Число зверя - Хайнлайн Роберт Энсон

Ознакомительная версия. Доступно 31 страниц из 153

– Конечно, давай. Джейк, хочешь прочесать территорию в бинокль? А я обследую невооруженным глазом. Когда совершать перемещение – скажу.

– Зебадия, я могла бы ввести в нее программу обследования местности, автоматического. Не нужно будет ни верньеров, ни приказа поднять нос: одна команда. Задаешь ей курс… да я и курс могу запрограммировать.

– Вести ее я буду вручную, все остальное сделай – только после того, как закончишь ту корректировку. Какое кодовое слово?

– Может быть, «разведка»?

– Идет. Сделай так, чтоб на самом кодовом слове уже была заложена команда «выполняй». Дити, я пришел к выводу, что люблю тебя за твой ум. А не за физические данные, они значения не имеют.

– Зебадия, как только я приму ванну, ты, возможно, придешь к иному выводу. А кстати, у меня только что случился неожиданный приступ воспаления мозга. Так что программируй сам.

– Снова бунт на корабле. Беру свои слова назад и прошу извинения. Ты чудно пахнешь, ни в коем случае не мойся еще хотя бы неделю. Я люблю не кору твоего головного мозга, а твою обольстительную плоть. Если бы не эти привязные ремни, то мы бы трахались, трахались и трахались, пока бы не грохнулись. Вообще-то ты даже дурочка – но какое шасси!

– Это уже лучше. Хотя я вовсе не дурочка.

– Ты же вышла за меня замуж. Res ipsa loguitur! [36] Джейк, ты что-нибудь обнаружил?

– Безжизненные холмы, капитан. Можно двигаться дальше.

– Зебадия, не мог бы ты пустить ее в горизонтальный полет на несколько минут?

– Конечно. Ты что-то заметила и хочешь проверить?

– Нет, сэр. Но когда мы вышли в пространство в этой точке, у нас оставалось семьдесят три секунды до столкновения с землей, и двадцать одна секунда уже истрачена. Мне хотелось бы иметь еще мгновение-другое для коррекции программ.

Я взял управление на себя и перевел Аю в планирующий полет, раскрыв ей крылья. Потом я стал слушать, как Дити и Ая беседуют. Дити внесла в программы все изменения, о которых мы договорились; Ая ни разу не ответила «Нет программы».

Я уже собирался напомнить Дити, что Ая все-таки не планер, но тут она доложила:

– Все готово, капитан. В программу «Р» я включила тревожное предупреждение: срабатывает, когда спускаешься до двух километров.

– Молодец. Ну что, я снова нацеливаюсь на запад и произношу это кодовое слово «Р», так?

– Так точно, сэр. Только я хотела бы сначала испытать скорректированную программу «НАЗАД». С момента нашего отбытия оттуда прошло немногим меньше четырех минут. Возможно, на этом месте сейчас кто-нибудь есть.

– Дити, я разделяю твое любопытство. Но это все равно что испытывать парашют сразу в деле. Нельзя отложить это до того случая, когда действительно понадобится? Тогда, если не получится, мы погибнем так быстро, что ничего не успеем заметить.

Дити ничего не ответила. Я помолчал, потом сказал:

– Что скажешь?

– Ничего, капитан. – Произнесено это было без всякого выражения.

– Гм-м… офицер по науке, что скажете?

– Мне нечего сказать, капитан.

Почудился ли мне этот холодок?

– Второй пилот, мне нужен ваш совет.

– Если капитан пожелает. Имею ли я право получить распоряжение в письменной форме?

– Так… мы, кажется, сейчас врежемся – АЯ, ПРЫГ! Бывают ли космические юристы? Морские же бывают… Джейк и вообще каждый, в любой обстановке, кроме как при непосредственной угрозе со стороны противника, имеет право потребовать письменного приказа… если рискнет своей карьерой ради получения вещественных доказательств для военно-полевого суда, который неизбежно последует. Однажды я сам это сделал, чем спас себе жизнь и сильно подставил своего тогдашнего начальника: в конце концов я обогнал его в должности, а он ушел в отставку. Но заместитель командира находится в особом положении: он обязан давать советы командиру, даже если тот об этом не просит. Так что вы не вправе требовать письменного распоряжения о том, что и так уже входит в ваши обязанности. Но я не стану на этом настаивать. Я прикажу астронавигатору внести вашу просьбу в судовой журнал, затем продиктую туда же свой ответ. После этого я посажу этот драндулет и передам вам командование. Может быть, вы лучше справитесь с этой своенравной говорильней, чем я. Желаю удачи – она вам понадобится!

