Спектр - Лукьяненко Сергей Васильевич

– Теперь я буду думать двенадцать раз, – кивнул Мартин.

Кажется, ему наконец-то повезло…

Он кивнул Ирине, и та, очень неловко, не наклоняясь, а присев возле разбросанных тряпок, собрала свою одежду. Мартин деликатно отвернулся, но едва Ира выпрямилась, снова крепко взял её за руку.

– Прощайте, достойные, – сказал Мартин, и они пошли к выходу. – Простите, что наследил.

И тут случилось то, чего Мартин уже перестал бояться.

Металлические нити слабо звякнули, и, отодвигая рукой занавесь, вошёл Кадрах. Лицо его было почти белым – удивительно, как серая кожа могла настолько бледнеть.

– Кадрах, всё в порядке, я успел, – быстро произнёс Мартин.

Геддар лишь слабо кивнул, скользнув по обнажённой девушке ничего не выражающим взглядом. Вышел на центр зала. И тихо произнёс:

– Кощунство.

Мысленно Мартин застонал. Только мысленно. Сейчас нельзя было показывать даже тень сомнений.

– Кадрах, они ни в чём не виноваты! – воскликнул он.

Дио-дао в лазоревом подошёл к геддару, тихо сказал:

– Ты весь из гнева, брат мой. Позволь мне очистить твою душу.

– Шакрин-кхан! – выкрикнул Кадрах, рука его взвилась к рукояти меча, но тут же отдёрнулась. Кадрах будто поник, ссутулился. Оглянулся на Мартина и мёртвым голосом перевёл: – Собачье дерьмо… Прости меня, друг. Я говорил, что есть грани, которые мне не дано переступить. Тебе лучше уйти.

– Что рассекло тебя, брат? – так же мягко спросил священник.

Кадрах захохотал:

– Что рассекло меня? Меч ТайГеддара в моей душе! Я вижу зло, я стою во зле, я очищу зло!

Голос дио-дао будто налился гневом:

– Осторожнее, учитель. Здесь нет неразумных, которым надо преподать урок! Здесь эфес ТайГеддара, Тени от Света!

– Ты понимаешь цвета, ты прочла Книгу ТайГеддара, ты купила себе меч, но это не делает тебя геддаром! – прошипел Кадрах. – Ты стоишь в языческом капище, ты смеёшься над моей верой, ты топчешь тень ТайГеддара!

– Я понимаю язык одежд, я знаю Книгу, я сам свил свой меч! – Теперь голос дио-дао гремел на весь храм. Он выпрямился, оказавшись ростом едва ли не выше Кадраха. Сразу стало заметно, что он беременен. – Это истинный эфес ТайГеддара, во имя и славу его, и тень ТайГеддара лежит на моих плечах! Разве сказал ТайГеддар, что лишь геддарам несёт он истину? «Все недостойны служить мне, и каждый вправе служить!»

– «Дающая жизнь не встанет под тенью моей, понёсшая жизнь не войдёт в эфес меча моего!» – парировал Кадрах. – Ты беременна!

– Я не женщина! – рявкнул дио-дао. – Я служитель третьей нити меча, имя моё Корган, я живу во славу ТайГеддара!

– Ты хуже женщины, ибо наделена лживым умом! – закричал Кадрах. – Ты беременна, ты гермафродит, эфес осквернён!

– Отсеки свой гнев, Кадрах!

– Шиидан! – взвыл Кадрах и неуловимым движением выхватил мечи.

Вот теперь Мартин позволил себе застонать вслух. Впрочем, это не помешало ему сгрести Ирину в охапку и броситься в дальний угол храма.

Кадрах и дио-дао по имени Корган стояли друг напротив друга. Корган тоже достал меч, а во взгляде его читалась искренняя ярость неправедно обвинённого.

Теперь ни Кадрах, ни Корган не заботились о том, чтобы говорить на туристическом. Впрочем, разговаривали они недолго.

– Аш гаррза-хра Тай, анжар Шиидан, Кадрах! – выкрикнул священник, и Мартин подумал, что называть геддара по имени было, быть может, самой большой его ошибкой. Последней каплей в чаше гнева Кадраха. Геддар не мог, никак не мог признать за «фальшивым священником» право говорить с ним как равный…

– Аш Шиидан-кхан! – рявкнул Кадрах.

Ирина шевельнулась в объятиях Мартина и тихо сказала:

– Всё… раз уж он назвал его собакой дьявола…

Мечи скрестились.

Быть может, принявший священство геддаров дио-дао и впрямь хорошо владел оружием. Быть может, он действительно постиг тайное искусство плетения меча из расплавленных каменных нитей.

