Академия на краю гибели - Азимов Айзек

Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 101

Квинтесетц возглавил процессию. Все трое вышли из кабинета и пошли по бесконечно длинному коридору. По пути Квинтесетц не раз по-сейшельски здоровался с коллегами, но попыток представить им новых знакомых не делал. От Тревайза не укрылись удивленные, любопытные взгляды, которые сотрудники Университета бросали на его сумку – она была серая. Видимо, приглушенные цвета в кампусе были страшной редкостью.

Наконец они добрались до парадного входа и вышли на воздух. На улице было совсем темно и прохладно. Поодаль виднелись деревья, высокая трава обрамляла обе стороны широкой аллеи.

Пелорат остановился. Фигура его была озарена огнями окон здания Университета и фонарей, освещавших аллеи кампуса. Он устремил взгляд в ночные небеса.

– Прекрасно… – восхищенно вымолвил он. – У одного нашего замечательного поэта есть стихотворение, где говорится об испещренной крапинками звезд ткани ночного неба Сейшелла…

Тревайз, прищурившись, посмотрел на небо.

– Мы с Терминуса. – объяснил он Квинтесетцу. – Мой друг до сих пор не видел других небес, С Терминуса мы видим лишь туман Галактики вдали да редкие, тусклые звезды. Если бы вы, Профессор, когда-нибудь посмотрели на наши скучные небеса, вы бы еще больше восхищались картиной вашей ночи.

– О, мы очень восхищаемся нашими небесами, – отозвался Квинтесетц, – уверяю вас! Дело в том, что распределение звезд у нас удивительно равномерное. Вряд ли, я думаю, отыщется еще в Галактике место, где бы столь однородно были размещены звезды первой величины… Но все-таки их не так много. Мне довелось видеть небеса миров, располагающихся на краю шаровидных скоплений, и там настолько много ярких звезд, что почти не видно черноты неба. Это не так красиво.

– Совершенно с вами согласен, – кивнул Тревайз.

– Вот интересно, – сказал Квинтесетц, – видите ли вы вон там почти правильный пятиугольник из звезд практически одинаковой яркости? Вон там, прямо над деревьями. «Пять Сестер» – так мы называем это созвездие. Видите?

– Вижу, – ответил Тревайз. – Очень красиво.

– Да, красиво. Принято считать, что это созвездие символизирует успех в любви, и нет ни одного любовного послания, в конце которого не стоял бы вот такой пятиугольник из точек. Обозначает этот знак желание любить и быть любимым. Каждая из пяти звезд обозначает разную стадию развития любовного процесса. У нас есть знаменитые стихотворения, где на разные лады смакуется эта тема – поэты соревнуются между собой в попытках наиболее эротично описать это. Когда я был помоложе, я тоже грешил стишками такого рода. Помышлял ли я тогда, что пройдут годы, и я стану совершенно безразличен к «Пяти Сестрам»! Нуда это, наверное, дело обычное. А видите внутри пятиугольника более тусклую звездочку?

– Да.

– Она символизирует безответную любовь. Есть легенда, в которой говорится, что некогда эта звезда была такой же яркой, как остальные, но потом потускнела от тоски.

И Квинтесетц быстро пошел вперед.

Обед был просто восхитительный – зря Квинтесетц скромничал. Блюд – бессчетное количество, гарниры и приправы – с тонким, но весьма выразительным вкусом.

Тревайз поинтересовался:

– Скажите, С. К., все ли овощи, которые были так очаровательны на вкус, входят в Галактический перечень?

– Да, конечно.

– А мне показалось, что среди них есть ваши местные растения.

– Безусловно. Планета Сейшелл, когда сюда прибыли первые поселенцы, оказалась миром с атмосферой, содержащей кислород, – значит, жизнь здесь должна была существовать. И нам удалось сохранить кое-какие эндемичные виды. У нас есть обширные природные парки, в которых бережно сохраняется как флора, так и фауна древнего Сейшелла.

– В этом вы впереди нас, С. К., – печально заметил Пелорат, – На Терминусе, когда туда прибыли первые поселенцы, оказалось крайне мало эндемичной жизни. Боюсь, долгое время не предпринималось особых попыток эту жизнь сберечь, сохранить, например, морскую флору и фауну, которые вырабатывали кислород, сделавший Терминус обитаемым. Теперь на Терминусе – самая стандартная природа.

