Спасение (ЛП) - Гамильтон Питер Ф.

Девять дней без вестей от Сави. С ней что-то случилось. Это серьёзно. Насколько опасен студенческий радикализм в наши дни? Насколько они жестоки?

Клетчатый флаг развевался над финишной чертой. Девятое место в гонке из пятнадцати мотоциклов. Он медленно повернул к выходу и поехал через загон.

Автомобили службы обеспечения гонок, припаркованные длинными рядами по аллеям гудронированного шоссе, были даже более древними, чем Ducati. Зрители интересовались ими почти так же, как и мотоциклетными гонками.

В холодном февральском воздухе вдоль этой импровизированной выставки бродили посетители, разглядывая старые туристические автобусы и машины специальных служб, родители рассказывали внимательно слушавшим детям об автомобилях и функциях, которые те выполняли.

Принадлежащий команде Каллума старый фургон «Мерседес Спринтер» был переделан в мобильную мастерскую для его Ducati. Автомобиль припарковали в дальнем конце выделенной для гоночного городка территории, прямо напротив поворота Редгейт.

Колин и Генри установили навес рядом с фургоном, вытащив и разложив свои складные стулья. Снаружи стояло барбекю, где Генри уже вовсю переворачивал жарящиеся колбаски, возмущённо ругаясь, когда они соскальзывали с щипцов.

Каллум старался не улыбаться, глядя, как неловко справляется с бытом будущий молодой папаша. В конце концов, именно взволнованный Генри позвонил ему, найдя их мотоцикл на специализированном аукционе 18 месяцев назад, примерно в то время, когда Кэл получил должность руководителя экипажа.

Они сформировали синдикат, все члены которого получили привилегию ездить на превосходной старой машине на городских покатушках и клубных выездах. С их уровнем зарплат они могли себе это позволить. По крайней мере, так казалось поначалу.

Но, как они вскоре узнали, проблема была не в первоначальном взносе, а в обслуживании. И это даже если не вспоминать цены специально синтезированного бензина…

Каллум припарковал Ducati и снял шлем.

— Это был хороший результат, правда? — спросила Докал, делая вид, что не разбирается в гонках.

Она сидела под навесом рядом со своей подругой Эмили. У обеих в руках были открытые банки пива.

— Нам нужно разработать систему гандикапа для подобных заездов, — как можно более нейтрально сказал Кэл. — Некоторые из участвующих мотоциклов мощнее, чем мой Ducati. И выпущены позже.

— Это просто отмазка, шеф, — сказала Райна, застёгивая молнию на своём защитном костюме. — Я сделаю пару тренировочных кругов перед моей гонкой, хорошо?

— Вперёд и с песней. — Каллум спешился и постарался не кряхтеть как дряхлый старикашка, расправляя согнутую спину. — Остерегайся колотого асфальта в Маклинс и Редгейт. Да и на углу Кранера здоровенная выбоина.

— Хорошо. — Райна взмахнула ногой над седлом и завела мотор.

— Вам приходится участвовать в гонках по разбитому асфальту? — спросила с лёгким французским акцентом Эмили.

— А? — Кэл не без труда отвёл взгляд от невероятного алого и чёрного Yamaha YZF-10R на другой стороне шоссе. — Владельцы треков делают всё возможное. Все собранные ими средства уходят на то, чтобы арендовать трассу в районе Доннингтона на день. Мы просто любители — вот и весь ответ. Сегодняшние гонки были организованы в складчину тремя клубами, и то денег еле хватило.

— Организаторы несут полную юридическую ответственность. Любая крупная авария повлечёт крайне серьёзные обвинения в преступной небрежности. Вплоть до обвинения в убийстве по неосторожности.

— Перед выходом на трассу гонщики подписывают юридически значимый отказ от ответственности.

— Не думаю, что прокуратура удовлетворится этим объяснением в случае инцидента… — продолжила Эмили.

— Я извиняюсь за речи Эмили, — сказала Докал. — Можно вывести девушку из отдела оценки рисков на вечеринку, но вот оценку рисков из девушки вам не вывести…

— Это был обычный разговор, — буркнула Эмили, надувшись.

— А ты, Докал, всё так же защищаешь нас от любых поползновений, — попытался сгладить неловкость Каллум. — А сейчас извините, дамы, я собираюсь снять этот защитный костюм. Генри, как у нас дела?

