Октябрьская страна - Брэдбери Рэй Дуглас

Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 62

- Я хотела бы куда-нибудь уехать. Я не знаю, сможешь ли ты сейчас взять отпуск, но если нет, то отпусти меня одну. Пожалуйста. Мы могли бы кого-нибудь нанять присмотреть за ребенком. Но мне необходимо куда-нибудь уехать на время. Я думала, что отделаюсь от этого... от этого ощущения. Но я не могу, я не могу оставаться с ним в комнате. И он смотрит на меня, как будто смертельно ненавидит. Я не могу заставить себя прикоснуться к нему... Я хочу куда-нибудь уехать, прежде чем что-то случится.

Он молча вышел из машины, обошел ее кругом и знаком попросил Алису отодвинуться.

- Все, что тебе нужно, это побывать у психиатра. Если он предложит съездить в отпуск, я согласен. Но это не может так дальше продолжаться. У меня просто голова кругом идет. - Дэвид устроился за рулем и включил зажигание.

- Дальше я поведу машину сам.

Она опустила голову, пытаясь удержать слезы. Когда они приехали к конторе Дэвида, Алиса повернулась к нему:

- Хорошо. Поговори с доктором. Я готова поговорить с кем хочешь.

Он поцеловал ее.

- Вот теперь, мадам, вы рассуждаете разумно. Ты в состоянии добраться домой самостоятельно?

- Конечно, чудак.

- Тогда до ужина. Поезжай осторожнее.

- Я всегда так езжу. Пока.

Дэвид отступил на обочину и посмотрел вслед удаляющейся машине.

Первое, что он сумел сделать, придя на работу, это позвонить Джефферсону и попросить договориться о приеме у надежного психиатра.

День тянулся невыразимо долго, дела не клеились. Его сознание было окутано каким-то туманом, в котором ему виделось искаженное ужасом лицо Алисы, повторявшей его имя. Ей все-таки удалось внушить ему свои страхи. +Она буквально убедила его, что ребенок в какой-то степени ненормален. Он диктовал какие-то нудные письма, разговаривал с бестолковыми клерками, подписывал никому не нужные бумаги. В конце дня он был как выжатый лимон, голова раскалывалась от боли, и он был счастлив, что отправляется домой.

Когда наступило лето, страсти, казалось, действительно начали утихать. Дэйв, хотя и был поглощен работой, находил время и для своей жены. Она, в свою очередь, много время проводила на воздухе - гуляла, играла с соседями в бадминтон. Стала более уравновешенной. Казалось, она забыла о своих страхах...

Алиса проснулась, дрожа от страха. За окном лил дождь и завывал ветер. Она схватила мужа за плечо и трясла, пока он не проснулся и не спросил сонным голосом, что случилось.

- Что-то здесь в комнате. Следит за нами, прошептала она.

Дэйв включил свет.

- Тебе показалось, - сказал он. - Успокойся, все в порядке. У тебя давно уже этого не было.

Она глубоко вздохнула, когда он выключил свет, и внезапно сразу уснула. Дэйв обнял ее и задумался о том; какая славная и, вместе с тем странная женщина, его жена.

Прошло примерно полчаса. Он услышал, как скрипнула и немного отворилась дверь в спальню. Дэйв знал, что за дверью никого нет, а поэтому нет смысла вставать и закрывать ее. Однако ему не спалось. Он долго лежал в темноте. Кругом была тишина. Наверное прошел еще час.

Вдруг из детской раздался пронзительный крик. Это был одинокий звук, затерянный в пространстве из звезд, темноты, дыхания Алисы в его объятиях.

Лейбер медленно сосчитал до ста. Крик продолжался. Стараясь не потревожить Алису, он выскользнул из постели, надел тапочки и прямо в пижаме двинулся из спальни. "Надо спуститься вниз, - подумал он. - Подогрею молоко и..." Его нога поскользнулась на чем-то мягком, и он полетел вниз, в темноту. Инстинктивно расставив руки, Дэйв ухватился за перила лестницы и удержался. Он выругался.

Предмет, на который он наступил, пролетел вниз и шлепнулся на ступеньку. Волна ярости накатила на Дэйва. "Какого черта разбрасывать вещи на лестнице!" Он наклонился и поднял этот предмет, чуть было не лишившей его жизни. Пальцы Дэйва похолодели. У него перехватило дыхание. Вещь, которую он держал в руке, была игрушкой.

Нескладная, сшитая из кусков и лоскутов, купленная им в шутку для ребенка, кукла.

В лифте он подумал: А что, если бы я сказал Алисе про игрушку - про ту тряпичную куклу, на которой я поскользнулся на лестнице ночью? Бог мой, да это совсем выбило бы ее из колеи. Нет. Ни за что, мало ли что бывает..."

