Бич Божий - Мартьянов Андрей Леонидович

Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71

Я застыл, увидев реакцию Сиги. Андроид резко развернулся, сгреб в кулак ворот кителя капитана и прошипел в лицо:

– Это тебе, сука, не «объект», а господин штаб-офицер Казаков. Его никто не лишал звания и связанных с ним привилегий, – синтетик разжал пальцы. – Ясно?

– Сигурд! – окликнул андроида беловолосый. Точно, немец: выговор не перепутаешь. – Прекрати!

Сиг отступил. На лице светится ярость. Или обида. Обида за меня? Ни-че-го не понимаю!

Удав Каа не зря уверял, что созданные им андроиды психологически приближены к человеку настолько, что возможны неадекватные для ИР действия. Старый бандит не пытался реконструировать библейскую «душу», но позволил синтетикам ощутить себя в шкуре homo sapiens. Ничего не скажу, удачный опыт – центры эмоций, мимики, адаптированной логики, этики у Сигурда работают куда лучше, чем у некоторых «людей натуральных».

– Прошу извинить за использование неадекватных выражений, – худощавый капитан поправил воротничок и кивнул мне. Выдержка у него на высоте. – Не хотел вас обидеть.

– Ты живой? – немец шагнул вперед и почему-то потрогал меня пальцем за предплечье. Улыбнулся. – Грандиозно! Я – Юрген Виттман. Очень рад…

Подал руку, сжал мою ладонь щадяще, без лишней грубости. Я ответил таким же легким пожатием, на большее сил не хватило.

– Господин капитан, подойдите, – приглашающе махнул рукой Юрген. – Это твой лечащий врач (Сигурд тут поморщился), Калягин Дмитрий Алексеевич. Можешь встать?

– Попробую, – нерешительно сказал я. Чужие лица – Юргена и угрюмого Калягина – меня не особо смущали, в мед службе ВКК работает не меньше двадцати тысяч человек. – Ну-ка…

Сиг поддержал меня справа, Виттман – слева. Шаг, другой…

– Отпустите!

Я покачнулся, удержался на ногах и тихонечко зашагал вперед. Качало изрядно, как пьяного, но я не сдавался. И, кажется, победил.

Обошел весь пятиугольник огромного – сорок на сорок метров – отсека, вначале опирался левой рукой на стены и панели с тысячами индикаторов и подсвеченных вогнутых клавиш, затем попробовал прогуляться самостоятельно.

Сигурд наблюдал за мной бесстрастно, капитан Калягин – с живым интересом, а Юрген шагал за плечом: страховал.

– Может, ты поесть хочешь? – когда я приостановился, чтобы отдохнуть (сердце колотилось с удвоенной частотой, голова кружилась нестерпимо), тихонько спросил немец. – Первые дни будешь кушать специальные смеси, потом можно употреблять обычную пищу.

– Только не это… – тяжело икнул я. Спустя мгновение меня окончательно скрутило и вытошнило черно-зеленой желчью. – Сиги!

С этим возгласом я окончательно потерял сознание, всем телом рухнув на руки подбежавшего андроида.

Никогда бы не подумал, что человеку может быть настолько худо – раньше я никогда всерьез не болел, даже в детстве обходился без непременных простуд. Частичная реабилитация заняла двое суток, беспощадный капитан Калягин измывался надо мной с изысканнейшим садизмом, некоторые «процедуры» больше напоминали допрос партизана в гестаповских застенках с применением устрашения третьей степени или как оно там называлось?..

Напоминавшие помесь лобстера с тарантулом страховидные роботы-терапевты обрабатывали меня слабыми электрическими разрядами, вливали в вены литры разноцветных растворов, потом наступала очередь жутких тренажеров, стимулировавших мышечную активность опять же ударами тока. Кожу облучали ультрафиолетом и еще какими-то лучами до появления шелушения, на второй день я совсем запаршивел и скребся, будто чесоточный. Смотреть на собственное отражение было противно, ни дать ни взять – жертва неприличной болезни! Кормили ужасно – сплошные биологически активные вещества в виде вонючих коктейльчиков. Гадость редкостная.

