Победители тьмы. Роман - Шайбон Ашот Гаспарович

Караваны советских судов непрерывно подвозили в Октябрь циклопическое оборудование для камеры сгорания, диффузоров и турбин. Возглавляемые ледоколом «Сталин», они беспрепятственно пересекали Белое и Карское моря и торжественно причаливали к пристани Октября.

Над претворением в жизнь конструкторских расчетов Абэка Аденца работало до двухсот инженеров «Межпланетного экспериментального стройбюро ракетопланов» и Министерства промышленности астероидинолетных аппаратов. Они трудились, не смыкая глаз, чтобы с честью разрешить поставленные перед ними сложные и ответственные задачи.

Это был огромный сплоченный коллектив, каждый член которого с полным доверием относился как к конструктору, так и к его смелому проекту.

Более ста с лишним инженеров уже давно работало внутри мощной обшивки самого «Октябрида». Они детально знакомились с его внутренним строением, изучали вертикальные и горизонтальные ходы, свободные полости и ниши, предусмотрительно оставленные Николаем Аспинедовым.

И вот в самом разгаре работ на «Октябриде» произошла неожиданная авария. Аспинедов и Аденц были сильно встревожены. Тотчас же покинув зал заседания пленума городского комитета партии, они поспешили в подводный город.

Когда Аспинедов с Абэком показались на «Октябриде», их немедленно окружила группа сотрудников, работавших на сборке оборудования с главным конструктором Валерием Утесовым во главе.

- Несколько турбинных лопастей вылетело к черту! - доложил разъяренный Утесов.

- Значит, лопасти?! Так я и знал… - хмуро повернулся к Аспинедову Абэк.

- Пойдем, Абэк Давидович, посмотрим, что там случилось! - торопил Аспинедов.

Когда Аспинедову и Абэку дали знать об аварии на подлодке «Октябрид», молодой конструктор прежде всего подумал о лопастях турбин, поставленных в свое время фирмой «Фредерикс америкэн индустри». Еще несколько дней назад Абэк распорядился испытать их на максимальное давление и жаростойкость и лишь после этого сдать в эксплуатацию: ему что-то не верилось в доброкачественное выполнение заказа американской фирмой.

И все же авария оказалась более серьезной, чем можно было предположить поначалу. Сорвавшиеся лопасти одного из генераторов врезались в подшипники компрессорной камеры и напором воздуха были отброшены с такой силой, что вывели из строя один из дорогих трансформаторов и распределительный щит атомоэлектрического тока. Если бы при этом выключатели автоматического контроля на «Октябриде» оказались не в порядке, опасность могла угрожать всей машинной системе подводного города. Но автоматические предохранители в машинном отделении давали возможность локализировать всякие аварии и немедленно выключать поврежденные секции, предупреждая тем самым дальнейшее расширение опасности.

Благодаря осмотрительности инженера-механика Валерия Утесова, дело обошлось без человеческих жертв: в момент испытания он предварительно приказал всем монтажникам покинуть камеру.

- У меня было неясное опасение, что может произойти какая-нибудь неприятная неожиданность, - рассказывал Утесов на чрезвычайном заседании бюро партийной организации.

Главный инженер атомной станции «Октябрида» Петр Миронович Резцов, бывший одновременно и первым секретарем партбюро, спросил:

- А не находите ли вы, что беспечность, проявленная вами в деле испытания прочности заграничных турбинных лопастей, граничит с вредительством?

Утесова бросило в пот. Он провел рукой по лбу, взъерошил волосы.

- Не отрицаю своей вины… Ведь я даже успокаивал Абэка Давидовича, когда он требовал моего заключения об этих лопастях…

- А здесь вы бьете себя в грудь и рассказываете нам о каких-то своих опасениях… Чем же вы объясняете то, что успокаивали товарища Аденца, когда он предупреждал вас о возможной недоброкачественности лопастей? - вновь задал вопрос Резцов.

- Испытаниями не было обнаружено каких-либо дефектов в стальной конструкции лопастей, - глухо отозвался Утесов. - Однако…

- Продолжайте! - предложил Резцов, видя, что Утесов замолчал и нервно вытирает платком лоб.

