У начала времен (сборник) - Янг Роберт Франклин

Однако ничего подобного она не сделала. Как и следовало, по мере ослабевания утверждений о принадлежности к внеземному пространству странности в поведении проступали все сильнее.

— Почему они не перестают кричать: «Давай, давай, Эпарисио?» — спросила она где–то в половине четвертого.

— Потому что Эпарисио прославленный игрок по части финиша. Понаблюдай за ним теперь, он собирается попытаться перехватить второй.

Эпарисио не только попытался, а сделал это.

— Поняла? — спросил Роджер.

По растерянному выражению лица Элейн с Альтаира было ясно, что она ничего не поняла.

— В этом нет никакого смысла, — заметила она. — Если он так хорош в прорывах к цели, то почему же он не сделал этого с самого старта, вместо того чтобы стоять там и раскачивать этот дурацкий шар?

Роджер в изумлении уставился на нее.

— Надо же, ты еще не все поняла здесь. Это невозможно — перехватить первый финиш.

— Но предположим, что кто–то сможет сделать это. Они так и позволят ему там стоять?

— Но нельзя перехватить первый финиш. Это просто невозможно!

— Ничего невозможного нет, — заявила Элейн с Альтаира.

Впервые сомнение прокралось в душу Роджера, но он оставил все как есть и остальное время матча просто не обращал на нее внимания. Тем не менее, он был страстным болельщиком, и когда его кумиры вышли вперед со счетом 5:4, недоверие его улетучилось как летним утром туман, а эйфория была так велика, что он отправился вместе с Элейн в спальный район города, где располагался класс преподавателя дикции. По дороге он рассказывал о своих попытках поэтического анализа науки и даже процитировал несколько строчек из сонета Петрарки, посвященных атому. Ее горячий энтузиазм по этому поводу заставил его эйфорию воспарить еще выше.

— Я надеюсь, что ты провела чудесный день, — сказал он, когда они остановились перед домом, в котором размещался класс занятий дикцией.

— О, несомненно! — Она возбужденно что–то написала в своей записной книжке, вырвала лист и протянула ему. — Мой адрес на Земле, — пояснила она. — В какое время ты собираешься зайти ко мне сегодня вечером, Род?

Его радость неожиданно улетучилась.

— С чего ты решила, что у нас намечается вечерняя встреча?

— Я… Я считала это само собой разумеющимся. Согласно моему датчику совместимости…

— Хватит! — воскликнул Роджер. — С меня хватит, потому что я уже получил больше, чем можно получить за один день… этих датчиков совместимости, ослабителей массы и ускорителей скорости света. Между прочим, совершенно случайно, но сегодня вечером у меня уже назначена встреча, и, совершенно случайно, девушка, с которой у меня эта встреча назначена, как раз та, что я безуспешно искал всю свою жизнь и не мог найти до вчерашнего утра и…

Он остановился. Внезапная печаль замутила голубые глубины глаз Элейн с Альтаира, а ее рот съежился, как слегка тронутый морозом лист сумаха на ноябрьском ветру.

— Я… Теперь я понимаю, — сказала она. — Датчики совместимости реагируют лишь на совпадение эмоционального склада тела и интеллектуальные наклонности. Они недостаточно чувствительны, чтобы улавливать поверхностные эмоциональные связи. Я… Я полагаю, что опоздала на один день.

— Этого вам доказать мне не удастся. Ну что ж, передавайте мой поклон обитателям Базенборга.

— Ну… Ну а вы будете в парке завтрашним утром?

Он открыл было рот, чтобы произнести категорическое «нет»… и увидел вторую слезу. Она была даже больше, чем первая, и поблескивала, как прозрачная жемчужина, в уголке ее левого глаза.

— Думаю, что да, — безропотно произнес он.

— Я буду ждать тебя на скамейке.

Он убил целых три часа в кинотеатре и в половине восьмого встретил Бекки у подъезда ее дома. Она была одета в цельное облегающее платье, которое резко подчеркивало ее формы, и заостренные туфли с металлическими кончиками, под стать трем узким золотистым лентам на ее лодыжке. Он только раз взглянул в ее серые глаза, и тут же понял, что собирается сделать ей предложение еще до конца этого вечера.

