Лангбэрроу (ЛП) - Плэтт Марк

.

* * *

Доктор лежал на спине, смотря в потолок. Лёгкий гул ТАРДИС звучал успокаивающе. Он сел. Стеклянная колонна поднималась и опускалась. На сканере виднелись ромбовидные лучи воронки.

— Что ж, — сказал он, ощупывая кости, — и куда же ты забираешь меня? Коробка подлетела к нему. Она ласково защёлкала.

Он выглядел изумлённым.

— Домой? Что значит «домой»? Я не хочу возвращаться. Я никогда не вернусь домой.

ПРИМЕЧАНИЯ АВТОРА

Я впервые столкнулся с астральным путешествием в «The Ka of Gifford Hillary», одном из оккультных романов Дениса Уитли. Нынче он, кажется, вышел из моды. Возможно, сейчас его работы кажутся аляповатыми или безвкусными, но в конце шестидесятых они выглядели одной из тех чудовищных фантазий, к которым относился и Доктор Кто. Это были дни, когда парни из истборнского колледжа должны были получать письменный пропуск для похода в город, и мы с другом тут же мчались в кино, чтобы посмотреть «Изгнание дьявола» или «Возвращение Дракулы».

В припадке ядовитой враждебности Первый Доктор трусливо мстит Глоспину и остальным членам семьи. Напоминает о детях, доносящих, что их родители употребляют наркотики или бьют их.

Первоначально я не задумывался об этом. Но Доктор одним махом добавил целую линию, как и почему Дом был разрушен галлифрейскими отчётами.

Статуя совы напоминает о любви Пола Корнелла к птицам. Эта особая прайдонская сова похожа на вырезанное лицо на стене Дворца Дожей в Венеции. В его рот граждане могли класть анонимные обвинения соседей.

В одной из возможных версий Доктора Кто — «Unbound» присутствует теория, как Доктор мог покинуть Галлифрей. Она существует и у большинства поклонников. И я уже слышу их вопросы, где же, чёрт возьми, Сьюзан?

ГЛАВА 23. Старый крот

Инносет прикоснулась ко лбу Доктора его шарфом. Тот прижимался к стене и дрожал. Затем Доктор приоткрыл глаза.

— Хорошо, — сказала она. — Я признаю, что ты был далеко от Дома во время убийства Квинца.

— Все мы видели меня. Возможно, я вернулся. Она раздражённо качнула головой.

— Улитка, ты был изгнан по вине Глоспина. Это многое объясняет. Но украсть машину TT. Он снова закрыл глаза.

— Рука Омеги действительно существует, а не является мифом, — продолжила она.

— Это ты изучала классику. Рассказывай.

— Это — легенда. — Она поглядела на стойки цветных труб вокруг комнаты. — Существует, как минимум, дюжина различных историй, чья интерпретация зависит от общественных и духовных потребностей времени, в которое они были написаны.

— И авторов, — добавил Доктор. — Не существует приливов без Луны или башен без фундамента.

— Он достал из кармана ещё одну рисовую лепёшку. — Барсук? Рука Омеги. Задремавший было Крис резко наклонился вперёд.

— В Триумфах Рассилона, — прогремел наставник, — Рука — звездный манипулятор, созданный Омегой для Рассилона. Это — ключ, открывающий горящие врата Времени. Но Другой украл Руку.

— Мелодрама какая-то, — произнёс Доктор. — Очень упрощённое представление.

— Нечто подобное есть в Записях Рассилона, — сказала Инносет. — Рука Омеги создала Время-Солнце, что освещает Галлифрей. В Книге Старого Времени сказано, что Другой пытался свергнуть Рассилона, но, проиграв, бежал. Рука вечно преследует его. Как бы мы ни пытались интерпретировать, это означает отказ людей от суеверия. Господство Богов заканчивается, и мы учимся сами о себе заботиться.

— Именно, — подтвердил Барсук. — Этот период называют Интуитивным Открытием.

— Извините, — вмешался Крис, — но каким образом это связано с историей о генетических несоответствиях в твоём свидетельстве о рождении?

— Не особо, — ответил Доктор. — Рисовую лепёшку?

— Извини, но сложновато игнорировать такое, когда половина мыслей в голове не являются моими собственными.

— Это ещё не доказано.

