Непобедимый Боло - Коллектив авторов

И этим мне придется обходиться очень долго, понял Шерман.

Без надежды на поддержку и снабжение он чувствовал себя стеснённым в выборе вариантов.

Шерман довёл увеличение перископа до максимума, сосредоточившись на столбах дыма, поднимавшихся из лесных хижин, и замер.

Драк-на-Драк оглядел сонные лица собравшихся, освещённые занимавшейся зарёй. Они стояли семьями; большинство составляли детёныши, прижимавшиеся к ногам родителей; самые маленькие, хныкая, отирались под ногами, неуверенно передвигаясь на своих четырех конечностях.

— Что случилось, Драк? — спросил кто-то — Снова звезда упала с небес? — По ступеням храма прокатилась волна смеха.

— По ту сторону гор Варгани сел корабль.

Его слова встретили молчанием. В бледном освещении он мог различить на лицах насмешку, недоверие, а также страх и беспокойство.

— Откуда ты знаешь это? — спросил Регар, его старый товарищ, ныне единственный священник деревни.

— Я слышал звук перехода звукового барьера.

— Гром, — бросил кто-то сзади. — Я тоже слышал.

— Я также видел отсвет двигателя с места посадки.

— Это могут быть наши? — спросил Джамак, и Драк почувствовал в его дрожащем голосе надежду. Рядом с Джамаком молча стоял Дулт — последние ветераны.

Хотел бы я это знать, но лучше соблюдать осторожность. Я думаю, нам нужно перейти в убежища.

— В эти промозглые дыры?

Драк посмотрел на говорившего. Это был молодой Хака, родившийся после исхода и выраставший в лидера.

— Никто никогда здесь не появится, — провозгласил Хака. — Мы слышим это от вас, стариков, с тех пор, как научились разбирать слова. Если всё, что вы говорили об этой своей войне, правда, то никто — ни из нашего народа, ни эти демоны люди — здесь не появится. Вы сами говорили, что уничтожили друг друга, а мы — все, кто остался.

Драк смотрел на Хаку, и ему хотелось улыбнуться. Юношеская заносчивость даже нравилась Драку. Хака стоял перед ним, облаченный в шкуру лесного леопарда, вооруженный луком, сделанным из обломка корпуса судна.

— Это был гром, — сказал Хака, оглядывая собравшихся. — Идемте-ка по домам и забудем эти глупости. Детёныши наслушались сказок о демонах.

Шерман размышлял, зондировал лес пассивными сенсорами и наконец пришёл к решению. Он послал один мощный импульс, принял отражение и сменил позицию на случай, если мелконцы засекут его и вызовут огонь. Отойдя на полкилометра, он излучил ещё один импульс, снова принял данные и сменил позицию.

Никакой реакции. Любопытно. Они маскировали своё оборудование и пытались его выманить? Картина высокого разрешения, составленная по отражению двух излучённых импульсов, показывала несколько сотен тонн металла на территории лагеря. Некоторые из этих металлических сооружений явно были системами оружия. Обонятельные сенсоры улавливали запахи мелконской мускусной железы.

Они здесь.

Он замерил атмосферное давление и параметры ветра и ввел координаты. Выбрал оружие. Горюче-взрывчатая смесь, сверхмощная взрывчатка малой дальности, кассетные заряды и ракеты независимого наведения. Нет смысла тратить тяжёлый боезапас на то, что может оказаться передовым постом. Старинный способ обстрела по гаубичной траектории для этого случая оптимален. Кроме того, ему была по душе артиллерия, — возможно, влияние его тезки.

Во славу полка! — подумал он. Из его корпуса хлынул поток огня, в течение миллисекунд после этого он был готов к атаке.

— Атака!

Драк-на-Драк повернулся к Регару, который ему всё ещё казался странным в этих священнических одеяниях, несмотря на все эти годы. Регар указывал на гору, и Драк обернулся.

К тёмному небу протягивались огненные пальцы. Драк уже и раньше прикидывал обстоятельства возможной ракетной атаки с вершины холма и знал с холодной уверенностью, сколько секунд осталось до первого взрыва. Если удар ядерный, то это уже неважно, но, может быть, и нет!