— Пятнадцать минут до следующего заезда.

— Отлично. Где Катя?

— Отсыпается после смены, — вздохнул Генри. — Но она послала нам свой фирменный пирог с лососем. — Он указал на завёрнутый в фольгу пакет на кемпинговом столе.

— Ладно, сам разбирайся. — Махнув рукой, Каллум вошёл в бытовку Спринтера и осторожно, стараясь не задевать локтями расположенные вдоль стен полки инструментов, вылез из защитной экипировки.

— Кэл, что с тобой? — уже не дурачась, спросила Докал. — Девятое место. Почему?

Он исподлобья посмотрел на юриста, стоящую в дверях фургона, и сухо констатировал:

— Я не напрягался.

— Я заметила. И спрашиваю, что случилось. Ты расстался с Сави?

— Наоборот, — вздохнул Каллум. — Мы с Сави поженились.

Докал охнула, закрыв ладонью широко открытый рот.

— Поженились? — выдавила она, немного придя в себя. — Это такая шутка?

— Я смертельно серьёзен.

— Это замечательно. — Она подошла и обняла его, широко улыбаясь. — Ну ты и романтик! Сколько тебя не будет на работе? Месяц? Два?

— Я сообщу тебе первой, как только сам определюсь.

— Каллум Хепбёрн теперь женатый мужчина. Кто бы мог подумать?

— Спасибо.

— У вас будет пышная свадьба? Ну, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, скажи «да». Я обожаю свадьбы. А её родители? Они ведь совсем старенькие. Как они отреагировали? — затараторила окончательно пришедшая в себя Докал.

— Докал. В общем, есть несколько… формальных вопросов, которые мы должны решить до организации свадьбы. Я хотел бы обсудить их с вами.

— Конечно, — кивнула она, — рассказывай.

— Ну, для начала, я волнуюсь, что скажут в комитете по корпоративной этике.

— Им это не понравится, но не более того. Они обращают внимание на нарушение процедуры уведомления о сексуальных контактах с коллегами только в том случае, если пострадавшая сторона начинает строить из себя недотрогу, подав иск о сексуальном домогательстве прямо на рабочем месте. Ваша парочка тут не при делах — ваш сексуальный контакт закончился счастливой свадьбой, — протараторила Докал, войдя в режим корпоративного адвоката.

— Спасибо, — сказал Каллум, почесав затылок, чтобы скрыть гримасу неловкости на лице. — Но, послушай, Сави из собственной безопасности. Они относятся ко всему намного серьёзнее.

— Срань господня! По их правилам ты должен был пройти полную проверку до сексуального контакта! — взвилась Докал. — А ты не прошёл! Что они могут найти?

— Ничего, — угрюмо пробурчал Кэл. — Меня беспокоит не то, что меня проверят. Проблема в том, что мы не сообщили им как положено, до того, как начали встречаться. Я не хочу, чтобы в её файле была чёрная метка.

— Только и всего? Забей. Компании больше не имеют права ставить чёрные метки.

— В смысле?

— Это дискриминация. Сави, как и любой сотрудник, имеет право просматривать полный комплект своих документов, которые ведёт о ней работодатель, включая дисциплинарные записи. И может их оспорить в трибунале, если решит, что указанные замечания оказывают чрезмерно негативное влияние на её карьерную перспективу. Если трибунал согласится с доводами, что они несоразмерны, они будут стёрты. И в любом случае эти записи не могут быть переданы следующему работодателю.

— В самом деле?

— Да. Вот почему наши кадровики всегда так тесно общаются с менеджерами по работе с клиентами кадровых агентств. И почему Корпорация смотрит сквозь пальцы на их раздутые представительские расходы. «Чёрные списки» проштрафившихся сотрудников мы вынуждены получать неофициально, в барах и ресторанах.

— Кровавый ад! Я этого не знал.

— Тебе ещё долго придётся учиться, перед тем как ты займёшь кресло руководителя, — хихикнула Докал.

— Не буду спорить, — кивнул обрадованный известиями Кэл.

— Я знаю некоторых сотрудников отдела кадров, занимающихся вопросами безопасности. Я могу замолвить за тебя словечко. Лучше всего сгладить эту шероховатость, прежде чем дерьмо попадёт на вентилятор.