Псиматы - Дель Рей Лестер

«Где же тебя раздобыли-то?» — усмехнулся про себя Бронсон.

— Я бы попросил проявлять уважение, сэр, — внезапно откликнулся робот.

— Что? — переспросил Гарри. — Какое уважение?

— Меня нигде не раздобыли, — обиженно произнес Джонни. — Роботы модели икс зет изготавливаются по специальному заказу на базе военно-полицейского аналога икс зет зет. Джонни относится к роботам-телохранителям и не может разрешить только две вещи, сэр: во-первых, вы не сможете нанести вред самому себе и, во-вторых — окружающим вас людям, если только подобная индифферентность позволительна с точки зрения вашей личной безопасности.

Гарри всегда считал себя человеком более чем здоровым. Собственно, так оно и было: косая сажень в плечах, смуглая кожа, зрение, как у индейца. Само за себя говорило и данное ему друзьями прозвище Аллигатор, обусловленное рациональным образом мыслей и черным поясом по контактному стилю каратэ Се-Такан.

«Похоже начинаю заговариваться, — подумал Бронсон. — Только этого мне не хватало!»

— Ладно, Джонни, убедил, — с нарочитой бодростью произнес он, — только знаешь, как-то мне паршиво после вчерашнего. Что тут прикажешь делать?

Робот встрепенулся, прожужжал что-то и гордо заявил:

— В подобных случаях следует вызывать врача, сэр!

Гарри понял, что перечить XZ в таких вопросах совершенно бессмысленно и, скрипнув зубами, подошел к видеофону:

— Привет, дружище, — появилась на экране розовощекая физиономия доктора Лаусона. — Сколько лет, сколько зим?!

— Ты не поверишь, Фил, я умудрился попасть под машину.

— Ну ты даешь, Гарри! — нахмурился Лаусон. — Что-то не припоминаю у тебя суицидальных наклонностей!

— Это простая случайность, — поспешил заверить приятеля Бронсон. — Сам понимаешь, тридцать пять стукнуло, пьянка и все такое. С каждым может случиться.

Но беспокойство Лаусона не спадало:

— Никуда не уезжай, оставайся на своей вилле, миллионер фигов, я еду.

Гарри начинала утомлять забота окружающих. Сперва XZ словно взбесился, теперь Лаусон, как угорелый, бросается спасать друга. Вообще-то Бронсон хотел лишь заручиться поддержкой дока в вопросе приема драгенола. И вот на тебе!

— Да, сэр, простите, сэр. Я только выполняю свой долг, сэр! — ни с того ни с сего рявкнул XZ, видимо, смущенный тем, что причинил хлопоты людям. «Полить бы тебя кипятком, чтобы все контакты замкнуло», — огрызнулся про себя Гарри.

— Еще раз простите, сэр, — с чувством добавил робот и медленно покинул кухню.

Развалившись на тахте необъятных размеров, Гарри Бронсон говорил себе, что он круглый дурак, если может думать всерьез о такой ахинее, как телепатия. Ни один здравомыслящий человек, а тем более человек, обладающий его, Гарри, весом в обществе и влиянием, уж, конечно, после подобной истории не стал бы размышлять о каких-то смутных предчувствиях и тревогах. То ли еще будет, когда ранний снегопад покроет дороги липкой грязью…

Пеших прогулок Гарри не любил и предпочитал биоэргономичные кресла «ситроена» глотку свежего воздуха. Но при всем при том искренне полагал, что машина — вовсе не друг человека, а его проклятие. Вполне возможно, что Бронсон пристрастился к «баранке» по той причине, что не переносил прямых солнечных лучей и яркого дневного света. У него были сверхчувствительные глаза, они требовали постоянного ношения солнцезащитных очков. Но тонированые стекла автомобиля снимали раздражение слизистой оболочки куда лучше…

«Самое ужасное в достижениях цивилизации — потеря человеческой сущности, — печалился Бронсон. — Если так и дальше пойдет, то через каких-нибудь пятьдесят-шестьдесят лет не останется ни одного нормального человека».

Неизвестно, сколько еще Гарри предавался бы размышлениям о бренной сущности бытия, если бы не раздался звонок в дверь. Фил Лаусон собственной персоной. «Вот молодец, — ехидно подумал Бронсон. — Тише едешь, дальше будешь. Два часа тащился, зато никаких происшествий…»

Док управлял машиной с прямо-таки удручающей апатичностью. Любую возможность плестись у кого-нибудь в хвосте Фил непременно использовал. «Даже к любимому пациенту, и то как на похороны», — ерничал Гарри.