— Быстрей! Быстрей! — закричал Драк, указывая на заросли, где находились старые убежища.

Толпа смотрела на него растерянно, молча. Некоторые улыбались, другие прыгали на ступеньки, чтобы тоже посмотреть в сторону горы сквозь кроны деревьев.

— Проклятие нисходит сюда! — заорал священник. — Быстро за Драком!

Размашистым шагом, насколько позволяла его нога, Драк спрыгнул со ступеней и рванулся по тропе, извивающейся между деревьями и ведущей к подземным бункерам. Сначала один, другой, затем кричащая толпа — все последовали за ним, некоторые в панике, другие — ещё не понимая, что случилось, просто следуя примеру остальных. Драк вилял между деревьями, отсчитывая секунды до первого взрыва.

Если не ядерный, то на первое будет горючая смесь, чтобы снять кроны деревьев, потом кассетные и шрапнель, думал он, удивляясь, как он может так холодно и ясно рассуждать. Тропа огибала высокое гарнтовое дерево, более полудюжины рук в поперечнике и сотня метров в высоту. За ним находились бункеры, заросшие спутавшейся виноградной лозой. Драк подбежал к ближайшему, отбрасывая лозу:

— Внутрь!

Молодая мать, которая была почти детёнышем, когда он вытащил её вместе с другими из убежища под школой, около которой они сели на Мелконе, и теперь нёсшая на руках двух своих детёнышей, заколебалась, и он с силой швырнул её внутрь. Детёныши взвизгнули от боли. Другие рванулись за ней. Драк продолжал считать, потом посмотрел вверх, чувствуя это перед тем, как услышать.

— Ложись! — закричал Драк.

Священник, Дулт и Джамак чувствовали это так же, как и он. Они начали швырять на тропу тех, кто не успел нырнуть в бункер.

Драк упал. Он слышал первый шёпот, растущий звук двигателей, прогоняющих боеголовки сквозь кроны деревьев.

За двести метров от них раздался первый взрыв, сопровождавшийся яркой белой вспышкой. Он услышал крики ужаса, тотчас заглушенные какофонией взрывов, когда сорок сверхмощных зарядов в точно рассчитанном соотношении воздуха и горючего, а также шрапнели и кассетные разорвали дюжину акров леса. Последними упали зажигательные, воспламенив обломки.

Драк, тяжело дыша, с трудом поднялся на ноги. Он чувствовал тёплое покалывание в крови и с ужасом понял, что это прилив возбуждения. Часть его разума ощущала старинный энтузиазм, опьянение боем, радость обманувшего смерть. Столько раз испытанное, это стало частью его натуры.

Тут он услышал плач.

Он двинулся вдоль тропы. Народ глядел на него расширенными глазами, выражение в которых изменилось. Когда-то он был их спасителем, когда опустился на Мелконе, вытащив из убежища и забрав из умирающего дома. Но спаситель редко остается спасителем навечно. Через много лет он стал анахронизмом, пережитком, единственным, кто готов встретить врага. Все остальные знали, что враг мертв. Его стали считать одержимым, старым дураком.

И вот он снова спаситель. В этот момент Драк еще раз осознал вечную иронию судьбы солдата, защищающего гражданских, память которых коротка, в то время как солдат никогда ничего не забывает, если хочет остаться в живых.

— В убежища, скорей, пока он не ударил второй раз.

 Теперь не было никаких колебаний. Они вскочили и рванулись к бункерам. Он посмотрел им вслед и порадовался, что никто не убит, хотя было несколько раненых.

— Регар, Дулт, Джамак, ко мне, — сказал он своим ветеранам.

Они стояли вместе в лесу, глядя на пылающие развалины деревни.

— Значит, они всё-таки вернулись,— холодно сказал Регар, стряхивая со своих одеяний листья и всякую лесную труху.

Драк кивнул, не желая произносить классическое: «Я же вам говорил!» Вокруг вился дым, приносимый утренним ветерком от горящей деревни.

— Интересно, чем они располагают? — тихо спросил Джамак, и Драк увидел ненависть в глазах своего старого друга.

— По меньшей мере одной огневой позицией, группой огневой поддержки,— сказал Регар.— И конечно, десантники атакуют сейчас.