Сломанные ангелы - Морган Ричард

– Доброе утро, – промычал он сквозь пену.

– Доброе.

Я сделал над собой усилие и сел.

– Который час?

– Пять с небольшим.

Шнайдер пожал плечами. Словно извиняясь, он отвернулся к раковине, затем сплюнул.

– Я не поднялся бы так рано, но Сян занялся своими боевыми искусствами, и мне все равно не спалось.

Я навострил уши. Сквозь шелест синтетических занавесок нейрохимия слуха донесла вполне отчетливые звуки. Кто-то тяжело дышал и хлопал полами одежды.

– Чертов псих, – пробормотал я.

– Да ладно тебе. На этом берегу мы в хорошей компании. Думаю, им требовалось именно это. Половина завербованных – натуральные психи.

– Да-а… И не один Сян страдает бессонницей. Кажется.

Встав на ноги, я поморщился, ожидая, пока мое боевое тело отреагирует на сигнал подъема. Кажется, Сян сражался именно с этим эффектом. Тело, уже имеющее повреждения, всегда с трудом отзывается после пробуждения. Симптомы грядущей смерти, как бы слабо это ни отражалось на функциональности. Вместе с болевыми ощущениями, приходящими постепенно, с возрастом, они представляли собой индикатор с мерцающим на нем обратным отсчетом. И времени больше нет. Пип-пип…

Послышался звук очередного удара.

Ий-я-я!

– Отлично.

Двумя пальцами я надавил на глаза.

– Кажется, я проснулся. Щетка уже свободна?

Шнайдер передал мне освободившийся привод. Сменив чистящую насадку, я включил моторчик и шагнул в нишу. Проснись и пой.

К моменту, когда я вышел в общее пространство купола, одетый и пришедший в более или менее нормальный вид, Сян уже сбросил пар. Упершись в землю широко расставленными ногами, он стоял на одном месте, лишь слегка покачиваясь из стороны в сторону, и производил замысловатые защитные движения. Стол и стулья были отставлены в сторону так, чтобы освободить центр помещения. Мебель перекрыла выход из купола. Снаружи просачивался свет – такой же синий, как и окружавшая наш дом песчаная пустыня.

Я взял из диспенсера банку «колы» с амфетамином, «специально для военных». Наблюдая за остальными, сорвал крышку и начал пить.

– Там что-нибудь было? – Сян спросил и, повернув голову ко мне, широким движением руки поставил блок справа. Я заметил, что прошлым вечером он смог улучить несколько минут, чтобы остричь копну волос «Маори» до аккуратной щетки сантиметра в два, не более. С такой прической открытое лицо казалось скуластым и суровым.

– Тренируешься каждое утро?

– Й-е-сс! – прозвучал хлесткий ответ. Блок и два контрудара – в пах и в грудь. Он мог действовать очень быстро, если хотел.

– Впечатляет.

– Это необходимость. Ий-я-я!

Еще выпад, наверняка смертельный. В висок. Атака в комбинации с блоками и мгновенный выход назад. Очень красиво.

– Всякое умение нужно закреплять. Повторенье – мать ученья. Лезвие становится острым, если его точат.

Я согласно кивнул:

– Хаяси.

Град ударов немного ослаб.

– Ты его читал?

– Нет. Однажды мы встретились лично.

Сян остановился и взглянул мне в лицо.

– Ты видел Тора Хаяси?

– Я старше, чем ты думаешь. Мы вместе высаживались на Адорационе.

– Ты Посланник?

– Был им.

Секунду он сомневался. Возможно, принял мои слова за шутку. Потом перевел обе руки вперед и, накрыв кулак правой руки ладонью левой на уровне груди, скромно поклонился.

– Такеши-сан, если я вас обидел вчера, сказав о страхе, приношу свои извинения. Я глуп.

– Проблем нет. Я не обиделся. Так или иначе мы все знакомы с этим чувством. Ты собирался позавтракать?

Он ткнул рукой в пространство общей комнаты, где у завешенной синтетическим ковром стены стоял стол. В неглубокой посудине лежали свежие фрукты и нечто, похожее на нарезанный крупными кусками ржаной хлеб.

– Ничего, если составлю компанию?

– Я был бы… это честь для меня.

Мы все еще ели, когда после двадцатиминутного отсутствия в купол вернулся Шнайдер.