– В Сейшелле искони берегут всякую жизнь, – с улыбкой скромной гордости сказал Квинтесетц.

Тревайз воспользовался моментом и пошел в атаку:

– Когда мы покидали ваш кабинет, С, К., вы обещали угостить нас, а затем рассказать нам о Гее.

Жена Квинтесетца – миловидная гостеприимная брюнетка, за ужином в основном помалкивавшая, устремила на Тревайза пораженный взгляд, встала и, не говоря ни слова, вышла из комнаты.

– Моя супруга, – смущенно проговорил Квинтесетц, – придерживается довольно консервативных взглядов и не очень любит, когда при ней упоминают об этом мире. Прошу простить ее. Но почему вас… этот мир интересует?

– Видите ли, это очень важно для работы Дж. П.

– Но почему вы спрашиваете об этом меня? Мы с вами говорили о Земле, о роботах, об основании Сейшелла. Что тут общего с тем, о чем вы спрашиваете?

– Может быть, и ничего, и тем не менее в этом вопросе много загадок. Почему ваша супруга так занервничала при одном упоминании о Гее? Почему вы испытываете такую неловкость? Некоторые говорят о ней совершенно запросто. Не далее как сегодня нам сказали, что Гея на самом деле Земля и что она удалилась в гиперпространство из-за обиды на то зло, что совершили люди.

Гримаса боли исказила лицо Квинтесетца.

– Кто сказал вам такую несусветную чушь?

– Кто-то из тех, кого мы встретили в Университете.

– Вульгарное суеверие.

– Стало быть, это не имеет отношения к Великой Тайне Сейшелла?

– Нет, конечно! Это просто-напросто сказка, которая ходит среди простых, необразованных людей.

– Вы уверены? – холодно спросил Тревайз.

Квинтесетц прислонился к спинке стула и уставился на тарелку с остатками еды.

– Давайте пройдем в гостиную, – предложил он. – Моя жена не позволит, чтобы тут убирали, пока мы говорим об… этом.

– Вы уверены, что это всего-навсего сказка? – повторил Тревайз свой вопрос, когда они расселись в другой комнате перед выпуклым окном, из которого открывался восхитительный вид на ночное сейшельское небо. Квинтесетц включил ночник, дабы не мешать свету звезд, и его темная грузная фигура превратилась в большую бесформенную тень.

– А вы не уверены? – тихо проговорил Квинтесетц. – Вы полагаете, что это возможно, чтобы какой-то мир исчез в гиперпространстве? Вы должны понимать, что средний человек имеет весьма отдаленное понятие о том, что такое гиперпространство.

– Дело в том, – сказал Тревайз, – что я и сам имею весьма отдаленное представление о том, что такое гиперпространство, хотя бывал там сотни раз.

– Тогда поговорим о вещах реальных. Уверяю вас, что Земля, где бы, в каком бы пространстве она ни находилась, не находится в границах Сейшельского Союза; и тот мир, что вы упомянули, не Земля.

– Но даже если вы не знаете, где находится Земля, С. К., вы должны знать, где находится упомянутый мною мир. Он-то уж точно находится в границах Сейшельского Союза. Это мы знаем наверняка – так, Пелорат?

Пелорат, казалось, внимательно слушавший разговор, вздрогнул, когда к нему обратился Тревайз.

– Если на то пошло, Голан, – сказал он, – я знаю, где он.

Тревайз обернулся и пристально посмотрел на него:

– И с каких пор, Джен?

– Недавно. Сегодня вечером понял. Вы показали нам «Пять Сестер», С. К., на пути от Университета к вашему дому и указали на тусклую звездочку в центре пятиугольника, Я убежден – это и есть Гея.

Даже в темноте было понятно, что Квинтесетц жутко растерялся. Он довольно долго молчал и наконец проговорил:

– Ну так, по крайней мере, утверждают наши астрономы. То есть это планета, которая обращается вокруг этой звезды.

Тревайз с укором взглянул на Пелората, но выражения лица товарища в темноте не разглядел. Тревайз повернулся к Квинтесетцу.

– Вот и расскажите нам об этой звезде. У вас есть ее координаты?

– У меня? Нет. – И, видимо, решив, что нужно более четко высказать свое неведение, он добавил: – Здесь, дома, у меня нет справочника по координатам звезд. Можете попробовать запросить такие данные на астрономическом факультете, но мне кажется, это будет трудновато. На эту звезду запрещено путешествовать.

Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 101