Чистовик - Лукьяненко Сергей Васильевич

В-четвертых, с религией тут было как-то кисло. Я не увидел ни одной церкви, только в стороне китайского квартала проглядывала крыша здания, яркими цветными украшениями напоминающего буддийский храм.

Ну и в-пятых, тут были газеты. Один раз я встретил мальчишку-газетчика, рекламирующего свой товар. Хотел было расстаться с десятью копейками, но тут обнаружил, что на площади с неработающим фонтаном выставлен стенд с той же самой газетой, закрытой от непогоды стеклом. Граждане в большинстве своем на зазывания газетчика не реагировали, а предпочитали потолкаться у стенда и почитать бесплатно.

Я присоединился к ним и получил если не полезную информацию, то искреннее удовольствие. Местное издание на двух страницах с громким названием «Всеобщее время» (а вы замечали, что чем газета меньше, тем более звучно она называется?) сообщало в основном городские новости – ну и пару абзацев о соседних поселках.

Я узнал, что вчера поздно вечером, возвращаясь с концерта, популярная молодая певичка Хо была грязно обругана хулиганом, разочарованным ее пением, но сопровождающий певицу любовник (да, так прямо и было написано – любовник, ханжество тут было не в ходу) дал достойный отпор негодяю, усадив его в «ту самую лужу, которую наша газета уже вторую неделю предлагает засыпать».

Какие-то злоумышленники забрались ночью в ювелирный магазин господина Андреаса, но их постигло разочарование – деньги и ценности были убраны в надежный сейф, вскрыть который они не смогли. Свою обиду воры выместили на витринах, расколотив их (почему-то «каблуками»), но тут появился караульный, который хоть и не задержал преступников, но «изрядно отходил дубиной». Поиски сбежавших злодеев велись.

Скандал, вызванный обрушением недавно построенного моста, сходил на нет, так как подрядчик признал свою вину и обещал построить мост заново.

В редакционном фельетоне журналист, скрывающийся под вызвавшим у меня хохот псевдонимом Акула Пера, горько сетовал на торговцев, которые норовят нераспроданную утром рыбу положить на лед и подсунуть покупателям на следующее утро. Давались дельные советы по проверке свежести рыбы.

В большой, почти на целую страницу, и, как водится в таких случаях, нудной статье какой-то городской чиновник сетовал на падение нравов, на плохую собираемость налогов и неуважение граждан к городским властям, так героически и трепетно исполняющим свои функции.

Слово «функции» снова вызвало мой хохот. Боюсь, стоящие рядом стали принимать меня за идиота.

Ну и в завершение шли кроссворд и гороскоп.

Куда же газете без кроссворда и гороскопа!

Звезды сегодня благоволили Рыбам и Овнам, тем, кто был рожден под знаком Огненного Дракона и под сенью Голубого Тополя, а также тем, в чьем имени было три гласных и четыре согласных. Страдали Стрельцы и Деревянные Мыши, рожденные под знаком Тенистого Дуба, и несчастные, в чьем имени было три согласных и одна гласная.

Мне ничего особенного звезды не обещали.

В общем, это была обычная газета обычного маленького города.

Если бы не небоскреб на горе – вообще ничего удивительного.

Начал накрапывать дождь, и я решил закончить знакомство с прессой. В конце концов, в библиотеке утолить страсть к печатному слову будет куда комфортнее.

16

Мне давно кажется, что чтение книг миновало тот краткий период, когда оно было всеобщим развлечением. Кино при всем желании составить конкуренцию не могло – поход в кино был отдельным событием, а книга всегда была под рукой. Телевизор, даже обретя цвет и большие экраны, не мог удовлетворить всех и сразу – количество каналов пришлось бы сделать соизмеримым с числом населения.

Зато видео, а потом и компьютер нанесли свой удар. Кино – это чтение для нищих духом. Для тех, кто не способен представить себе войну миров, вообразить себя на мостике «Наутилуса» или в кабинете Ниро Вулфа. Кино – протертая кашка, обильно сдобренная сахаром спецэффектов, которую не надо жевать. Открой рот – и глотай. Почти то же самое с компьютерными играми – это ожившая книга, в которой ты волен выбрать, на чьей ты стороне – «за коммунистов али за большевиков».

