не было – и «Последний день Помпеи», где на фоне рушащихся зданий шла веселая оргия, и скабрезные «Охотники на привале», и совершенно непристойная смесь «Утра в сосновом бору» и «Аленушки». – Эк-зе-кью-тор. Исполнитель. Он выносит приговор. По сути, он даже его не исполняет, но слово прижилось…

– А экзекуция? – жалобно спросила девушка.

Я покачал головой. Снял и протер очки.

Она и впрямь была удивительно хороша. Чудесная фигурка, где надо – тонкая, где надо – округлая. Красивое личико – слово «лицо» будет слишком грубым. Чудные светлые волосы. Губы… манящие.

И полная дура. Как и положено лицензированной девушке для удовольствий. Большинство девушек, подписывая стандартный годовой контракт, включают в него пункт о временном оглуплении.

– Мне пора, – сказал я.

Девушка вздохнула. Сказала с такой неподдельной грустью, что я на миг заколебался, – стоит ли уходить…

– Говорят – все блондинки дуры. А я считаю, что это неправда!

Я ждал продолжения. Вдруг какая-то мысль прорвется через дремлющие нейроны?

– А почему он не экзекутор? – спросила девушка.

Улыбнувшись, я встал и чиркнул карточкой по кассовому терминалу:

– Не сложилось, милая… Я буду по тебе скучать!

Она расцвела в ответной улыбке:

– Я тоже, милый!

И я вышел из помещения, где десяток беленьких, черненьких, рыженьких и лысых девиц ожидали клиентов. Все как одна – красавицы. Все как одна – дуры.

И я дурак.

Дурак-экзекутор.

Додумался, где искать будущую любимую – в городском борделе!

На улице, несмотря на раннее утро, было жарко. Климатизаторы в городе не работали. То ли местные жители привыкли к такой погоде, то ли в мэрии проворовались сильнее, чем считали на Земле. Я двинулся по Проспекту Первопоселенцев к Площади Независимости. На любой земной колонии есть такой проспект и такая площадь.

И любую колонию рано или поздно посещает экзекьютор.

Прохожих было немного, и почти все лица оказались мне знакомы по трехмесячному путешествию на «Левиафане». Местные сейчас радостно разгружают грузовые боты… Плечистые японцы в зеркальных очках последней модели деловито оглядывали достопримечательности – церковь, ратушу, мечеть, здание суда, памятник кому-то-из-колонистов-спасшему-колонию-от-бедствий. Временами стекла очков подергивались радужной пеленой: не удовлетворившись видеосъемкой, туристы делали голографическую съемку местности. Другая группа туристов усаживалась в экскурсионный автобус. Их ждала обычная программа – экскурсия к месту посадки колониального баркаса, визит в деревню аборигенов, охота на диких зверей в ближайших джунглях, ужин в ресторане с местной кухней, а после, для лиц с крепкими желудками, невинные ночные шалости. Маятниковый лайнер будет ждать на орбите еще сутки, а потом неумолимые законы гиперпространственной физики швырнут его к следующей планете. Надо спешить, надо успеть повидать все, за что заплачены немалые деньги.