Смертельный эксперимент - Сойер Роберт Джеймс
Питер рассмеялся.
— Пожалуй, мне не хотелось бы поменяться с тобой местами, — сказал он.
— Ну, здесь не так уж плохо, — возразил двойник. — Я очень много читаю, одновременно занимаюсь примерно восемнадцатью книгами — когда одна надоедает, переключаюсь на другую. Конечно, процессор рабочей станции намного превосходит по скорости химический мозг, так что я усваиваю материал гораздо быстрее — наконец-то я смог продраться сквозь Томаса Пинчона.
Это просто замечательная имитация, подумал Питер. Замечательная.
— Хотелось бы мне иметь больше времени для чтения, — начал Питер.
— А мне хотелось бы иметь возможность с кем-нибудь переспать, — бесцеремонно перебил двойник. — Всем приходится нести свой крест.
Питер снова засмеялся.
— Ну так зачем ты вытащил меня из бутылки? — спросил двойник.
Питер пожал плечами:
— Я не знаю. Наверно, чтобы поговорить. — Пауза. — Мы создали тебя после того, как я узнал про Кэти.
Нет нужды выражаться яснее. В искусственном голосе сквозила печаль:
— Да.
— Я пока никому еще не рассказывал об этом.
— Я думаю, ты этого и не сделаешь, — отозвался невидимый собеседник.
— Да?
— Мы с тобой очень скрытный человек, — продолжал двойник, — прошу простить за неправильную грамматику. Мы не привыкли раскрывать нашу внутреннюю жизнь.
Питер молча кивнул.
— Чуть погромче для суда, пожалуйста, — с легкой иронией попросил двойник.
— Прости, совсем забыл, что ты меня не видишь. Я с тобой согласился.
— Естественно. Послушай, что я, собственно, могу тебе посоветовать. Я имею в виду, что мне приходит в голову почти то же, что и тебе. Но давай попробуем как-нибудь вместе разобраться. Только между нами, так сказать: ты все еще любишь Кэти?
Питер молчал несколько секунд.
— Трудно сказать. Та Кэти, которую я знал, то есть думал, что знаю, никогда бы не сделала ничего подобного.
— Но насколько хорошо мы вообще можем знать кого бы то ни было?
Забывшись, Питер снова кивнул:
— Вот именно. Прости, что использую в качестве примера тебя, но…
— Ты же знаешь, люди терпеть не могут, когда ты это делаешь.
— Делаю что?
— Используешь их в качестве примера. У тебя дурная привычка хватать всякого, кто попался под руку, чтобы что-то доказать. «Прости мне, что беру в качестве примера тебя, Берта, но если кто-то по-настоящему толст…»
— Ну уж не заливай. В жизни не говорил ничего подобного.
— Я немного утрирую, чтобы выглядело смешнее; еще одна наша черта, которая нравится далеко не всем. Но ты понимаешь, о чем я говорю: ты берешь некий воображаемый диалог и втягиваешь в него реальных людей в качестве примеров: «Возьмем твой собственный случай, Джефф. Помнишь, как твоего сына арестовали за ограбление киоска? Хотелось бы знать, насколько круто ты захотел бы обойтись с юными правонарушителями в подобной ситуации?»
— Таким образом я обосновываю свою позицию.
— Знаю, но люди терпеть этого не могут.
— Пожалуй, я догадываюсь об этом, — сказал Питер. — Но тем не менее, — он произнес эти слова с нажимом, стараясь перехватить инициативу, — если взять, к примеру, наш эксперимент с Саркаром: мы создали модели моего сознания. Модели, только и всего. Подобия, которые, похоже, ведут себя так же, как оригинал. Но когда реальная личность строит свои отношения с кем-то еще…
— Действительно ли эта личность строит отношения с другой реальной личностью или же только с моделью — с образом, с неким идеалом — созданным ее воображением?
— Хм, пожалуй. Именно это я и собирался сказать.
— Разумеется. Сожалею, Пит, но тебе будет трудновато озадачить себя самого своим собственным остроумием. — Голос надтреснуто рассмеялся.
Питер почувствовал легкую досаду.
— И все же это важный вопрос, — упрямо продолжал он. — Действительно ли я хоть когда-нибудь по-настоящему понимал ее?
— Собственно говоря, ты прав: мы, возможно, просто неспособны никого узнать по-настоящему. Но тем не менее Кэти мы знаем намного лучше, чем кого бы то ни было еще на всем белом свете. Мы знаем ее лучше, чем Саркара, чем маму и папу.