– Но, капитан, я не требовал письменных распоряжений.

– Как это? – Я поразмыслил. Да, действительно, не требовал. – Но явно собирались.

– Я увиливал. Я должен советовать вам проявлять осторожность. Неофициально я предпочел бы пойти на риск и провести испытание. Но мне не следовало увиливать. Я сожалею, что мое упрямство заставило вас заговорить об отказе от командования.

– Я не просто заговорил: я отказываюсь. Я сложу с себя обязанности командира при первой же посадке. Теперь вам отдуваться, Джейк.

– Капитан…

– Да, Дити?

– Вы правы: предложенное мной испытание бесполезно и опасно. Я не должна была его предлагать. Прошу прощения… сэр.

– Я тоже! Мне казалось, что ты слишком строг с Дити. Но это не так: ты просто заботился о нас, как всегда заботишься, Зебби. Капитан Зебби. Конечно же, не следовало проводить это рискованное испытание, раз в нем нет прямой нужды.

– Кто-нибудь хочет еще что-нибудь сказать?

Никто не отозвался.

– Тогда беру курс на запад. АЯ ПЛУТИШКА – НАЗАД!

Над нами было черное небо, под нами, далеко внизу – «дно мертвого моря»…

– Похоже на то, – заметил я, – что на том месте, где мы стояли, находится либо кто-то из русских, либо один из их махолетов. Дити, твоя откорректированная программа сработала блестяще.

– Но, Зебадия – почему ты рискнул? – В голосе ее звучало искреннее огорчение.

– Потому что все вы этого хотели, что бы вы там ни сказали потом. Потому что это моя последняя возможность принять подобное решение. Джейк, – добавил я, – сейчас я ее направлю вниз. Возьми бинокль и попытайся найти место, где мы парковались. Можно ориентироваться на дым, если там еще горит.

– Но капитан, я не приму командование.

– Утихни и выполняй приказ! От вашей чертовой трепотни и бесконечных споров я скоро язву наживу. Если ты не примешь командование, оно так и останется валяться бесхозным. Я командовать не буду. Вести машину – буду, согласно приказам нового командира. А командовать нет. Дити, сколько времени у Аи ушло на радарную разведку? И на какой высоте она делалась?

– Высота над поверхностью была полкилометра. Какая длительность, я не знаю, но ее можно отыскать в памяти. Капитан – милый! Ты это всерьез – насчет того, чтобы сложить полномочия?

– Дити, я пустыми угрозами не занимаюсь. Утихни и отыщи эту длительность. Джейк, что у тебя там?

– Вижу огонь. Несколько орнитоптеров на земле. По-моему, один из них находится примерно на месте нашей стоянки. Капитан, советую ниже не спускаться.

– Совет принят к сведению. Дити, нашла длительность? – Сам я ни за что бы ее не нашел, не я ведь писал ту программу.

Длительность оказалась 0,071 секунды – примерно одна пятнадцатая секунды, иначе говоря. Радар действует не мгновенно: Ае нужно пробыть на одном месте достаточно долго, чтобы у нее сформировалась «картинка», говорящая ей, можно садиться или нет. Одна пятнадцатая секунды для человеческого глаза – вполне приличное время. Я надеялся, что полковник Бриттогубский заметил, что Ая появилась в небе и тут же исчезла.

– Высота пять километров, капитан.

– Спасибо, Джейк.

Скорость нашего пикирования составляла, по приборам, более семисот километров в час и росла так быстро, что сменяющие друг друга единицы просто сливались в неясное пятно, а десятки менялись каждое мгновение.

Я осторожно стал выводить машину из пике, мягко, медленно раздвигая крылья: она замедлила ход и пошла на восток, описывая широкую дугу по часовой стрелке – замедлила свое падение, разумеется, а не скорость относительно воздуха. Когда выход из пике завершился и мы направились курсом на запад прямо в сторону вздымавшегося там столба дыма, скорость нашего планирующего полета превышала восемьсот километров в час, и у нас оставался почти целый километр высоты, позволявший в случае нужды еще более увеличить скорость.