Ознакомительная версия. Доступно 35 страниц из 174
(«…исторической случайности», каково? Я ожидал, что проф вобьет ему эти слова обратно в глотку. Я думал, он скажет… Нет, я никогда не знаю заранее, что он скажет. И вот что он сказал…)
Проф долго держал паузу, а затем спросил:
— Достопочтенный председатель, кто будет отправлен в ссылку на сей раз?
— Что вы сказали?
— Вы уже решили, кто из вас отправится в ссылку? Заместитель Смотрителя за эту работу не возьмется. — Это была чистая правда, он предпочитал остаться в живых. — Он выполняет свои обязанности временно только потому, что мы его упросили. Если вы упорствуете в своем убеждении, что мы не можем быть независимыми, вам придется продумать вопрос о посылке нового Смотрителя.
— Протектора!
— Смотрителя. Давайте не будем играть в слова. Хотя, если бы мы знали, кого вы назначите, мы с радостью именовали бы его «послом». Возможно, мы смогли бы найти с ним общий язык, и тогда вам не пришлось бы посылать вооруженных бандитов… чтобы насиловать и убивать наших женщин!
— К порядку! К порядку! Пусть свидетель ведет себя как положено!
— Это не я нарушаю порядок, достопочтенный председатель! Изнасилование было и гнусное убийство тоже! Но все это уже принадлежит истории, а нам надо смотреть в будущее. Кого вы намерены сослать? — Проф попытался опереться на локоть, и я тут же насторожился: это был сигнал. — Надеюсь, вам известно, сэр, что дорога в Луну не рассчитана на обратный путь. Я родился здесь. И вы видите, каких усилий мне стоит даже временное возвращение на планету, которая отправила меня в изгнание. Мы изгои Земли, которые…
И вырубился. Я выскочил из своей коляски, рванулся к нему… и рухнул на пол.
Не все в этой сцене было игрой, хотя мои действия были ответом на полученный сигнал. Резкие движения на Терре опасны для сердца. Гравитационное поле Земли схватило меня и размазало по полу.
Глава 17
Никто из нас серьезно не пострадал, зато средства массовой информации взахлеб распространялись о сенсации, так как я передал магнитофонную запись Стью, а он переправил ее своим подручным. Не скажу, что все заголовки были враждебны: Стью предварительно подрезал пленку, подредактировал и придал материалу нужную направленность.
«АДМИНИСТРАЦИЯ ВЫБИВАЕТ ИГРОКА У ПРОТИВНИКА? ПОСОЛ ЛУНЫ ТЕРЯЕТ СОЗНАНИЕ ВО ВРЕМЯ ДОПРОСА С ПРИСТРАСТИЕМ. «ИЗГОИ!» — КРИЧИТ ОН. ПРОФЕССОР ДЕ ЛА ПАС ПРИГВОЖДАЕТ АДМИНИСТРАЦИЮ К ПОЗОРНОМУ СТОЛБУ. ЧИТАЙТЕ НА СТРАНИЦЕ ВОСЬМОЙ».
Но не все были так доброжелательны; в Индии наиболее спокойной выглядела передовица в «Ново-Индийском таймсе», где задавался вопрос: неужели Администрация готова пожертвовать хлебом, предназначенным для голодающих масс, лишь бы не пойти на соглашение с лунными повстанцами? Высказывалось соображение, что уступки могут быть сделаны в обмен на увеличение поставок продовольствия. Приводилось множество не вполне достоверных цифр. На самом деле Луна вовсе не кормит «сотни миллионов индусов» — наше зерно, так сказать, превращает «голодание» в «недоедание».
С другой стороны, крупнейшая нью-йоркская газета высказывала мнение, что Администрация совершила ошибку, начав с нами переговоры, ибо каторжники понимают лишь один язык — язык кнута; надо высадить там войска, навести порядок, повесить виновных и оставить солдат для поддержания спокойствия.
В полку драгун-усмирителей, откуда происходили наши ныне покойные насильники, вспыхнул мятеж, быстро подавленный; он начался из-за слухов о том, что полк собираются отправить на Селену. Известие о мятеже замять не удалось: Стью нанимал ловких ребят.
