Пройдя долиной смертной тени (Не убоюсь зла) - Хайнлайн Роберт Энсон

Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 120

Юнис приняла серьезный вид.

— Вы хотите этого, сэр?

— Или так, как я, если я присутствую, что, в общем-то, одно и то же. Вспомните, мы с Джейком всегда голосовали одинаково по главным вопросам — заранее обговаривали это с ним — и в то же время спорили и голосовали по-разному по незначительным вопросам. Прочтите старые протоколы — и вы сами это увидите.

— Я давно уже это заметила, — сказала она, — но считала, что мне не подобает делать какие-либо выводы.

— Джейк, она — наш новый директор. Да, еще вот что, моя дорогая… Если нам вдруг понадобится ваше место, вы согласитесь уйти в отставку? Вы ничего от этого не потеряете.

— Конечно, сэр. И не надо мне платить, чтобы я согласилась.

— И все-таки вам кое-что понадобится. Я чувствую себя лучше, Юнис, мне надо передать управление Тилу; политику я предоставлю Джейку… сами знаете, в каком я состоянии. Я хочу, чтобы у Джейка было как можно больше голосов, на которые он смог бы твердо рассчитывать. В конце концов, мы всегда можем уволить директоров… но лучше все же этого не делать — фон Ритер уже раз утер мне нос. О'кей, вы директор. Мы уладим формальности на собрании акционеров. Добро пожаловать в ряды истэблишмента. Теперь вы не рабыня на жалованье. Вас подкупили, и теперь вы контрреволюционер, фашистский пес. Как вам это нравится?

— Не «пес», — возразила Юнис. — Все остальное ничего, но вот пес… это слишком по-мужски. Я самка. Сучка.

— Юнис, я не только не употребляю таких слов при дамах, но и не желаю их слышать от дам.

— Разве может «фашистский пес» быть дамой? Босс, я узнала это слово еще в яслях. Сейчас его все употребляют.

— А я впервые прочитал его на заборе, и пусть оно там и остается.

— У меня нет времени выслушивать лексикологов-любителей! — прорычал Саломон. — Совещание окончено?

— Что? Вовсе нет! Сейчас будет его совершенно секретная часть, ради чего я и отослал медсестру. Подойдите поближе.

— Иоганн, прежде чем вы начнете раскрывать свои тайны, разрешите мне задать один вопрос. На этой кровати есть микрофон? В кресле тоже может быть подслушивающее устройство.

— Да? — Смит задумался. — Я пользовался кнопкой для вызова… до того как они установили постоянное наблюдение.

— Семь к двум за то, что вас прослушивают. Юнис, моя дорогая, не могли бы вы на всякий случай посмотреть, где там проводок?

— Сомневаюсь, что найду его. Это ведь не стенодеск. Но я посмотрю. — Юнис встала из-за пульта и осмотрела заднюю часть кресла. — Эти два диска наверняка соединены с микрофоном; они показывают частоту дыхания и сердцебиения. Но на мой голос игла не реагирует. Наверное, здесь фильтр. Но… — она задумалась, — голос можно снять с любого проводка в целом. Я сама пользуюсь этим методом, когда необходимо записать что-нибудь при сильном шуме. Для чего другие диски, я не понимаю. Черт возьми, я могла бы найти подслушивающую схему, но откуда я могу знать, что их не две и не три? Извините.

— Не стоит извиняться, дорогая, — успокаивающе произнес юрист. — В этой стране никто не мог по-настоящему уединиться с середины двадцатого века. Да что там говорить! Я могу позвонить одному своему знакомому, и он сфотографирует вас в вашей ванне, а вы ничего об этом и не узнаете.

— Правда? Ужасная идея. Сколько он берет за такую работу?

— Много. Его гонорар зависит от трудности и риска попасть под суд, но не меньше двух тысяч наличными. Но он хорошо знает свое дело.

— Подумать только… — Юнис задумалась, а затем улыбнулась, — мистер Саломон, если вы когда-нибудь решите получить такое фото, то позвоните лучше мне. У моего мужа есть отличная китайская камера, и я бы предпочла, чтобы меня фотографировал он, а не какой-то незнакомец.

