Империя Немых - Харпер Стивен

Кенди говорит, что механизм этого явления никому толком не известен. Есть, правда, люди, которые утверждают, что мозг Немого устроен таким образом, что ему необходимо постоянное присутствие поблизости других сознаний. А Мечта обеспечивает такое присутствие.

А если необходимо, то почему мне туда нельзя?

15 день 11 месяца 987 года общего летоисчисления

До Беллерофона осталось лететь один день. У меня получилось. Я был там. Сейчас у меня внутри все дрожит, но это ничего. Был момент, когда мне казалось, что я точно умру, но…

На самом деле, ничего страшного. Я просто лег на кровать, вошел в самый глубокий транс, на какой способен, и отправился в Мечту.

Когда я открыл глаза, то оказался в своей комнате на Рже. На какую-то секунду мне показалось, что я сплю и вижу сон. Но я быстро сообразил, что все выглядит уж слишком реально, в нормальном сне такого не бывает. Я бы не удивился, если вдруг вошла мама. Внезапно нахлынула тоска по ней. Надеюсь, с ней все в порядке.

Отогнав эти мысли, я стал обследовать территорию. Голоса шептали, но совсем не страшно. Они, скорее, успокаивали, создавая вдалеке некий фон.

Я вышел на улицу. Пустота. Кенди говорит, что в Мечте можно создавать животных, а людей – нельзя. И тоже никто не знает почему. Возможно, некий подсознательный запрет, табу, которое никто не осмеливается нарушить.

Может, у меня когда-нибудь получится.

Вот. В конце улицы начиналась тьма, которую я уже видел раньше и про которую сестра Гретхен спросила, не моих ли это рук дело. В ней метались красные всполохи. Тьма дышала злобой, и в ней чувствовалась сила. Кажется, она стала больше, чем в прошлый раз. Я уставился в эту бездну. Было такое чувство, что она вот-вот распухнет и обрушится на улицу, как стихийное бедствие.

Изнутри тьмы до меня донесся чей-то голос. Он звал меня. Сильный и одинокий голос, и он показался мне знакомым. Он не называл меня по имени, но я все равно понимал, что этот зов – ко мне. Мне захотелось оказаться там, рядом с этой тьмой. Это желание не давало мне покоя. И тут как раз все и случилось. Город вокруг меня растаял, а сам я оказался посреди плоской равнины в дюйме от разверзшейся черной бездны. Я отпрыгнул назад, не удержался на ногах и шлепнулся на задницу.

Я отполз еще подальше. Сердце стучало. На таком близком расстоянии я хорошо слышал какой-то стук, ощущал вибрацию, от которой сводило челюсти. А еще из бездны доносился вой. Вопли и стенания. Руки у меня дрожали. От страха у меня подгибались коленки, и в то же время хотелось попасть внутрь этой темноты. Такое же чувство, как если срываешь коросту с болячки: знаешь, что будет больно, а все равно не удержаться.

Вокруг меня тоже были люди, некоторые стояли небольшими группами, другие – поодиночке. Собственно, люди среди них были далеко не все. Я стал их разглядывать. Власти Единства не допускают к себе инопланетян, даже в качестве рабов, поэтому я их видел только на картинках или на голограммах. В основном у этих существ было слишком много ног или глаз, а иногда и щупальца. Еще они были очень странных цветов. Через секунду я понял, что во все глаза их разглядываю. Я отвернулся.

Стук и вой продолжались, они просто рвали уши. Внутри тьмы было заметно движение, и мне опять нестерпимо захотелось туда войти. Я шагнул ближе, не обращая внимания на стоящего чуть поодаль инопланетянина, и медленно протянул вперед руку. Кончики пальцев на самую малость окунулись во тьму.

В то же мгновение всю мою руку охватил нечеловеческий холод. Какая-то сила потянула меня внутрь. Я закричал. Я уперся ногами о землю и пытался вырваться, но сила, схватившая мою руку, и не думала ее отпускать. Я попробовал вырваться из Мечты, как учила меня матушка Ара, но не мог привести в порядок мысли, чтобы как следует сосредоточиться. Неизвестная сила затащила меня уже по локоть.