Уже начинало смеркаться, когда он подъехал к дому на такси. Расставшись с шофером, Дэвид вышел из машины и по бетонной дорожке двинулся к дому. Дом почему-то казался очень молчаливым, необитаемым. Дэвид вспомнил, что сегодня пятница, а значит кухарка со второй половины дня свободна. А Алиса, наверное, уснула, измотанная своими страхами. Он вздохнул и повернул ключ в замочной скважине. Дверь беззвучно подалась на хорошо смазанных петлях. Дэвид вошел, бросил шляпу на стул возле портфеля. Затем он начал снимать плащ, и тут, случайно взглянув на лестницу, замер...

Лучи заходящего солнца проникали через боковое окно и освещали яркие лоскуты тряпичной куклы, лежащей на верхней ступеньке. Но на куклу он почти не обратил внимания. Его взгляд был прикован к Алисе, лежавшей на лестнице в неестественной позе сломанной марионетки, которая больше не может танцевать. Алиса была мертва. Если не считать грохота ударов его сердца, в доме была абсолютная тишина. Алиса была МЕРТВА!!!

Он бросился к ней, сжал в ладонях ее лицо, он тряс ее за плечи. Он пытался посадить ее, бессвязно выкрикивая ее имя. Все было напрасно. Он оставил ее и бросился наверх. Распахнул дверь в детскую, подбежал к кроватке. Ребенок лежал с закрытыми глазами. Его личико было потным и красным, как будто он долго плакал.

- Она умерла, - сказал Лейбер ребенку. - Она умерла.

Он захохотал сначала тихо, потом все громче и громче. В таком состоянии и застал его Джефферс, который был обеспокоен его звонком и зашел повидать Алису. После нескольких крепких пощечин, Дэвид пришел в себя.

- Она упала с лестницы, доктор. Она наступила на куклу и упала. Сегодня ночью я сам чуть было не упал из-за этой куклы, а теперь...

Джефферс энергично потряс его за плечи.

- Эх доктор, - Дэвид улыбался, как пьяный. - Вот ведь забавно. Я же, наконец, придумал имя для этого ребенка.

Доктор молчал.

- Я буду крестить его в воскресенье. Знаете, какое имя я ему дам? Я назову его Люцифером.

Было уже одиннадцать часов вечера. Все эти странные и почти незнакомые люди, выражавшие свое соболезнования уже ушли из дома. Дэвид и Джефферс сидели в библиотеке.

- Алиса не была сумасшедшей, - медленно сказал Дэвид. - У нее были основания бояться ребенка.

Доктор предостерегающе поднял руку:

- Она обвиняла его в своей болезни, а ты - в ее смерти. Мы знаем, что она наступила на игрушку и поскользнулась. Причем же здесь ребенок.

- Ты хочешь сказать Люцифер?

- Не надо его так называть!

Дэвид покачал головой.

- Алиса слышала шум по ночам, какие-то шорохи в холле. Ты хочешь знать, кто его мог создавать? Ребенок. В четыре месяца он мог прекрасно передвигаться в темноте, подслушивать наши разговоры. А если я зажигал свет, ребенок ведь такой маленький. Он может спрятаться за мебелью, за дверью...

- Прекрати! - прервал его Джефферс.

- Нет, позволь мне сказать то, что я думаю. Иначе я сойду с ума.

Когда я был в Чикаго, кто не давал Алисе спать и довел ее до пневмонии? А когда она все же выжила, он попытался убить меня. Это ведь так просто - оставить игрушку на лестнице и кричать кричать в темноте, пока отец не спустится вниз за твоим молоком и не поскользнется. Просто, но эффективно. Со мной это не сработало, а Алиса - мертва.

Дэвид закурил сигарету.

- Мне уже давно нужно было сообразить, я же включал свет ночью. Много раз. И всегда он лежал с открытыми глазами. Дети все время обычно спят, если они сыты и здоровы. Только не этот. Он не спит, он думает.

- Дети не думают.

- Но он не спит, что бы там не происходило в его мозгах. А что мы, собственно, знаем о психике младенцев? У него были причины ненавидеть Алису. Она подозревала, что он не обычный ребенок. Совсем, совсем не обычный. Что мы знаем о детях, доктор? Общий код развития? Да. Ты знаешь, конечно, сколько детей убивают своих матерей при рождении. За что? А может это месть за то, что их выталкивают в этот непривычный для них мир? - Дэвид наклонился к доктору. - Допустим, что несколько детей из всех мальчиков рождаются способными передвигаться, видеть, слышать, как многие животные и насекомые. Насекомые рождаются самостоятельными. Многие звери и птицы становятся самостоятельными за несколько недель. А у детей уходят годы на то, чтобы научиться говорить и уверенно передвигаться на своих слабых ногах. А если один ребенок на биллион рождается не таким? Если он от рождения умудрен и способен думать? Инстинктивно, конечно, он может ползать в темноте по дому и слушать, слушать. А как легко кричать всю ночь и довести мать до пневмонии. Как легко при рождении так прижаться к матери, что несколько ловких маневров обеспечат перитонит.

Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 62