- Однако, - продолжал Утесов, - нам следовало учесть показания химического спектроскопа… Мы не сделали этого ни тогда, когда лопасти были привезены из-за границы, ни тогда, когда они были доставлены к нам сюда…

- То есть как это? Ведь эти лопасти были получены с требуемыми показателями химического спектроскопа! - прервал с места Абэк Аденц и обратился к Резцову: - Разрешите, пожалуйста, осветить этот вопрос…

Резцов предоставил ему слово.

- В таких сверхсталях, какие употребляются для изготовления лопастей, содержание углерода обычно колеблется в пределах от ноля целых пяти десятых до ноля целых восьми десятых. Обработка бессемеризованного чугуна по нашему заказу требовала, чтобы содержание углерода было доведено до желаемой степени в особых печах-ретортах или плоских печах Симменс-Мартена. А наличие углерода в стальной конструкции изготовленных лопастей составляло… целый процент. Полагаю, что доказывать далее нет надобности, - заключил свое выступление Абэк.

- Товарищи, выслушайте меня. Прошу!.. Я утверждаю, что не вводил в заблуждение Абэка Давидовича и не совершал никакого преступления, не придав значения наличию одного процента углерода в стали лопастей. Вы знаете сами, что во всех сверхтвердых сталях обязательна примесь углерода в пределах от ноля целых пяти десятых вплоть до одной целой шести десятых. Однако существует опасное процентное соотношение, колеблющееся между указанными крайними пределами… где-то между одной целой одной десятой и нулем целых девятью десятыми, когда данный сплав еще не сталь, но уже и не чугун. Эта примесь так и называется «провокатором» или «сатаной», и часто приводит к катастрофам в промышленности. Все это вам должно быть известно… и вы, конечно, это знаете! Откуда же могла быть уверенность в том, что эти проклятые лопасти не имели именно этого «сатанинского» процента примеси углерода? Вот на чем основывалось мое подозрение и вот почему я опасался аварии! Однако утверждать это, как нечто бесспорное, я не имел ни права, ни основания… да и никто не имел бы этого основания, повторяю - никто! Единственным доказательством могла явиться только проверка, испытание, к которому мы и прибегли. А отказываться от лопастей на основании подозрения, в то время как наше правительство затратило огромные суммы на их заказ в Америке, мы не могли! Я не мог убедить Абэка Давидовича, так же как он…

- Правильно, Валерий, меня также что-то беспокоило. И я, конечно, знаю и помню о существовании этого «провокационного» процента примеси углерода. Но ведь мы все знаем, что эта катастрофическая примесь встречается, может быть, раз на тысячу случаев!

Слово попросил Николай Аспинедов.

- Я полагаю - вопрос уже ясен. И думаю, что нет никакой надобности заниматься самобичеванием. Причина аварии выявлена. И я твердо убежден, что если мы завтра снова закажем фирме «Фредерикс америкэн индустри» такие же лопасти, то мы обязательно получим лопасти именно с этим же «провокационным» процентом содержания углерода!

- Николай Львович, вы хотите сказать… - прервал его Резцов, угадавший его мысль.

- Да, вот именно, - хочу сказать, что это была не случайность, а точно выверенный расчет! Забыли вы, что ли, опыт второй отечественной войны?! Ведь каждый раз, когда мы закупали у них какое-либо оборудование, всегда получалось так, что присланные машины и гроша не стоят. И приславшие их, вероятно, ухмылялись себе под нос, когда мы вынуждены были плавить в наших доменных печах их продукцию, словно это были не машины, а простой металлолом. Я считаю, что у нас никакого отсутствия бдительности не наблюдалось. Условия сложились так, что нам пришлось использовать машины не отечественного производства, проведя предварительно тщательное испытание их пригодности. И мы выяснили этот вопрос, хотя он и обошелся нам довольно дорого: мы на практике установили, какое необходимо давление для того, чтобы выявить скрытое количество суррогата в металле. Счастье еще, что наша массивная переборка смогла выдержать удар, подготовленный коварством американской фирмы.