Одновременно нарастало количество вопросов. Куда подевались несколько старых шрамов? Почему, я дико извиняюсь перед дамами, вообще отсутствует волосяной покров – ладно бы просто голову обрили, но ноги-то зачем? Волоски только-только начали пробиваться… Я следил за показаниями доступных взгляду мониторов и, хотя решительно ничего не понимал в сложной медицинской терминологии, отметил странности: откуда в русском языке появились новые буквы? Сочетания звуков «ие», «аи», «ое» заменены отдельными значками, двойные согласные вроде «сс» в слове «восстановлен» тоже. Точные даты от меня скрывали – вместо указаний на день, месяц и год стояли прочерки.

Во время кратких передышек между инквизиторскими пытками дозволялось общаться с Сигурдом, и я опять заметил необычности: андроид, помогавший мне гулять по кораблю, заявил, что «трудно снова учиться ходить», и несколько раз обозвал «младенцем». Забегал Юрген, осведомлялся о здоровье, но ничего по делу не говорил, – услышав наводящий вопрос, мигом отводил взгляд. Что они скрывают, позвольте узнать?

Через сорок восемь часов я отчасти пришел в себя – по-прежнему побаливала и кружилась голова, но зато руки-ноги слушались.

– Открой рот, скажи «а-а», – неудачно пошутил Калягин. Пощупал мои подчелюстные лимфоузлы, оттянул веки, посветив в глаза фонариком, зачем-то чиркнул ногтем по щекам и лбу. – Поздравляю, Сергей Владимирович. Оклемались, хотя я не был уверен… Никаких серьезных осложнений, чувство дискомфорта со временем пройдет. Вы в Бога верите?

– Местами.

– Как? А, понял, вымершие идиомы… Потом сходите поставьте свечку, на этой планете есть церкви. Не желаете подышать свежим воздухом? Ваш андроид ждет снаружи.

– Сигурд не мой, он свой собственный, – повторил я фразу, которая всегда так раздражала Веню Гильгофа. – И что значит «вымершие идиомы»?

– Узнаете, – буркнул Калягин. – Вы прошли все возможные психологические тесты, результаты положительны. Значит, можно выпускать на свободу без намордника. Топайте за мной… штаб-офицер.

Чувство дежа вю обрушилось на меня будто лавина – едва внешний шлюз корабля разошелся, в лицо ударил порыв теплого ветра с ароматом пыльцы, сухой травы и пыли. Запах летней саванны. Солнце давно зашло, на черно-синем небе рассыпались яркие звезды – я сразу опознал полудюжину знакомых созвездий. Рыбак, Белая Тропа, Молот, Арбалет – конфигурация светил полностью соответствует звездной карте, наблюдаемой с поверхности Гермеса! И, разумеется, пышное экваториальное сияние в виде многоцветных лент и пятен причудливой формы.

– Гермес? – выдавил я. – Почему именно Гермес? Я должен быть на Афродите!

Калягин промолчал.

У меня слегка отлегло от сердца: рядом с кораблем медицинской службы стоял почти родной «Франц-Иосиф» вместе с «Карлом», следующим кораблем уникальной серии дальних рейдеров, построенных Удавом. Однако на космическую гавань Нового Квебека это непохоже. Другая диспетчерская вышка, ангары стоят в ином порядке, видны яркие розовые звезды, ближайшие соседки – двойная система Шестьдесят Первая Лебедя. Из Квебека их не видно, значит, мы находимся севернее, в другом полушарии.

– Это Юрга, база «Борисполь», – пояснил вышедший из полутьмы Сигурд. – Добро пожаловать домой, Сергей.

– Домой? – переспросил я. – Впрочем, настоящего дома теперь нет ни у кого. Гермес меня вполне устраивает. Сиг, ты наконец-то объяснишь, в чем дело?

– Объясню, – согласно кивнул андроид и вопросительно посмотрел на Калягина. Врач пожал плечами. – Только без обмороков, обещаешь? Надоело таскать тебя на руках.

– Сигурд!

– Хорошо, хорошо… Тебя очень удивит, если ты узнаешь, что сейчас две тысячи шестьсот восемьдесят первый год по стандартному летосчислению? То есть от Рождества Христова?

– Думаю, очень, – осторожно сказал я, повторив про себя невероятную дату. – На мой взгляд, люди не живут по четыре столетия. Или от меня что-то скрывали?

– Знаешь, что такое стазис?

– Приблизительно, – ответил я, постепенно начиная соображать что к чему. – Пеевдосингулярность, замедляющая течение времени в замкнутом пространстве. Господи Иисусе… Четыреста лет?

Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71