— Но как же тогда она смогла так поступить?
— Пойми, у нее же никогда не было такой сильной воли, как у нас с тобой. Этот мудак Ханс явно здорово нажал на нее.
— Но ей не следовало поддаваться.
— Согласен. Но она не сумела. Ну и что мы теперь будем делать? Мы что, готовы из-за этого покончить с самыми важными в наших жизнях взаимоотношениями? Даже если оставить в стороне нравственные аспекты и взглянуть на дело с прагматической точки зрения, ты действительно хочешь снова попытаться найти себе подходящую пару? Ходить на свидания? Боже, как это будет занудно.
— Ты, похоже, сторонник сохранения брака ради удобства.
— Ну, все браки в той или иной степени таковы. Разве тебе не приходило в голову, что отец с матерью оставались вместе просто потому, что это был путь наименьшего сопротивления.
— Но у них никогда не было ничего подобного тому, что сложилось у нас с Кэти.
— Возможно. И все же ты так и не ответил на мой вопрос. Нам, парням, реализованным в двоичном коде, нравятся простые ответы вроде «да» или «нет».
Питер некоторое время молчал.
— Ты хочешь знать, продолжаю ли я ее любить? — Он горестно вздохнул. — Честно говоря, не знаю.
— Ты не сможешь решить, как жить дальше, пока не ответишь на этот вопрос.
— Все не так просто. Второй раз я такого просто не вынесу, даже если я все еще люблю ее. С тех пор как она мне это рассказала, я ни разу толком не выспался. Я постоянно об этом думаю. Мне все напоминает об этом. Я вижу в гараже ее машину и вспоминаю, что она согласилась подбросить Ханса, вижу диван в нашей гостиной: вот где она рассказала об этом. Я слышу слова «измена» или «интрижка» по телевизору… Боже, никогда прежде не замечал, как часто люди пользуются этими словами, — и опять проклятые воспоминания. — Питер немного откинулся назад в своем кресле. — Я не могу оставить это в прошлом, пока не буду уверен, что оно никогда не повторится. Она ведь, в конце концов сделала это не один раз. Она сделала это трижды — трижды в течение нескольких месяцев, возможно, всякий раз думая, что этот-то наверняка последний.
— Наверно, — согласился двойник. — Помнишь, как нам вырезали гланды?
— Что ты хотел сказать этим «мы», парень? Это ведь я — тот, у кого остались шрамы.
— Да какая разница. Дело-то в том, что нам их вырезали в двадцать два года. Поздновато для такой операции. Но нас по-прежнему мучили ангины и тонзиллиты. Наконец старый доктор Ди Майо сказал, что пора перестать лечить симптомы. Сделаем что-нибудь с первопричиной этих болезней.
Голос Питера звучал напряженно:
— Но что, если… если… я сам виноват в том, что Кэти мне изменила? Помнишь тот ленч с Колином Годойо? Он сказал, что обманывал жену, желая показать ей, что он несчастен и ему нужна помощь.
— Ну пожалуйста, не надо, Питер. Мы ведь с тобой знаем, что это чушь собачья.
— Я считаю, что мы не вправе об этом судить.
— Как бы то ни было, я уверен, сама Кэти знает, что все это сущая ерунда.
— Надеюсь, что так.
— У вас с Кэти был прекрасный брак — это трудно отрицать. Он не прогнил изнутри — на него покусились снаружи.
— Пожалуй, так, — нехотя согласился Питер, — но я много размышлял над этим — искал хоть какой-то намек на то, что мы сами чем-то разрушили наше счастье.
— Ну и что, нашел? — с любопытством спросил двойник.
— Нет.
— Конечно, нет. Ты всегда старался быть хорошим мужем — и Кэти тоже была хорошей женой. Вы оба приложили много усилий, чтобы сделать ваш брак счастливым. Вы интересовались работой друг друга, поощряли взаимные мечты и надежды, свободно и открыто разговаривали обо всем.
— И все же мне хотелось быть в этом совершенно уверенным. — Он немного помолчал. — Ты помнишь Перри Мейсона? Не самый первый сериал с Реймондом Барром в главной роли, а недолго продержавшийся римейк, сделанный в семидесятых годах. Помнишь? В конце девяностых его снова показывали. Гарри Джордино играл Гамильтона Бергера. Этот вариант ты помнишь?
Похожие книги на "Смертельный эксперимент", Сойер Роберт Джеймс
Сойер Роберт Джеймс читать все книги автора по порядку
Сойер Роберт Джеймс - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.