— Призываю вас к порядку, — мягко сказал Смит, — Юнис, если вы хотите продавать похабные фотографии этому старому развратнику, делайте это в свободное от работы время. Я ничего не знаю об этих приспособлениях, но знаю, как разрешить эту проблему. Юнис, идите туда, откуда они меня телеметрируют — я думаю, где-то рядом с верхним залом. Там вы найдете мисс Макинтош. Побудьте там около трех минут. Я две минуты подожду, а затем крикну. «Мисс Макинтош! Миссис Бранка у вас?» Если вы меня услышите, мы будем знать, что нас подслушивают. Если нет, то приходите назад через три минуты.

— Слушаюсь, сэр. Должна ли я как-нибудь объяснить мое присутствие мисс Макинтош?

— Наврите что-нибудь. Я лишь хочу знать, слышит ли она нас.

— Слушаюсь, сэр.

Юнис направилась к двери. Она нажала на дверной выключатель как раз, когда раздался гудок. Дверь резко отодвинулась в сторону — и за нею оказалась мисс Макинтош. Она едва не подпрыгнула от удивления, затем пришла в себя и спросила, обращаясь к Смиту:

— Могу я зайти на минутку?

— Конечно.

— Спасибо, сэр.

Медсестра подошла к кровати, отодвинула экран, нажала четыре кнопки и снова задвинула экран.

— Теперь у вас полное уединение, сэр… что касается моего оборудования.

— Спасибо.

— Я не должна отключать голосовые мониторы без разрешения доктора. Но вы в любом случае могли бы не беспокоиться. Я уважаю право пациента на уединение так же, как и доктор, и никогда не слушаю разговоры больных. Я их не слышу, сэр.

— Не петушитесь. Если бы вы не слушали, откуда бы вы знали, о чем мы здесь говорили?

— Вы упомянули мое имя. Когда я слышу свое имя, я начинаю слушать. Это условный рефлекс. Хотя, я думаю, вы мне не верите.

— Напротив, верю. Сестра, пожалуйста, включите то, что вы там выключили. И помните: я хочу, чтобы меня никто не подслушивал… а я постараюсь не произносить вашего имени. Но я рад узнать, что могу так легко вас вызвать. Для человека в моем состоянии это большое удобство.

— М-м… хорошо, сэр.

— И я хочу поблагодарить вас за то, что вы миритесь с моими причудами и гнусным нравом.

Сестра почти что улыбнулась.

— Бывает и хуже, сэр. Я как-то два года проработала в психбольнице.

Смит удивленно взглянул, затем нахмурился.

— Черт возьми! Это там вы так невзлюбили подкладные судна?

— Да, именно. А теперь, если вы позволите, сэр…

Когда она ушла, Саломон спросил:

— Вы действительно думаете, что она не будет слушать?

— Конечно же будет, она не сможет удержаться. Точнее, она будет усердно пытаться не слушать. Но она горда. А я лучше положусь на гордость, чем на всякие приспособления. Ну ладно, я уже начинаю уставать. Суть дела в следующем: я хочу купить тело. Молодое тело.

Юнис Бранка, казалось, никак не прореагировала на эти слова. Лицо Джейка Саломона приняло непроницаемое выражение, которое он использовал для игры в покер и в разговорах с прокурорами. Наконец Юнис спросила:

— Я должна это записать, сэр?

— Нет. То есть да. Велите своей швейной машинке сделать по копии для каждого из нас и сотрите пленку. Мою копию положите в досье для уничтожения, свою тоже положите в досье для уничтожения, а вы, Джейк, спрячьте вашу копию в досье, которое вы используете, чтобы надуть этот чертов отдел государственных сборов.

— Я спрячу ее еще надежнее — в досье неоплатных должников. Иоганн, все, что вы мне говорите, конечно, останется между нами — ведь я ваш адвокат, — но я должен заметить, что правила запрещают мне давать клиенту советы, как нарушить закон, или позволять клиенту обсуждать подобные намерения. Что касается Юнис, то все, что вы говорите ей или в ее присутствии, не является доверительной информацией.

— Да бросьте вы это, старый трусишка; вот уже много лет вы дважды в неделю даете мне советы, как обойти закон. А что касается Юнис, так у нее можно получить какую-нибудь информацию, лишь полностью промыв ей мозги.

— Я не говорил, что всегда придерживаюсь правил;

я лишь напомнил, что они требуют. Я не буду отрицать, что в моей профессиональной этике есть немало прорех, но не стану связываться ни с похищением трупов, ни с киднепингом, ни с подпольными рабовладельцами. Любая уважающая себя проститутка — я имею в виду себя — знает меру.

Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 120