Но по сравнению с профессиональным палачом геддаров у него не было шансов. Дио-дао вообще не использовали режущее оружие – их рукам куда лучше подходило дробящее и метательное, вроде булав и пращей.

Уже на третьем ударе Кадрах выбил у дио-дао меч. На секунду замер, провожая отлетевший к стене клинок взглядом – будто поражённый тем, что ему не удалось перерубить меч. Обезоруженный Корган не пытался бежать – гордо вскинул голову, глядя прямо в лицо геддару, а губы его что-то беззвучно шептали…

Мечи взвизгнули, рассекая воздух, и кровь залила лазурные одежды дио-дао. Мартину показалось, что вначале Кадрах собирался отсечь священнику голову, но в последний миг передумал – и нанёс два удара в грудь. Видимо, это была более позорная смерть, которой только и достоин пособник дьявола.

– Твой эфес очищен, ТайГеддар! – воскликнул Кадрах. Двумя быстрыми движениями вытер мечи об одежду Коргана, спрятал их в ножны. Второго священника, застывшего в стороне и не вмешивавшегося в схватку, он словно и не замечал. Видимо, потому, что тот не был беременным.

– Что ты наделал, Кадрах, – прошептал Мартин, вставая. – Что ты наделал…

Геддар сурово посмотрел на него:

– Прости, друг. Тебе стоило уйти. Я не мог не покарать осквернителя эфеса.

Он подошёл к Мартину и Ирине, протянул девушке руку:

– Вставай. Я друг Мартина и рад спасти тебя.

– Убийца, – прошептала Ира. – Жестокий убийца!

Геддар вздохнул и убрал руку. Сухо сказал:

– Всё-таки и ваши самки не совсем разумны… Выведи её отсюда и заверни в одежды, друг Мартин. Я ещё должен буду помолиться в очищенном храме.

Мартин не ответил. Он смотрел на тело Коргана – уже не совсем неподвижное.

Из окровавленных складок одежды выползал детёныш.

Совсем маленький – будь это человеческий малыш, Мартин счёл бы его двух-трёхлетним.

Толстая пуповина тянулась за ним – и пульсировала, дрожала в бешеном ритме, будто туго натянутая струна. Глаза детёныша были широко открыты – и не мигая смотрели на Кадраха.

Будто почувствовав этот взгляд, Кадрах обернулся. Вскинул было руки к мечам – и бессильно уронил их. Прошептал:

– Храм осквернён навсегда…

Ирина привстала, увидела детёныша – и, вскрикнув, прижала ладони к лицу. Зрелище и впрямь было несимпатичное.

Детёныш приподнялся, встал на сильные задние лапы. Задумчиво перевёл взгляд на пуповину. Пульсация стихала. По сизому канатику будто пропихивались в тело детёныша последние крупные сгустки.

Потом губы детёныша разомкнулись, и слабый голос сказал:

– Исполнилось обещанное ТайГеддаром… я погиб и воскрес в новой плоти.

Священник в одеждах салатного цвета упал на колени.

– Ты не воскрес! – заревел Кадрах. – Ты перекачал всю свою память в детёныша! Ты глумишься над верой, ты снова глумишься!

Он вырвал мечи из ножен.

– Не смей!

Мартин не заметил тот миг, когда Ирина подхватила с пола меч священника. Он попытался её перехватить, но руки скользнули по голой коже, и девчонка вырвалась, а Мартин, поскользнувшись на окровавленном камне, упал к её ногам. Удар Ирины был неумелым и неуклюжим, так замахиваются палкой, а не мечом, и геддар, конечно же, почувствовал нависшее над головой лезвие. Он повернулся, оскалился – Мартин почувствовал, каких сил стоит геддару сдержаться… но он всё-таки сдержался и не ударил Ирину – лишь подставил свои мечи под её клинок.

Меч священника скользнул по мечам Кадраха – и перерубил один из них у самой рукояти. Клинок вошёл геддару в плечо, легко рассекая одежду и тело.

– Мамочка… – выпуская меч из рук, прошептала Ирина.

Клинок так и торчал из тела геддара, кровь толчками била из раны. Геддар задумчиво смотрел то на рану, то на свой перерубленный меч. Разжал ладонь – эфес с обломком лезвия упал к его ногам.

– Я не хотела… – прошептала Ира.

– Ты лишь была мечом ТайГеддара… – сказал геддар. И рухнул на колени.

– Прости! – выкрикнула Ирина, склоняясь над Кадрахом. – Прости меня!

Мартин видел, как это произошло, но уже не мог ничего сделать.