Такое поведение крепко озадачивало - не менее чем самозабвенный порыв рядового навстречу терзающим когтям. Тем более что под черепными крышками у обоих патрульных, как легко мог видеть Валентин, царила полная искренность. Солдат был настолько счастлив отдать жизнь за своего командира, что даже не ощущал боли. Офицер, не испытывая ни благодарности к обоим своим спасителям, ни естественного порыва - помочь раненому, горел одним всепоглощающим желанием: выполнить долг патрульного и ликвидировать чужака, явного шпиона. Не справившись, он почувствовал столь жгучий, невыносимый стыд, что не захотел более жить. Все это, конечно, было в духе кланового фанатизма, Священной Хартии. Но настораживала нечеловеческая степень самоотрешения...
Делом секунды было сфокусировать на истекающем кровью солдате энергию Переместителя. Короткий удар ветра встопорщил воду ручья, тело растаяло. В регенераторной клинике Вольной Деревни разберутся и с этой поломанной психикой...
Чтобы не возбуждать новых эксцессов, Валентин перевел свой защитный энергококон в режим "светового обтекания", а потому стал невидим. Так, благополучно миновав контрольные посты и перелетев через проволочные заграждения, посланник Вольной Деревни оказался в овальной, наскоро расчищенной котловине, где стояли войска. Стационарные реакторы были брошены в горах, собрать полевые Самоан не успел - обходились без силового колпака. Да и зачем был нужен колпак, если ударное соединение спешно готовилось к вылету?..
Среди покрытых джунглями холмов, над которыми курились столбы гейзерного пара, на черном пепле выжженной котловины оканчивалась посадочная лихорадка. Танки грузно въезжали в трюмы вертолетов, солдаты толпились вокруг трапов. Видимо, после бегства и благополучного прибытия в Вольную Деревню адъютанта Голембиовского мятежники отчаянно заторопились. Опоздай Лобанов на пару часов - и вся эта рать обрушилась бы на истерзанный усобицами Новый Асгард...
Син Тиеу стоял в окружении ближних людей у распахнутой кормы флагмана. Мужчины в касках с золотым знаком, в добротных комбинезонах, обвешанные оружием и радиоприборами, сытые и уверенные, рассматривали некую схему на развернутом листе - должно быть, карту обреченного города.
Валентин Аркадьевич мысленно выделил невысокую, плечистую фигуру командира; с яркостью представления, некогда достижимой только для опытных йогов, обвел Син Тиеу светящимся овалом... Все! Больше не существует времени. Пропала суета людей и машин. Офицеры так и стоят, склонившись над картой, и один из них поражает некую цель указательным перстом. Все! Внутри остановленной микросекунды живут только они двое - мятежный начальник братства и человек из Вольной Деревни. У них собственный темп. Когда бы ни вернулись из него Лобанов и Самоан - прочие даже не заметят, что командир куда-то исчезал...
Сразу все поняв, Син Тиеу медленно повернул голову к Лобанову и сказал - высокомерно и печально:
- Какое дело сгубили, слюнтяи! Что в столице, знаете? Уличные бои, заводы останавливаются. Скоро будет большая кровь...
- Ну да, - охотно кивнул Валентин. - А вы, миротворцы, всех бы успокоили, помирили...
- Думаю, что успокоили бы.
- Вечным сном, да... А впрочем, пофилософствуем мы с вами в Вольной Деревне. Если пожелаете, на моей террасе, за чаем... Ну, продолжайте грузиться, не буду мешать.
- Какие санкции предусмотрены на случай моего отказа? - не шевельнувшись, спросил командир.
- Санкции?.. Этого я не знаю, - честно ответил Валентин. - Но, надо полагать, Совет Координаторов принял... м-м... соответствующее решение.
- Решение! - презрительно усмехнулся Син Тиеу. - Большая загадка!.. Разумеется, совершеннейший гуманизм. Никакой пиротехники! Это вы делаете чужими руками. Вот как нас бросили против Морриса...
- Ничего не поделаешь, мы не можем допустить, чтобы из-за вас события на Вальхалле стали еще менее управляемыми. Между прочим с той же целью мы предложили вам совместно обезвредить Морриса. И вовсе не бросили - вы могли бы и отказаться... Нет! Все выглядело совершенно иначе. Отцы-патриархи обратились к нам с просьбой о помощи...
- О боги! - впервые дрогнул монотонный голос Самоана. - Вам нужно официальное обращение? Чье?! Старой психопатки, называемой Боевым Вождем? Или этих надутых кретинов в орденах?..
- Да, - кротко сказал Валентин. - Нам нужно такое обращение. Необходимо.
- Значит, вы признаете законным нынешнее правительство Вальхаллы?
- Признаем, ничего не поделаешь. Другого пока нет. Если народ свергнет это правительство и изберет другое - лучше, конечно, путем всеобщего голосования, - тогда мы вздохнем спокойнее. Но пока что для нас государство Вальхалла - это высокородная мать Гизелла фон Типпельскирх, консул и сенат...
- А почему бы вам не посчитать наше выступление... народным? прищурился Син Тиеу.
- Увы! - развел руками старейшина школы. - Вынужден сказать, что у вас нет ничего общего с народом, друг мой. Ни-че-го...
- В самом деле? - Углы рта Сан Тиеу поползли вверх. - Странно! Равенство всех перед законом, конец тирании клана, конец расизма, распределение благ строго по труду - по-вашему, это не нужно народу? Но разве Земля не призывает к тому же самому? Разве у нас с вами не общая цель - коммунизм на Вальхалле?..
- Да, - сказал Валентин Аркадьевич. - Если мы кого-нибудь и боимся, до сих пор боимся у себя в Кругах - так это исключительно вас. Таких, как вы.
- Каких же это?
- Слишком последовательных, дружок. Искренних - а я свято верю в вашу искренность, - искренних и радикальных обновителей мира. Тех самых, которые ради идеи - пусть и правильной, но ведь не абсолютно же, абсолютно верных идей не бывает! - ради своей идеи могут упечь миллионы людей в какие-нибудь общины для перевоспитания, сгубить девятерых на каторге, лишь бы десятый наловчился связно бормотать набор лозунгов. Конечно, у вас более современные средства мозговой обработки, я это понял, - но сама суть!.. Ей-богу, можете обижаться, но по мне - во сто раз лучше старый, глупый, разъеденный интригами клан, чем эта безупречная мясорубка, которую собираетесь наладить вы!
