— У Дубильщика проблема с консистенцией. Это совершенно удивительно. Он вынужден постоянно впитывать чужие вихри, чтобы перезапускать свои воронки, сообщать им скорость вспышки, для того чтобы держаться ровно. Его в любой момент может рассредоточить, растворить в линейном ветре, из которого он вышел. Он преследует нас из-за наших вихрей, в частности вихря Эрга, он у него самый четкий из нас, но он наверняка чувствует завихрения в кильватере Голгота, Фироста, братьев… Инстинктивно. Он здесь не для того, чтобы нас убить. Ороси правильно сказала: он не знает, что это значит. Он здесь, чтобы питаться, чтобы учиться. Это новое создание. В нас
491
ему нужно то, что в нас есть живого. Но это живое он чувствует не только в людях, он улавливает его в иле, в рыбах, в растениях, в воде… Так что после его появления ни один биологический порядок не остается прежним, он высасывает все жизненные соки, все связующее в вещах, все, что держит их вместе…
Ороси смотрела на Караколя совершенно ошеломленная. Ее черные гладкие волосы падали локонами на плечи, благородное, с аккуратными чертами лицо выражало острую внимательность. За ее спиной песок вдруг стал оранжевого цвета. Окисление? Я с трудом силился понять, что говорил наш трубадур, она же явно понимала его слишком хорошо. А главное, понимала, что по статусу ему ничего подобного знать не положено. Я был потерян. Я думал о Карсте, о моей милой Аои, о Каллирое, затерявшихся где-то там, за занавесом пара. И о Нушке, просто-напросто о ее лице. «Будь осторожен, волчонок».
Ω
Чертово дерьмо, да мы тут все сейчас прямо в ил наделаем! У Эргача вон уже факел вместо крыла, а он все висит на нем, как на прицепе, у него уже все ляшки подкоптились, мне отсюда слышно, как он воет. Тэ Джеркка орет изо всех сил, пускает волны, ревет воронками, бьет стальными гонгами, фигачит порывы и смерчи… Кидает сверхскоростные серпы, мечет диски в пустоту, расшибается в лепешку наш Маэстро! Если б не он, то я б тут с вами уже не беседовал. Но с этой дрянью бороться — все равно что против ветра ссать. Эта Куча, она откуда-то с космоса на нас свалилась, вскипятила все болото одним черпаком, имеете со всеми курицами-уточками, ниче не осталось, одни скелетики да черномазый кратер. Земля как лава стеклованная. Там сверху Куча сжалась в тучу, пора бы нам отсюда драпать по-скоряку. Но Джеркащ сказал держать
490
позицию и ходить кругом вокруг кратера, раз, два, три, с ускорением, сказал. Кто б понимал, но не нашего ума дела, он начальник, сказал — значит, будем выплясывать хороводы, так хоть грязюка постекает, ходим крути нарезаем, может, магия какая, там с неба небось Куче весело на нас смотреть… Чем на этот раз нас шибанет, кислотной мочой, может? Красно-синим снегом? Переработанной утятиной? Я голову поднял посмотреть, что оно там. А туча вдруг спиралью пошла вокруг собственной оси, как центрифуга, типа сливки взбивает. Обороты не слабые. Раскрутилась — и на нас давай, чтоб его. Это ж смерч настоящий!
— Орда! Все на позиции! Отойти на пятнадцать шагов! Осторожно на шквалах.
π
Смерч стал образовываться очень быстро. Плотная цилиндрическая колонна. Он всосал в себя все дно кратера, настолько центральное давление в нем было низким, и стал выбрасывать облака пыли и камней. Мы легли. Скорость шквалов была на уровне начала ярветра. С блаастом. Аои подбросило метров на двадцать вверх вместе с пластом трясины. Она была ранена, но все же встала на ноги. Каллироя барахталась в болотной тине, хлебала воду, икала. Горст стоял как вкопанный лицом к ветру, словно вросший в землю ствол. На что тут мог надеяться Тэ? Серьезно? Эрг вышел из игры. Он обгорел по пояс, у него был ожог третьей степени. Мы все были бессильны перед происходящим. Почему мы до сих пор не унесли отсюда ноги?
x
Смерч остановился сам, по инерции. Причиной послужило то, что вся Орда распласталась по кругу и замерла. Дубильщик реагировал как отражение наших
489
затаившихся на земле вихрей. Он менял положение от одного к другому. Это был своего рода способ услышать нас, Караколь оказался прав, хоть его аналогии меня и раздражали. В них не хватало последовательности. Тэ Джеркка знал, и очень хорошо знал, что делает: он отцентрировал Дубильщика, заставив его закрутиться центрифугой; вернул ему сцепление и скорость.
— Ему теперь намного лучше, — заговорил Караколь. — Он собрался целиком. Но Тэ Джеркка должен действовать быстро, иначе он опять расползется, пойдет за своей жаждой…
— Жаждой чего?
— Жаждой материи для преобразования, жаждой расщепления, выделывания материи изнутри.
— Зачем ему это?
— Из-за консистенции, Сов, это проблема наполнения. Сам по себе автохрон — ничто, понимаешь, у него нет собственной материи, он не состоит ни из воды, ни из воздуха, он даже не есть то облако, которое ты видишь, не лед, которым покрылось озеро.
— Но я же видел, как оно движется…
— Автохрон состоит из разницы потенциалов внутри него. Он создан из скоростей. Пойми, Сов, это сложно себе представить, я знаю, но он существует только движением. Чистым движением, чистым ветром, если тебе так больше нравится, но без какой-либо частицы материи в нем. И тем не менее он существует. Но всегда между. Между двух вод, между двух огней. Между сумраком заката и рассвета.
— Это значит…
— Это значит, что он — ничто. У него нет личности. Он живет своей разнородностью. Он есть расхождение в любой сути, отклонение в процессе. Он все время
488
нуждается в материи, беспрерывно, всегда, ему необходимо, чтобы все его различия вступали в действие. Ему нужно постоянно оставаться в движении, он стремится от верхнего к нижнему давлению, превращает жидкое в твердое, разжижает плотное в текучее, перескакивает от бегущего зверя к распускающемуся листу, чтобы это непрекращающееся изменение никогда не утихало, даже при нестабильном давлении, даже в активном дисбалансе. Дубильщик пока еще не существует, Сов, но он старается собраться, он стремится со временем обрести консистенцию.
— Откуда такое странное название, Дубильщик? Кто его придумал?
)
Наш разговор прервали крики животных. Я обернулся. Там, где раньше было болото, теперь осталась просто впадина с засохшей грязью, а посреди нее корчилась от боли и визжала крупного размера выдра. Ее шкурка серела на глазах, усы побелели, она извивалась как мешок, как будто тело ее лишилось позвонков. Караколь бросил взгляд на выдру и осенил себя знамением эллипса:
— У нее растворяются кости, в ее вихре больше недостаточно сил, чтобы удерживать лапы вместе. Послушай меня, Сов, пойми одно: не нужно пытаться судить то, что ты видишь, исходя из человеческого опыта. У Дубильщика вообще не должно быть имени. Это не индивидуум, это множественность в преображении, хаос, питающийся гетерогенностью. Ему важны только две вещи. Две! Первая — оставаться центричным, сохранять свои уровни интенсивности, свою крайнюю скорость, и для этого он постоянно должен поглощать вихри. Вторая — фактически полная противоположность первой, она работает контрапунктом, в нем должны образовываться дыры.