— Рад тебя видеть, — усмехнулся Бронсон. — Не заплутал?

Однако он действительно был рад Лаусону.

— Ну здравствуй, здравствуй! — пропыхтел в ответ док. — А ты, кажется, потолстел!

Гарри не любил обсуждать эту тему. Он действительно имел некоторую склонность к обжорству и, как следствие, каждый год прибавлял килограммчик-другой.

— Старый стал, — огрызнулся Бронсон. — Видно, только ты хорошеешь день ото дня!

Лаусон озадаченно уставился на приятеля:

— Тебя, Аллигатор, похоже, здорово приложило, совсем отшибло чувство юмора!

Гарри себя не узнавал. Обычно ровный и доброжелательный, сейчас он чувствовал себя так, словно побывал в соковыжималке.

— Прости, Фил, мне что-то не по себе.

Док только сверкнул очками:

— Давай, раздевайся! Может, тебя госпитализировать давно пора…

На удивление, внешний осмотр ничего не дал.

— Кости целы, — заявил Лаусон, — но…

Гарри удивленно посмотрел на Лаусона:

— Ты что-нибудь нашел?!

Док немного помолчал, напуская на себя удрученный вид, и вдруг взорвался диким хохотом:

— Да, нашел! — сказал он, — Нашел, что Нора Блей, кажется, взяла-таки тебя на буксир и уже почти превратила в мнительного неврастеника под стать ей самой! По правде сказать, мне чертовски интересно, чему еще ты у нее научился…

Гарри понимал, что перегнул палку со старым приятелем, но сдаваться не собирался:

— Иди к черту, Фил, вечно ты за свое! Просто не можешь без сальностей! В твои годы пора бы перейти от теории к практике.

Лаусон что-то невнятно пробормотал и подошел к журнальному столику, на котором уютно расположилось семейство пивных бутылок. Физиономия дока выразила злорадную заинтересованность.

— Ох уж мне эта «Организация писателей-романистов»! Что, вечерок был жаркий? Конечно, ты ведь у нас всегда был заводилой в любой компании!

Гарри начинало мутить от одного воспоминания о «приматах». «Заткнись, Фил, — мысленно взмолился он. — Ну, что тебе стоит?!»

— Вот смотрю я на тебя, Бронсон, и думаю, какого рожна парню еще надо. Окажись я на твоем месте, уж нашел бы себе занятие по душе, не сомневайся.

Гарри слушал дока несколько озадаченно. «Это что-то новенькое, подумал он. — Посмотрите-ка, старина Фил принялся за мое воспитание».

— Как ни приеду, ты по уши в дерьме, нравится, что ли?

— А ты приезжай чаще, — огрызнулся Бронсон.

— Все никак не могу понять, — ничуть не смутившись, продолжал док, зачем ты с тем здоровенным ублюдком собачьи бои устроил. Ведь в нем фунтов сто двадцать! Ты что, сумо решил попрактиковать?! Или на рекламу фарфоровых зубных протезов поддался?

Гарри медленно зеленел:

— Слушай, Фил, я тебя прошу…

— Зубы — это ерунда. Нет той полноты ощущений, да, Гарри? — ухмылялся Лаусон. — Ты бы еще «приматов» навестил в Манхэттене на Редисон-авеню, травки бы покурил, с Хиллерами групповушкой занялся, благодать!.. А потом ко мне, серный пластырь на известные места лепить!

Гарри мысленно наметил точку на подбородке Фила и угрожающе приблизился к нему.

— Макака ты краснозадая, а не Аллигатор, — вошел в раж Лаусон, — и ведешь себя соответственно, вот что!

Фил вдруг замолчал. Последовала неловкая пауза, после чего он сокрушенно выдал:

— Ладно, Бронсон, порезвились, и хватит, пора приводить тебя в порядок.

Лаусону с трудом удалось овладеть собой. Теперь осталась лишь смесь страха и изумления. Гарри почувствовал перемену в друге, но совершенно не понимал, чем она была вызвана. Они и раньше переругивались почем зря.

Но саркастичный доктор Лаусон, обладающий к тому же профессиональной толстокожестью, никогда не впадал в депрессии от подобных перепалок. Впрочем, сегодня док был явно в ударе.

— И что ты собираешься со мной делать? — удивился Гарри.

Лаусон все еще изучал его, но теперь уже гораздо спокойнее.