Но тут мне на помощь пришли двое незнакомцев. Они крепко схватили меня и попытались оттащить от бездны. Все втроем мы тянули изо всех сил. Я думал, у меня рука оторвется, а мы все тянули. Наконец моя рука была спасена. Мы все втроем шлепнулись друг на друга, я оказался сверху, и так мы лежали, тяжело дыша. Через некоторое время наша куча распалась. Я поднялся на ноги и повернулся к тем двоим, чтобы помочь им встать и сказать спасибо. И только тогда заметил, что человеком был только один из них. У второго было четыре ноги, две руки и длинная шея, на которой сидела большая голова. Первый мой спаситель – темноволосая женщина с черными глазами, одетая в коричневый плащ, украшенный золотым диском на цепи. Дитя Ирфан.

– Ты не ранен? – спросил меня инопланетянин.

Я попытался ответить, но из горла вырвался какой-то писк. Не знаю уж, отчего я утратил дар речи – от пережитого потрясения или оттого, что впервые в жизни оказался лицом к лицу с инопланетным существом. Покашляв, я предпринял еще одну попытку.

– Я в порядке, спасибо.

– Что заставило тебя совершить такой опрометчивый поступок? – спросила женщина.

Я помотал головой и кивнул в сторону бездны:

– Что это?

– Ты никогда раньше этого не видел? – спросил инопланетянин. – Ты, должно быть, в Мечте недавно.

– Типа того. – И вдруг мне пришло в голову, что если эта женщина – из Братства Ирфан и потом меня узнает, то у меня могут быть неприятности, если им станет известно, что я был в Мечте без разрешения. Я еще раз поблагодарил их обоих, а потом собрался с мыслями, как учила матушка Ара, и вдруг очутился в своей комнате на корабле.

Я сел и стал рассматривать свою руку. Она все еще болела. Там, где меня держали мои спасители, уже начали проявляться синяки. Кенди говорил мне об этом, объяснял, что любая рана, которую я получу в Мечте, переносится и на мое физическое тело. Я решил принять горячий душ. Это помогло. А вот обезболивающее просто так взять негде, придется объяснять Харен, зачем оно мне понадобилось.

К слову, о Харен. Она больше не заговаривала со мной о том, чтобы попасть в Мечту с моей помощью, но при встречах за едой или просто в коридоре она мне кивает. Какая-то часть меня полагает, что надо выполнить ее просьбу и сделать Харен своей должницей, но это опять образ мыслей проститутки. Другая часть меня говорит, что надо просто ей помочь. А еще одна часть подсказывает, что лучше вообще держаться от всего подальше.

Когда я был маленьким, я видел, как мама принимает важные решения, касавшиеся нашей коммуны. Мне тогда казалось, что принимать важные решения и командовать – очень здорово, и я не мог дождаться, когда наконец вырасту и сам смогу это делать. И вот я вырос, и должен принимать решения, но мне не хочется.

Похоже, во взрослой жизни мало хорошего.

Задав компьютеру последние команды, Кенди вывел «Пост-Скрипт» на орбиту Беллерофона. Ара была полностью поглощена тем, что принимала последние указания по посадке, Гретхен перегружала информацию с датчиков на пульт Кенди, а Бен…

Бен низко склонился над консолью, стараясь не смотреть в сторону Кенди. Можно было подумать, что с Кенди они вообще едва знакомы. Бен опять стал его избегать, стараясь вступать в общение лишь по служебной необходимости. Кенди же сходил с ума. Он старался не думать о Бене, полностью изгнать его из своих мыслей, отдавая всю свою энергию работе с Седжалом. Но это мало помогало.

На смотровом экране показался Беллерофон с его темно-зелеными континентами и ярко-синими океанами, над которыми клубились белые облака. Кенди вздохнул. Вдоволь насмотревшись на красный цвет Ржи, Кенди испытывал непреодолимое желание окунуться в зеленую прохладу лесов Беллерофона, в их изумрудную листву и серебристые туманы.

– Он опять, матушка, – сказала Гретхен, не поднимая головы от своего пульта.

– Кто опять? Что? – Ара подняла глаза.

– Да Кенди. Опять делает щенячьи глаза.

– Никогда в жизни не делал щенячьих глаз, – запротестовал Кенди. – Я просто рад возвращению домой.