Они обедали в том же самом кафе. Примерно в середине обеда в дверях появилась Элейн с Альтаира под руку с элегантно одетым молодым человеком с худым изголодавшимся лицом и длинными лохматыми волосами, собранными в хвост. Роджер едва не упал со стула.

Она заметила его издалека и повела свой эскорт прямо к их столу.

— Роджер, это Эшли Эймс, — взволнованно объявила она. — Он пригласил меня на обед, с тем чтобы можно было продолжить мой урок дикции. После он собирался пригласить меня к себе и показать имеющееся у него первое издание «Пигмалиона». — Затем она перевела свой взгляд на Бекки и вздрогнула. Неожиданно ее взгляд скользнул вдоль пола туда, где под скатертью виднелись аккуратные лодыжки Бекки, и когда она вновь подняла глаза, то они превратились из синих в зеленые. — Когда садятся трое, один уходит, — сказала она. — Я считаю, что это должен быть один из вас !

Глаза Бекки тоже подверглись метаморфозе. Теперь вместо серых они стали желтыми.

— Я первая нашла его, а ты, так же как и я, знаешь правила. Так что отстань!

— Идем, — высокомерно проговорила Элейн с Альтаира, обращаясь к Эшли Эймсу, который хищно кружил сзади нее. — Наверняка на Земле должен быть ресторан и получше этого!

Озадаченный, Роджер наблюдал, как они уходят. Все, о чем он мог подумать в этот момент, так это о Красной Шапочке и Волке.

— Так ты знаешь ее? — спросил он у Бекки.

— Самая настоящая сумасшедшая, с явно выраженным космическим комплексом. Иногда приходит к нам в «Серебряную ложку» и болтает всякую ерунду о жизни на других планетах. Давай сменим тему, а?

Роджер так и сделал. После обеда он повел Бекки на шоу, а после этого предложил прогуляться в парке. В виде красноречивого ответа она сжала его руку. Священная скамья виднелась словно остров в озере из чистейшего лунного света, и они отправились вброд через серебристые отмели к его отделанным железом берегам и уселись на его отлогие холмы. Ее второй поцелуй заставил казаться первый более нежным, и когда он оборвался, Роджер понял, что уже никогда не будет прежним.

— Так ты выйдешь за меня замуж, Бекки? — выпалил он.

Казалось, что она вовсе и не удивилась.

— Ты действительно этого хочешь?

— Конечно! Как только я получу работу и…

— Поцелуй меня, Роджер.

Он больше не возвращался к этой теме, пока они не остановились на крыльце ее дома.

— Почему же? Разумеется, я согласна выйти за тебя, Роджер, — сказала она. — Завтра мы поедем за город и обсудим наши планы.

— Прекрасно! Я возьму напрокат машину, мы позавтракаем и…

— Не стоит связываться с ленчем. Просто заезжай за мной в два. — Она поцеловала его с такой силой и страстью, что он едва не задохнулся. — Спокойной ночи, Роджер.

— Увидимся завтра в два, — сказал он, когда вновь обрел дыхание.

— Может быть, я попрошу тебя, чтобы мы сходили на коктейль.

Он почти не чуял под собой ног, возвращаясь к своему отелю. Но тут же, неприятно потрясенный, спустился на землю, когда прочитал письмо, врученное ему ночным клерком. Формулировка отличалась от пяти других, полученных им в ответ на пять своих предложений, но сущность послания была все той же: «Не звоните нам, мы известим вас сами».

Опечаленный, он поднялся наверх, разделся и лег в постель. После пяти неудач кряду он не придумал ничего лучшего, как сообщить шестому из проводивших с ним собеседование клерков о своих попытках поэтического анализа науки. Современные промышленные компании предпочитали людей, хранивших в голове строгие голые факты, а не разочарованных поэтов, пытающихся найти симметрию в микромире. Но, как обычно, энтузиазм увлек его в сторону.

Прошло много времени, прежде чем он заснул. И когда наконец это произошло, ему приснился длинный и запутанный сон о девушке в бледно–голубом платье, о волке, носящем костюм от Братьев Брукс, и о сирене в черном облегающем наряде.

Верная своему слову, Элейн с Альтаира уже сидела на скамейке, когда следующим утром он отправился на прогулку.