А чтение вернулось к своему первоначальному состоянию. К тому времени, когда оно было развлечением умных. Книги стали дороже, тиражи стали меньше – примерно как в девятнадцатом веке. Можно по этому поводу грустить, а можно честно спросить себя – неужели сто процентов людей должны любить балет? Слушать классическую музыку? Интересоваться живописью или скульптурой? В конце концов – ходить на футбол или ездить на рыбалку?

Как по мне, так лучше признать: чтение – это удовольствие не для всех. И даже не просто удовольствие, это работа.

Судя по библиотеке Айрака, здесь к чтению относились именно так. Здание ухитрилось совмещать в себе некую помпезность – четыре этажа, колоннада у входа, бронзовая скульптура в виде огромной раскрытой книги и прильнувших к страницам детей и мрачный прагматизм завода – стены из скучного серого камня, широкие окна наглухо закрыты, двустворчатая дверь тоже ничем не украшена. Я с любопытством осмотрел скульптуру – на бронзовых листах был выбит алфавит, книга представляла собой букварь. Трое детей, двое мальчиков и девочка, изваянные из бронзы в натуральную величину, прижимались к книге так тесно, будто страдали близорукостью или учились читать между строк. Девочка стояла, подперев подбородок рукой, мальчишки согнулись, всматриваясь в строки.

Я потрогал отполированное плечо одного из юных читателей и с тоской вспомнил московское метро. Заглаженные до блеска статуи на «Площади Революции», особенно бронзовую собаку, которой сам ходил погладить нос перед экзаменом – верная примета, что сдашь сессию… Мне, впрочем, не повезло. Интересно, с этими статуями тоже связано какое-нибудь поверье? Погладил – научился читать, к примеру…

Войдя в библиотеку, я был приятно удивлен табличкой на стене: «Умеющим читать – вход свободный». Я не совсем понимал, зачем ходить в библиотеку неграмотным, но на всякий случай кивнул сидящему у входа пожилому вахтеру, указал на табличку и прошел дальше.

Библиотека на самом-то деле оказалась не очень большой. Первый этаж был отдан под какие-то административные помещения, откуда-то доносился прерывистый шум, наводящий на мысль о работающей печатной машине. Конечно, как они шумят при работе, я никогда не слышал, но было в звуке что-то такое периодическое, будто вылетали из громоздкого механизма страница за страницей. Что ж, вполне возможно. Сами печатаем, сами храним… сами и читаем, судя по пустынным коридорам.

Я поднялся на второй этаж. Ага, читальный зал. Столики, стулья, лампы на столиках – электрические, между прочим. Сидят человек пять, читают книги, один что-то конспектирует. На меня будто пахнуло ароматом студенчества.

Стараясь не шуметь, я поднялся выше. Вот здесь начиналась собственно библиотека – высокие ряды шкафов занимали весь этаж, два столика у самой лестницы пустовали, за третьим сидела хрупкая девушка. Абсолютно внемировая и вневременная девушка-библиотекарь. Такие же сидят в Новгороде и Чите, Шанхае и Бангкоке, Гамбурге и Детройте. У нее и внешность была какая-то смешанная, явно участвовали и азиатские, и европейские крови. Такие девушки остаются молодыми лет до сорока, а потом как-то сразу превращаются в библиотечных бабушек…

– Доброе утро, – тихо сказала девушка. – Вы первый раз у нас?

– Да, – честно признался я.

– На каких языках читаете?

– На любых, – поколебавшись, ответил я, решив, что не сильно погрешу против истины.

– Правда? – Девушка улыбнулась. – Как здорово. Не поможете мне прочитать эту книгу?

Судя по хрупким желтым страницам, книге было лет триста. А может, и все пятьсот. Я понял, что прихвастнул зря. Способности функционала меня бы выручили, но их я сейчас не ощущал. А при переходе я вряд ли выучил мертвые языки этого мира…

Смущенно улыбнувшись, я зашел за стол. Склонился над плечом девушки, почувствовав слабый цветочный аромат от ее волос. Уставился на страницу.