На следующее утро мы получили письмо с вопросом: в состоянии ли профессор де ла Пас продолжать переговоры? Мы отправились; комитет пригласил доктора и медсестру, чтобы наблюдать за профом. Но на сей раз нас обыскали и магнитофон у меня из сумки изъяли.
Я отдал его без особого сопротивления; магнитофон был японского производства, и Стью мне достал его как раз для сдачи при обыске. В моей руке номер шесть есть углубление для батарейки, в него с успехом поместился мой микромаг. Батарейка в тот день мне была ни к чему, а большинство людей — даже заматерелые полицейские — брезгуют дотрагиваться до протезов.
О вчерашней дискуссии все словно забыли… если не считать того, что председатель начал сессию, строго выбранив за «нарушение тайны закрытого заседания».
Проф ответил, что у нашей стороны нет ни малейшего желания делать из этих заседаний тайну и что мы всячески приветствовали бы присутствие представителей прессы, видеокамер, зрителей и кого угодно, так как Свободному Государству Луна скрывать нечего.
Председатель резко заметил, что так называемая «Свободная Луна» здесь не хозяйка; заседания закрытые, и их результаты не должны обсуждаться за пределами данной комнаты. Таков порядок.
Проф взглянул на меня.
— Вы поможете мне, полковник?
Я привел в движение механизм управления коляской, подъехал к нему и начал подталкивать его каталку к дверям, прежде чем председатель успел сообразить, что мы просто блефуем. Проф позволил уговорить себя остаться, не дав при этом никаких обещаний. Трудно давить на человека, который всякий раз хлопается в обморок, как только слегка перевозбудится.
Председатель заявил, что вчера прозвучало слишком много речей не по существу, а насущные проблемы так и не были решены, поэтому сегодня он не потерпит никаких отклонений. И бросил взгляд на аргентинца, а затем на североамериканца.
Потом продолжил:
— Суверенность — это абстрактная концепция, одна из тех, определение которых много раз давалось заново, пока человечество училось жить в мире. Мы не станем дискутировать на эту тему. Главный вопрос, господин профессор, — или посол de facto, если вам угодно, не в названиях суть, — главный вопрос таков: готовы ли вы гарантировать, что лунные колонии будут выполнять свои обязательства?
— Какие обязательства, сэр?
— Все обязательства, но в первую очередь обязательства по поставкам зерна.
— Я ничего не знаю о таких обязательствах, сэр, — ответил проф тоном, исполненным глубочайшего удивления.
Председатель крепко сжал рукоятку молотка. Но сказал совершенно спокойно:
— Бросьте, сэр, не стоит ломать копья из-за слов. Я говорю о квотах зерновых поставок — о тех увеличенных на тринадцать процентов квотах, что определены на новый финансовый год. Можем ли мы получить ваше заверение, что вы будете уважать эти обязательства? Если нет — нам просто не о чем дальше разговаривать.
— В таком случае, сэр, я сожалею, но переговоры придется прервать.
— Это несерьезно!
— Напротив, сэр. Это совершенно серьезно. Суверенность Свободной Луны вовсе не абстрактное понятие, как вы склонны считать. Обязательства, о которых вы говорите, есть просто контракты, которые Администрация заключала сама с собой.
Моя страна не может быть связана чем-либо подобным. Любые обязательства суверенной нации, которую я имею честь представлять, еще предстоит обсудить.
— Чернь! — взревел североамериканец. — Я же говорил, что вы слишком миндальничаете с ними! Рецидивисты! Воры и шлюхи! Они не понимают цивилизованного обращения!
— К порядку!
— Вы еще попомните мои слова. Попадись они мне в Колорадо, я бы их кое-чему научил! Мы умеем обращаться с этим отребьем.
— Уважаемый член комитета, призываю вас к порядку.
— Боюсь, — проговорил индиец (парс [53] по происхождению, представлявший в комитете Индию), — боюсь, что по существу я согласен с уважаемым представителем Северо-Американского Директората. Индия не может принять концепцию, что обязательства по поставкам зерна — всего лишь никчемная бумажонка. Порядочные люди не играют с голодом в политические игры.
— А кроме того, — вмешался аргентинец, — они плодятся, как животные! Как свиньи!
(Перед заседанием проф заставил меня принять транквилизатор. И настоял, чтобы я сделал это в его присутствии.)
