Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 105
… шум, донесшийся из шлюзовой, отвлек Петровича от дальнейших восхвалений в адрес поэтических способностей Санька.
Затем разжал вторую руку старика, перевернул газету и снова вложил в его сомкнутые пальцы, будто в защелки скоросшивателя. Газета сразу же мелко затряслась.
Впрочем, мне эта тряска уже почти не мешала.
– Семнадцатая штольня! – витиевато выразился Петрович. – Если это НС, то я уже умер. Прикажи ему, накх, долго жить. От моего имени.
– Не дай Бог! – откликнулся Санек.
Но Бог, к глубочайшему сожалению «третьей бригады отбойных молотобойцев», все же дал.
НС – «Николай Степанович» по официальной версии, или «начальник смены» по еще более официальной – а какой была неофициальная, мне, право, даже неловко говорить – с шумом распахнул дверь шлюзовой, не дожидаясь полного выравнивания давления внутри и снаружи помещения, отчего Санька, сидящего ближе к двери, едва не снесло с тумбочки нестерпимо горячим потоком воздуха.
Николай Степанович вывалился из шлюзовой, по своему обыкновению не сняв легкого скафа, настолько удобного и добротно сшитого, словно он приобретен в магазине модной одежды «Элегант». «Вот ссс… волочь! – за долгие годы работы под землей Петрович научился контролировать не только слова, но и мысли. – Попробовал бы он в нашем уродском несгибаемом костюме подводного бурения в дверь протиснуться!»
– Все, орлы! – с порога пошел в наступление НС. – По пионерлагерю «Сумрачный» объявляется подъем!
Вторая смена – на завтрак! Короче, кончай перекур, дело срочное.
Санек неловко подпрыгнул на месте, порываясь слезть с тумбочки, но, бросив короткий взгляд на Петровича, который с флегматичностью Кутузова взирал на начальника смены с трудом разожмуренным левым глазом, решил, что еще не пора. Петрович тем временем не то чтобы вообще не пошевелил ни одним пальцем, напротив – как раз пошевелил – большим пальцем левой ноги, сокрушенно вздохнул, обнаружив зарождающуюся дырку в шерстяном носке и с пугающим спокойствием в голосе произнес:
– Иди накх, Колян! Мы с Саньком свой трудовой подвиг на сегодня уже совершили. Теперь нам по расписанию положено двадцать часов отдыха и усиленного питания. Кстати, чайничек наружу не выставишь? За семь минут закипит, я засекал.
– Чайничек я тебе потом выставлю, – нисколько не обидевшись, пообещал начальник смены. – И налью в него кой-чего покрепче простой водички. Чистых «ессентуков» 96-ти градусных, так что и кипятить не придется. Только сначала надо кое-какую работенку сделать.
– Это какую же? – заинтересовался Санек. Он был значительно моложе Петровича и оттого с большим доверием относился к любым обещаниям начальства.
– Тяжелую, – вздохнул НС, – врать не буду. Но уверен, что справитесь, – уже чуть бодрее закончил он.
– Ты, Колян, мне тут шурупы в термотитан не вкручивай, – заявил Петрович. – Мал еще, чтобы вкручивать… Ты прямо говори, чего надо.
– Прямо так прямо, – согласился Николай. – В общем так. В семнадцатой штольне…
– А ведь я еще когда предупреждал! – со злорадным удовлетворением в голосе перебил его Петрович. – Надо было плеврораспорки ставить?!
– Ну надо, – тоном пристыженного школьника ответил НС.
– То-то же! Я ведь еще когда говорил, что надо… – Петрович немного успокоился. – Ну и что там стряслось?
– Лавовый прорыв, – начальник смены смущенно рассматривал рыжеватое пятно на своей левой калоше.
– Завалило кого? – по-деловому поинтересовался Петрович.
– Ну да. Вагонетку одну.
– И все? – Петрович с недоверием взглянул на НС. Тот упорно продолжал рассматривать свою обувь с таким интересом, словно впервые в жизни видел асбестовые калоши. – И из-за какой-то задрипанной вагонетки, накх, ты нам с Саньком мешаешь реализовывать гарантированное нам в уголовном кодексе право на отдых?
– В Конституции, – поправил Санек.
– Вот именно! – подытожил Петрович. – Да хрен с ней, с этой вагонеткой! Подумаешь, будет Пик Коммунизма на пару сантиметров ниже, делов-то… А семнадцатую штольню давно пора завалить. Я бы радовался на твоем месте: работы меньше…
– Да погоди ты! – раздраженно перебил начальник смены. – Была б это простая вагонетка, я бы вас и беспокоить не стал. Только ведь, – на его лице отражалась немая борьба между необходимостью поделиться информацией и боязнью поделиться ею слишком щедро, – непростая она…
– Сто первая? – Санек заметно оживился и плотоядно облизал губы.
– Не-а. Скажем так… – начальник смены отчаянно медлил. – Можно сказать, что это – вагонетка с нашими интернациональными друзьями.
– Три тысячи четырнадцатая?! – Петрович возбужденно сверкнул глазами и облизал губы значительно плотояднее Санька.
– Типа того, – уклончиво ответил НС. Он едва заметным жестом поднес указательный палец к губам, а затем ткнул им в какую-то точку на потолке, возможно, ту же самую, которую полчаса назад опасливо рассматривал Петрович. – И система охлаждения у них вроде как повреждена. Так что надо спешить.
– Слышь, Санек, – Петрович хищно улыбнулся. – Ты любишь теплый боржом и потные ладошки этих… интернациональных друзей?
– Не очень, – растерянно признался Санек.
– Ну и дур-рак! – с удовольствием произнес Петрович. – А что мы за это будем иметь? – спросил он, обращаясь уже к НС.
– Как что? – деланно удивился тот. – Как обычно…
– Ага, как обычно! – огрызнулся Петрович. – Мы, значит, с Саньком будем надрываться, друзей ваших интернациональных из лавы вытягивать…
– Что значит «ваших»? Это общие друзья.
– Знаем, какие они общие! Мы их, значит, из этой топки паровозной вытащим, а вы их опять, накх, в бригадирский барак утащите и ну давай им там руки пожимать! А нам, простым рабочим, даже посмотреть не дадите? Так?
– Ну зачем же?.. – неуверенно возразил начальник смены. – А сам-то ты что предлагаешь?
– Я не предлагаю, я требую, – Петрович подумал пару секунд и решительно выпалил: – Право первого рукопожатия!
– Хорошо, – подозрительно легко согласился НС. – Только давай уже поскорее. Изжарятся же!
