Пока мы тащились к пещере, я еще больше разрядил обстановку, признав:
— Этот вопль, который ты издал, Папаша, он нам действительно помог.
— А, ты об этом, — ответил он, — забудь, не стоит оно того
— Не хочу, — возразил я. — Можешь, конечно, говорить что завязал с убийствами, но сегодня ты помог одно совершить
— Рэй, — произнес он немного торжественно, — если ты почувствуешь себя хоть чуть счастливей, я возьму на себя частицу ответственности за каждое убийство, совершенное с начала времен.
Я взглянул на него, а потом неожиданно спросил
— А ты часом не религиозен?
— Нет, Боже сохрани, — заверил он.
Такой ответ я счел благоприятным. Господь меня предохрани от религиозных типов! У нас в Мертвых землях таких довольно много. На практике это означает, что они пытаются обратить тебя в какую-нибудь веру перед тем, как убить. А иногда после того.
Мы закончили наши дела у пещеры. Я почувствовал себя куда уверенней, когда Старый Друг Финансиста оказался у меня за поясом. Матушка — вещь замечательная, но ее недостаточно.
От безделья я рылся в карманах Пилота, отчасти еще и для того, чтобы дать возможность моей правой руке полностью обрести чувствительность. По правде говоря, эта работа не доставляла мне удовольствия — тело, особенно такой красивый труп, как этот, не очень подходило к Папашиной легкой трепотне.
Папаша упаковал девушке руку на высшем уровне, перевязав каждый палец в отдельности и заставив ее натянуть рабочую рукавицу, которую он извлек из своей небольшой укладки.
— Рукавицу на правую руку я потерял, — объяснил он нам, — а она была единственной, которой я пользовался. Эту уж и не знаю, зачем хранил, если бы не нынешний случай. Ну, как рука, Алиса?
Я бы должен был догадаться, что он выпытает ее имя. Мне пришло в голову, что его идея попрошайничества может заключаться в том, чтобы добиться расположения Алисы. Я слышал, что тяга к женщине с возрастом не исчезает. Не полностью, во всяком случае.
Он также помог ей заменить крюком нож на ее культе.
К этому времени я осмотрел все карманы Пилота, до которых мог добраться, не раздевая его, и ничего не обнаружил, кроме трех неправильной формы слитков металла — еще горячих на ощупь. Они оказались как раз в тех местах, где одежда обуглилась.
Перспектива раздевать Пилота мне не улыбалась, кто-нибудь другой выполнит эту работенку, сказал я себе. Мне случалось обыскивать мертвые тела и прежде (а кому не случалось, хотел бы я знать?), но от этого меня уже по-настоящему начинало тошнить. Возможно, я устал, такое случалось со мной. Убийство очень утомительное занятие, это знают все, кто живет в Мертвых землях, и, хотя некоторые устают от него раньше, чем другие, в конце концов устают все.
Должно быть, я как-то выдал свои чувства, потому что Папаша сказал:
— Не унывай, Рэй. Вы с Алисой совершили выдающееся убийство — в парне, я бы сказал, шесть футов и десять дюймов, — поэтому вы должны радоваться. Ты ничего не нашел в его карманах, но ведь остался еще самолет.
— Что же, правда твоя, — согласился я, слегка приободрившись. — В самолете должно еще быть барахло.
Конечно, я не мое рассчитывать на то, что найду там такие вещи, как, скажем, патроны к тридцать восьмому, но там должна быть еда и другие предметы.
— Эй-эй, — поправил меня Папаша, — я сказал «самолет» Ты, видимо, полагаешь, что он разбился, но я так не думаю. Ты хоть разок взглянул на него? Стоит это сделать, поверь мне
Я подпрыгнул, сердце вдруг забилось сильней Я был рад предлогу убраться наконец подальше от трупа, но почувствовал и нечто гораздо большее Я был переполнен волнением, которому не хотел давать название, потому что это сделало бы разочарование слишком большим.
Одно из широких и будто обрубленных крыльев самолета. накренившееся так, что его конец почти касался бетона, скрывал от нашего взгляда шасси. Теперь, обойдя вокруг крыла, я обнаружил, что шасси отсутствует вовсе.
Я вынужден был опуститься на четвереньки и. прижавшись щекой к бетону, внимательно всмотрелся, прежде чем поверил в это. В любой точке «разбитый» самолет по крайней мере на шесть дюймов парил над землей.
Я снова вскочил на ноги. Я был потрясен. Хотел заговорить, но не мог. Ухватился за переднюю кромку крыла, чтобы удержаться от падения. Весь корпус самолета немного подался, а потом стал сопротивляться моему весу с какой-то ленивой мощью — как гороскоп.
— Антигравитация, — прохрипел я, хоть меня и не было слышно в двух футах — Папаша, Алиса! Они овладели антигравитацией. Антигравитация — и она работает.
Алиса как раз обошла вокруг крыла и глядела на меня. Она была тоже потрясена и так же бледна, как, наверное, и я Папаша вежливо стоял в сторонке, с любопытством за нами наблюдая
— Говорил же вам, что вы выиграли стоящий приз, — изрек он в своей констатирующей факты манере
Алиса облизнула губы.
— Рэй, — сказала она, — мы сможем выбраться отсюда. Только четыре слова, но они это сделали. Что-то во мне отомкнулось — нет, взорвалось — так будет точнее.
— Мы можем отправиться куда угодно! — почти кричал я.
— Туда, где нет пыли, — поддерживала меня она — В Мехико, Южную Америку
Она забыла о циничном уговоре обитателей Мертвых, земель верить в то, что пыль не кончается нигде, но об этом забыл и я. Есть ведь разница, имеешь ли ты средства осуществить что-то или нет.
— Рио! — дополнил я ее список. — Обе Индии. Гонконг. Бомбей: Египет, Бермуды. Французская Ривьера!
— Бои быков и чистые постели, — вырвалось у нее. — Рестораны. Плавательные бассейны. Ванные комнаты!
— Подводное плавание, — подхватил я так же истерично. — Автогонки и столы для рулетки!
— «Бентли» и «Порше»!
— Аэробусы, и ДиСи-4, и «Кометы»!
— Мартини, и гашиш, и крем-брюле!
— Горячая пища! Свежий кофе! Азартные игры, курево, танцы, музыка, напитки! — Я чуть было не добавил «женщины», но подумал о том, как будет выглядеть грубовато сбитая маленькая Алиса рядом с этими созданиями из мечты, которых я держал в воображении. Я тактично проглотил слово, но саму идею оставил на потом.
Не думаю, что хоть один из нас точно сознавал, что говорит. Не верю, в частности, чтобы Алисе доставало возраста на собственном опыте испытать все те вещи, о которых она говорила. Эти слова, которые вырывались из нас, были просто сакраментальными символами надолго подавленных желаний.
