Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 94
Собственно, никакого продвижения вперед не получилось. Почти сразу я потерял под собой опору и приготовился к падению в неизвестность, успев искренне пожалеть о своем необдуманном поступке, но не упал, а повис в темноте, внезапно ощутив себя крохотной частицей, застывшей в глубине беззвездного межгалактического облака. Впрочем, повернув голову, я обнаружил, что в облаке есть просвет. Сделав несколько энергичных движений руками наподобие гребков при плавании брассом, я убедился, что это ничего не дает; я по-прежнему оставался на одном месте, словно подвешенный на нити к невидимому потолку. Можно было полоснуть в темноту из пистолета, но я решил пока не спешить и приглядеться к этому бледному подобию просвета – он ведь что-то значил, этот просвет, как и все другое в Мире Одинокого Замка. Да, я уже дал наименование миру за перевалом, в который попал, конечно же, не случайно. Наименование ровным счетом ничего не значило и ничего не меняло, но придавало этому миру хоть какую-то видимость привычной определенности.
Чем дольше я всматривался в просвет, тем больше мне казалось, что это вовсе не просвет, а некая бледно светящаяся медузообразная субстанция, застывшая то ли совсем рядом, в каком-нибудь десятке метров, то ли бесконечно далеко, у края Вселенной. В какой-то момент субстанция слегка дрогнула, на мгновение слившись с темнотой, и тут же появилась опять, словно подмигнул мне глаз космического исполина; она, казалось, слегка поголубела, пронзили мрак тонкие лучи, мимолетным теплом коснувшись моего лба, – и я понял, что нечто светящееся находится вовсе не у края Вселенной, а у меня внутри. Я понял природу этого нечто, понял не разумом и не чувствами, а тем загадочным и пока необъяснимым, что я назвал бы надвосприятием, хотя дело здесь совсем не в терминах…
Не было больше темноты, а была одна сплошная медленная всепоглощающая сиропно-тягучая волна рождающегося знания, подхватившая меня, – не мое тело, парящее в центре сферы инобытия (а я уже не сомневался, что попал именно в одну из таких сфер), а меня подлинного, рассеянного наподобие электронного облака вокруг атомного ядра в почти безграничных точках и почти бесконечных мигах ста пятидесяти пространственно-временных измерений, составляющих только первый слой, только тончайшую пленку над истинными глубинами.
В совсем другие времена в безднах нашей Вселенной чем-то или кем-то были порождены некие существа, совершенно отличные от того, что у нас принято называть существами. Приходится пользоваться этим словом только потому, что нет ни в одном из человеческих языков слова, способного полностью выразить их суть. Существа возникли, самим фактом своего появления несколько изменив тогдашнюю Вселенную, и волею сил, их породивших, обосновались в окрестностях молодой звезды, а потом переселились на сотворенную для них теми же силами планету, которая в будущем в одном из пространственно-временных измерений стала называться Землей. Но в результате грандиозной и совершенно неясной в подробностях борьбы разных достаточно противоречивых начал на уже заселенную Землю попали семена, из которых впоследствии появился человек. Тот самый Адам и ребро его, ставшее Евой… В Книге книг нет никакой ложной информации, она действительно является кладезем знаний, только эти знания трудно, а подчас просто невозможно расшифровать. Ведь создавалась она людьми, втискивающими безбрежность данных извне понятий в тесную оболочку своих привычных представлений. Ускользали из вида при передаче глубинные слои, искажалась перспектива, смещались точки отсчета. Ничего, конечно, не ушло и не могло уйти, все осталось – но словно в другой системе координат, и отыскать эту систему, войти в нее и осознать, наконец, подлинный смысл Книги книг – задача, увы, не решаемая. Во всяком случае, сейчас.
И вышло так, что пути предтеч и человека пересеклись на малозаметной планетке у заурядной звезды, планетки, которой волею сил-создателей предстоит в невидимом пока из нашего круга будущем играть не самую последнюю роль во вселенских процессах. Предтечи и человек оказались несовместимыми, хотя и не взаимоисключающими сущностями. Пользуясь чьей-то незримой поддержкой, человек крепчал, расселялся по пространствам материков и островов, а предтечи, не в силах сдержать эту неуемную экспансию, постепенно меняли свою природу, как бы вырождались, превращаясь в то, что известно каждому из нас из старинных преданий и сказок: в кобольдов, эльфов, домовых, русалок, привидения, сирен, нереид и прочих, имя которым – легион… Они пытались бороться, они еще отчаянно цеплялись за предопределенную им изначально планету, но ситуация складывалась явно не в их пользу, потому что человеку была обеспечена довольно длительная и мощная поддержка с далеко идущим расчетом – и единственным спасением для предтеч был переход в другой слой бытия.
То, с чем я встретился в черной невесомости, было одним из предтеч, продолжавшим существовать с той далекой поры.
Удивительно, но факт: я не испытывал к нему неприязни, хотя и не находил особой радости от такого соседства, и предтеча (я ощущал это) тоже вполне мог терпеть меня. Но все-таки долго это не могло продолжаться, и наконец я почувствовал, как он буквально вытолкнул меня из сферы, дав мне осознать напоследок всю глубину пропасти, разделяющей нас. Пропасть была так же глубока, как пропасть между людьми и животными. И не в наших силах было устранить ее.
Я вновь начал ощущать собственное тело и понял, что ситуация изменилась, причем не в лучшую для меня сторону. Теперь подо мной была опора, но лучше бы мне было висеть в пустоте сферы инобытия! Поскольку оказалось, что я стою на коленях на каменном полу небольшого полутемного помещения, и мои разведенные в стороны руки обхвачены на запястьях тесными железными кольцами, накрепко вмурованными на штырях в каменную стену за моей спиной. Слабый рассеянный свет сочился, вероятно, из отверстия или окошка над моей головой, и в этом свете я видел наклонный потолок и обитую железом дверь в углу. Я оказался узником, запертым неизвестно где – в подземелье? в темнице замка? в недрах горы? – и неизвестно за какие прегрешения. И, пожалуй, самым главным был вопрос: какая кара мне грозит?