– Совещание в главном куполе. Через пятнадцать минут, – бросил он через плечо, скрываясь в секции для сна. Через минуту он снова появился перед нами:

– Слышали? Сутьяди всех собирает.

Сян уже наполовину поднялся, когда я жестом пригласил его сеть на место.

– Расслабься. Он сказал – пятнадцать минут.

– Хотелось бы принять душ и переодеться, – ответил Сян довольно чопорно.

– Подождут. Я скажу, что ты уже идешь. И доешь свой завтрак, ради всего святого. Через пару дней горло будет драть так, что едва ли сможешь глотать. Пока можно, наслаждайся вкусом.

Сян сел, и на лице его появилось странное выражение.

– Такеши-сан, можно я спрошу?

– Почему я больше не Посланник? – По глазам я понял, что угадал. – Назови это моральным кризисом. Мне повезло попасть на Иненин.

– Я про это читал.

– И опять Хаяси?

Он молча кивнул.

– Ну что же, это хорошо. Хаяси написал довольно точно, но ведь его там не было. Потому он и сделал весьма неопределенные выводы. То есть не считал себя вправе судить. Но я был там и имею право говорить по существу. Там нас цинично поимели. Никто не знает, каковы были истинные намерения, но я лично считаю, что причины не имеют значения. Там умерли мои друзья. Реально умерли. Умерли, хотя в том не было необходимости. Важно только это.

– Но как солдаты мы должны…

– Боюсь огорчить тебя, Сян. Есть желание стать лучше. Теперь я пытаюсь не думать о себе как о солдате.

– И кем вы себя считаете? – Он говорил подчеркнуто вежливо, но повел себя более напряженно. И окончательно забыл про тарелку с едой. – Кем вы собираетесь стать?

Я пожал плечами:

– Трудно дать определение. Кем-то более совершенным. Возможно, наемным убийцей, почему бы нет? – Его глаза вспыхнули, и я тяжело вздохнул. – Сян, извини, что я огорчил тебя, но ведь это правда. Возможно, ты не желаешь признать это, как и большинство солдат. Надев форму, вы говорите, что навсегда отказываетесь от права на собственные решения – относительно всей вселенной и относительно своих отношений с ней.

– Это квеллизм, – сказав так, он отпрянул от стола.

– Возможно. Что не меняет сути.

Не знаю, отчего я так проникся его личностью. Наверное, захотелось расшевелить его из-за характерного для ниндзя внешнего спокойствия. Или потому, что мне пришлось слишком рано проснуться.

– Сян, задай себе вопрос: что ты сделаешь, если командир прикажет отбомбиться плазменными бомбами по госпиталю, полному раненых детей.

– Бывают такие особые ситуации…

– Нет! – Меня поразила собственная резкость. – Солдаты не делают такой выбор. Посмотри в окно: в пепле, что ветер носит вокруг нас, есть доля атомов, принадлежавших конкретным людям. Мужчинам, женщинам, детям. Все они испарились потому, что один вполне конкретный солдат выполнил приказ одного конкретного командира. У него на пути стояли люди.

– Удар нанесли войска Кемпа.

– Не надо, ладно?

– Я не стал бы выполнять…

– А тогда, Сян, ты не солдат. Солдаты выполняют приказы. Думать им не положено. Ты перестаешь быть солдатом в ту секунду, когда отказываешься выполнить приказ. И становишься обычным наемным убийцей, пытающимся вести торг об условиях своего контракта.

Он встал со стула и сухо произнес:

– Мне нужно переодеться. Прошу, передайте мои извинения капитану Сутъяди.

– Конечно. – Я взял со стола киви и прокусил кожуру. – Там и увидимся.

Проводив Сяна взглядом, я встал из-за стола и вышел вон из купола в утреннюю прохладу, пытаясь прожевать горькую шероховатую кожицу киви.

Снаружи медленно отходил от сна лагерь. По дороге к общему куполу я заметил Амели Вонгсават, склонившуюся над одной из опорных стоек штурмовика. Ей помогала Крюиксхэнк, державшая на весу гидравлический привод. Так как Вордени поселилась в лаборатории, три оставшиеся женщины заняли места в одном куполе – не знаю, случайно или по предварительному сговору. Странно, но никто из мужчин на оставшуюся койку не претендовал.

Увидев меня, Крюиксхэнк приветственно замахала рукой.