— Я пыталась защитить тебя, — сказал Инносет. — Глоспин собирался сообщить о своей теории, но я помешала ему попасть в Капитолий.

Доктор кивнул.

— Спасибо, кузина. Надеюсь, он не решил отомстить тебе. Она встряхнула головой.

— Глоспину стало плохо. Он потерял сознание после того, как Дом был похоронен. Когда Квинц умер, Глоспин был уже прикован к постели.

— Я видел это, — сказал Крис. — Мы с Аркхью видели это во сне.

— Саттралоп спасла его посредством регенерации. Но возникли осложнения, а медицинская помощь отсутствовала. Ему понадобилось много дней, чтобы прийти в себя.

— Как вовремя, — пожаловался Доктор.

— Он лишь на триста лет старше тебя, — неодобрительно заметила Инносет.

— И в третьей инкарнации, — Доктор вздохнул и убрал рисовую лепёшку обратно в карман.

— Ещё вопрос, — сказал Крис. — Почему все кузены называют тебя «Червоточиной»? Доктор застонал.

— Не все мы, — ответила Инносет.

— Почему бы вам не пройтись по библиотеке? — отрезал Доктор. — Я останусь здесь. Тогда у вас будет достаточно места, чтобы обсудить меня!

Оуис не мог поверить в свою удачу. Он только что обнаружил новый и разноцветный шерстяной предмет одежды. И сейчас, свёрнутый в рулон и никем не охраняемый, он лежал на кухонном столе. Одежда, вероятно, со временем улучшилась, значит, после шести с половиной сотен лет она должна быть… что ж, есть только один способ узнать. Он протянул руку.

— Ты слышишь этот шум? — сказал Глоспин. — Как от машины?

Оуис покачал головой, задумавшись, каким образом Глоспин оказался на кухне.

— В былые времена, — продолжил Глоспин, — у воров отрезали пальцы. Один за другим. Чик-чик. Червоточина всегда говорил о былых временах. Если бы он стал китриархом, то, скорее всего, вернул бы старые порядки.

Оуис быстро отдёрнул руку.

— Неважно, — добавил Глоспин. — Он ещё не китриарх. Оуис медленно улыбнулся.

— Будь ты им, он бы никогда…

Сквозь облако пара показалась фигура драджа. Он сердито шипел и жестикулировал.

— Скоро ужин, — произнёс Глоспин, наблюдая за убегающим Оуисом. — Так что не задерживайся.

Доктор спокойно сидел, прислушиваясь к голосам своего друга и кузины, доносившихся из глубины библиотеки. Барсук, его самый старый друг, как страж стоял рядом. Дом затих. Но существует другая тишина, не похожая на спокойствие. Иногда, перед моментом внезапного ужаса или насилия, стихает ветер, птичий крик и наступает полное затишье.

Рябь, распространяющаяся во времени от неизбежного случая.

Саттралоп глухо кашляет в своей комнате. Никакой еды, только отбросы и очистки, для ужина в День Другого. Она сидит на стуле в ожидании приближающегося момента.

Джобиска, превозмогая боль, просунула голову в камин, чтобы взглянуть в телескоп. В вышине, в отдалённой вершине дымохода, она увидела, что небо изменяется из белого в черноё, поскольку приближается туча.

В стеклянном гробу у станка Генерал-Ординал Квинц спит, похожий на труп, пока не настанет время для его возвращения.

Землеройка, сидящая на крышке гроба, испугалась эха рычащего двигателя. Существо стрелой бросилось в крошечную чёрную трещину, где, как знает по опыту, не будет замечено.

Серая фигура в длинной одежде появляется в коридоре на третьем ярусе. Старая и угловатая. Тени, отбрасываемые от плаща, пляшут вокруг.

Саттралоп видит его в своём зеркале. Из миски, что она держит, выплёскивается холодная каша. Доктор сидел и смотрел на дверь в библиотеку.

Когда старик зашёл внутрь, его тёмный плащ медленно качался от невидимого ветра. Декоративная рукоятка кинжала с двойным лезвием торчала из груди. Кровь всё ещё струилась по его одежде.

— Ангелы и амнистия министров хранят нас, — сказал Доктор.

— И что? — ответил Призрак. — Это всё? Никаких извинений?